Елена Блаватская - Корни ритуализма в церкви и масонстве

III

Это является вопросом истории – сколь бы ненадежной она ни была – рассмотрение многих фактов, сохраненных древними авторами и подтверждающих то, что церковный ритуализм и масонство произошли из одного источника и развивались рука об руку друг с другом. Но так как масонство, даже со всеми его ошибками и поздними нововведениями, было много ближе к истине, чем церковь, то последняя очень скоро начала свои преследования против масонов. Масонство по своему происхождению было просто древним гностицизмом, или ранним эзотерическим христианством; церковный ритуализм был и остается экзотерическим язычеством в чистом виде – реконструированным, если не сказать реформированным. Почитайте труды Рагона, масона, который забыл больше, чем знают современные масоны. Изучите, сравнивая их друг с другом, случайные, но многочисленные утверждения, сделанные греческим и латинскими писателями, многие из которых были посвященными, высокоучеными неофитами и участниками мистерий. Прочитайте, наконец, искусные и злобные клеветнические писания отцов церкви против гностиков, мистерий и их посвященных, – и вы можете в конце концов разгадать истину. Те немногие философы, которые, гонимые политическими событиями времени, выслеживались и преследовались фанатичными епископами раннего христианства – все же еще не имевшими ни установленного ритуала, ни догм, ни церкви – это и есть те самые язычники, которые основали последнюю. Весьма искусно смешивая истины Религии-Мудрости с экзотерическими выдумками, столь угодными толпе, они заложили первые основания ритуалистической церкви и лож современного масонства. Последний факт был продемонстрирован Рагоном в его «ANTE-OMNIAE», где проведено сравнение современной литургии с древними мистериями, и показываются ритуалы, которые совершались ранними масонами; первое сравнение может быть удостоверено сходным сопоставлением церковных облачений, священных сосудов, и праздников латинской и других церквей, с таковыми же у языческих народов. Но церкви и масонство далеко отошли друг от друга с тех времен, когда они были едины. Если нас спросят, откуда это могут знать непосвященные, то мы ответим, что древнее и современное масонство – это обязательный предмет изучения для каждого восточного оккультиста.

Масонство, несмотря на его обрамление и современные нововведения (особенно, библейский дух в нем), делает добро и на моральном, и на физическом планах, или, во всяком случае, делало его менее чем десяток лет назад.[3] Оно было истинной экклесией в смысле братского единения и взаимной помощи, единственной религией в мире, если мы рассматриваем этот термин как производный от слова religate, «связывать» воедино, так как оно включало в число своих «братьев» всех людей, независимо от расы и вероисповедания. Могли ли они, располагая огромными богатствами, делать больше, чем они это делают сейчас, – это не наше дело. Мы не видим никакого зримого, кричащего зла, исходящего от этой организации, и никто, кроме римских католиков, никогда не пытался доказать, что она приносит какой-либо вред. Может ли это сказать церковь христианская? Пусть церковная и светская история ответит на этот вопрос. Прежде всего, она разделила все человечество на Каинов и Авелей; она уничтожила миллионы людей во имя своего Бога – Господина Воинств, поистине, жестокого Иеговы Саваофа – и вместо того, чтобы дать стимул цивилизации, излюбленному предмету хвастовства ее последователей – она тормозила ее развитие в течение долгих и утомительных средних веков. И только под неустанными атаками со стороны науки и благодаря восстаниям людей, пытавшихся освободить себя, она начала терять почву под ногами и уже не могла более препятствовать просвещению. И все же, не смягчила ли она, как утверждают, «варварский дух язычества»? Мы настойчиво заявляем, что нет. Это церковность, со своей odium theologicum [теологической ненавистью], с тех пор, как она уже не может подавлять человеческий прогресс, вливает свой смертоносный дух нетерпимости, свою жесточайшую эгоистичность, жадность и бессердечие в современную цивилизацию под маской лицемерного, кроткого христианства. Когда языческие кесари были более кровожадными или еще более хладнокровно-жестокими, чем нынешние монархи и их армии? Когда человечество проливало больше слез и еще больше страдало, чем сегодня?

Да; было такое время, когда церковь и масонство были едины. Это были столетия моральной реакции, переходный период, столь же тяжелый для мысли, как ночной кошмар, время борьбы. Таким образом, если создание новых идеалов привело к очевидному ниспровержению старых храмов и разрушению старых идолов, то в действительности оно завершилось воссозданием этих храмов из старых материалов и восстановлением тех же самых идолов под новыми именами. Это было всеобщее переустройство и реабилитация – но только на поверхностном уровне. История никогда не сможет рассказать нам – лишь традиционные и наполненные здравым смыслом исследования сделают это – сколь многие полу-иерофанты и даже высшие посвященные были вынуждены становиться ренегатами, чтобы иметь возможность сохранить тайны посвящения. Претекстатусу, проконсулу в Ахайе, приписывают замечание, сделанное в 4 веке нашей эры, что «лишить греков тайных мистерий, которые связывали вместе все человечество, равносильно лишению их жизни». Посвященные, вероятно, поняли намек, и волей-неволей играли последователей новой веры, становящейся всевластной и действующей соответственно. То же самое сделали и некоторые эллинизированные еврейские гностики; и таким образом многие, а не один только «Климент Александрийский» – судя по всему новообращенный, страстный неоплатоник и такой же философский язычник в своем сердце, – стали наставниками невежественных епископов. Коротко говоря, новообращенный malgré lui [поневоле] смешивал две внешних мифологии, старую и новую, и отдавая массам эту смесь, оставлял сакральную истину для самого себя.

О них, как о разновидности христиан, можно сделать вывод на примере неоплатоника Синезия. Какой ученый не знает о том факте, и осмелился бы отрицать, что любимый и преданный ученик Гипатии – девушки-философа, мученика и жертвы бесславного Кирилла Александрийского – даже не был крещен, когда египетские епископы предложили ему занять епископский престол Птолемеев? Каждый исследователь знает, что когда он в конце концов крестился, после принятия той должности, которую ему предложили, это было настолько поверхностно, что в действительности он подписал свое согласие только после того, как его условия были выполнены и будущие привилегии – гарантированы. Любопытно, каков был главный пункт договора. Sine qua non [главное] условие состояло в том, что ему было позволено воздерживаться от исповедания (христианских) доктрин, в которые он, новый епископ, не верил! Таким образом, хотя и крещеный и возведенный в сан диакона, священника и епископа, он никогда не оставлял своей жены, не отрицал своей платонической философии и не отказывался даже от своего спорта, столь строго запрещенного для любого другого епископа. Это происходило в 5 веке.

Такого рода соглашения между посвященными философами и невежественными священниками реформированного иудаизма были многочисленны в те времена. Первые пытались сохранить свои «мистериальные обеты» и личное достоинство, и для этой цели прибегали к таким, заслуживающим сожаления, компромиссам с амбиционной, невежественной и всевозрастающей волной народного фанатизма. Они веровали в Божественное Единство, ЕДИНОЕ, или Solus, необусловленное и непознаваемое; и все же они соглашались принародно оказывать почтение и проявлять благоговение к Sol, Солнцу, которое перемещается через своих двенадцать апостолов, 12 знаков Зодиака, известных как12 сыновей Иакова. Οι πολλοι [массы] оставались в неведении относительно первого и поклонялись вторым, и среди них – своим старым излюбленным богам. Было нетрудно преобразовать этот культ от поклонения солнечно-лунным и другим космическим божествам, к почитанию престолов, архангелов, доминионов и святых; и это тем более так, поскольку так называемые звездные величия были включены в новый христианский канон под своими старыми именами и в совершенно неизмененном виде. Таким образом, в то время как в течение мессы многократно повторяется «Великий Избранник», как бы под знаком его дыхания, его постоянной причастности к Высшему Универсальному Единству «непостижимого Творца», и торжественно и громогласно произносится «Священной Слово» (ныне замененное масонским «Словом низкого дыхания»), его помощник продолжает воспевание Kyrie [ «Господи помилуй»] по отношению к таким же низшим звездным существам, которым оказывали поклонение массы. Профан-новообращенный, который всего за несколько месяцев или недель до того возносил молитвы к Быку Апису и святому Киноцефалу, священному ибису и ястребоголовому Осирису, орлу св. Иоанна[4] и божественному Голубю (который был свидетелем крещения, когда парил над Агнцем Божиим), конечно проявлял в этом наиболее естественное развитие и следование своей собственной национальной и сакральной зоологии, поклонению которой он был обучен с самого своего рождения.