Аллан Кардек - Бытие. Чудеса и предсказания по спиритизму

19. Спиритизм обвиняют в близком его родстве с магией и колдовством, но при том забывают, что астрономия уступает старшинство астрологии, не столь еще отдаленной от нас, и что химия – дочь алхимии, которой не посмел бы теперь заниматься ни один здравомыслящий человек. При том, однако, никто не отрицает, что в астрологии и алхимии скрывались семена истин, из которых развились современные науки. Несмотря на пустоту своих формул, алхимия навела на мысль о простых телах и о законе сродства; астрология опиралась на положения и движения светил, которые она изучала; но в неведении истинных законов, управляющих вселенной, суеверные люди представляли себе эти светила какими-то таинственными существами, имеющими нравственное влияние и пророческое значение. Когда Галилей, Ньютон Кеплер открыли эта законы, и телескоп, разорвав завесу, бросил в глубину пространства взгляд, который многим показался дерзновенным, то планеты явились перед нами как простые миры, подобные нашему, и все чудесное здание рушилось.

Такое же отношение и спиритизм имеет к магии и колдовству. Последние так же опирались на проявления духов, как астрология на вращение планет; но, в неведении законов духовного мира, они примешивали к сообщению с ним суеверные приемы, от которых современный спиритизм, основанный на опыте и наблюдении, совершенно отказался. Можно сказать положительно, что расстояние, отделяющее спиритизм от магии и колдовства, больше того, которое находится между астрономией и астрологией или химией и алхимией; смешивать их – значит доказывать полное незнакомство с ними.

20. Уже одна возможность сообщаться с существами духовного мира приводит к неисчислимым последствиям, имеющим величайшую важность; это целый, открывающийся нам новый мир, имеющий для нас тем большее, значение, что он ожидает всех нас без исключения. Это знание не может не привести к глубокому изменению в нравах, обычаях и верованиях, имеющих такое огромное влияние на общественные отношения. Это целая революция, происходящая в идеях, революция тем более могущественная, что она не ограничивается одним народом или одной кастой, но касается одновременно всех классов, всех национальностей, всех культов. Итак, выясняется полное основание считать спиритизм третьим великим откровением. Посмотрим, чем эти откровения различаются одно от другого и какую связь имеют между собой.

21. Моисей, как пророк, открыл людям существование Единого Бога, всемогущего Владыки и Творца всех вещей; он провозгласил Синайский закон и положил первые основания истинной веры; как человек, он был законодателем того народа, через который эта первобытная вера, очистившись, должна была распространиться по всей земле.

22. Христос, приняв из Ветхого завета то, что в нем было божественно и вечно, отбросив то, что было только преходяще, дисциплинарно и происходило от человеческого измышления, прибавил откровение о будущей жизни, о которой Моисей не упоминал, и о наградах и наказаниях, ожидающих человека после смерти.

23. Самая важная часть откровения Христова в смысле первоисточника, краеугольного камня Его учения, – это совершенно новый взгляд Его на Божество. Это уж не тот грозный, ревнивый и мстительный Бог Моисея; жестокий и немилостивый, орошающий землю кровью человеческою, повелевающий истребление народов, не исключая женщин, детей и старцев, и карающий всякого, кто пожалел жертв; это не тот несправедливый Бог, который наказывает целый народ за преступление его главы, отмщает вину на невинных и карает детей за грех отцов, но Бог милостивый, благой, справедливый, кроткий и милосердный, прощающий кающегося грешника и воздающий каждому по делам его. Это Бог уже не одного избранного народа, не Бог воинств, ратующий против бога других народов, но общий Отец всего человечества, распространяющий благоволение на всех Своих детей и всех их призывающий к Себе; это Бог, карающий и награждающий уж не одними земными благами, дарующий славу и благоденствие за покорение враждебных народностей и награждающий многочисленностью потомства. Но это Бог, говорящий людям: «Ваше истинное отечество не в сем мире, но в царствии небесном: там кроткие сердцем будут возвышены, а гордые будут унижены». Это уже не тот Бог, который, повелевая мщение, воздаст око за око и зуб за зуб, но Бог милосердный, говорящий: «Прощайте обидевших вас, если хотите, чтобы вам было прощено, платите добром за зло и не делайте другому того, чего не хотели бы для себя». Это уже не тот мелочный Бог, который под страхом наказания предписывает, как должно поклоняться Ему, и придирчиво оскорбляется несоблюденной обрядностью. Это Бог великий, взирающий на мысли и не ценящий формы; наконец, это Бог, желающий, чтобы Его любили, а не боялись.

24. Бог есть основание всех верований и цель всех культов и поклонений, и потому характер религий соответствует тому понятию, какое они составляют себе о Боге. Те, которые видят в Боге мстительность и жестокость, думают угодить Ему жестокостями, кострами и пытками; те, которые считают Его пристрастным и ревнивым, нетерпимы и мелочны в формах, так как приписывают Богу человеческие слабости.

25. Все учение Христово основано на понятии Его и Боге. Постигая Его правосудие, беспристрастие, благость и милосердие, Он мог поставить любовь к Богу и к ближнему непременным условием спасения и сказать: «Любите Бога превыше всего и ближнего вашего как самих себя; в том весь закон и пророки; выше сих заповедей нет ничего». На одном только этом веровании Он мог основать принцип равенства людей перед Богом и всемирное братство их между собой. А можно ли было любить Бога Моисеева? Нет, Его можно было только бояться.

Это откровение истинных свойств Божества, соединенное с благовестием о бессмертии души и вечной жизни, глубоко изменяло отношения между людьми, возлагало на них новые обязанности и заставляло их иначе смотреть на земную жизнь; а это не могло не отразиться на нравах и общественных отношениях. Это, без сомнения, главнейший пункт в откровении Христовом, пункт, важность которого была очень мало оценена. К сожалению, надо сказать, что это пункт, от которого всего больше удалялись и который всего менее признавали в истолкованиях христианского учения.

26. Однако Христос прибавляет: «Многое из того, что Я говорю вам, вы еще не разумеете, и еще многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить; посему говорю вам притчами, но потом пошлю вам Утешителя, Духа истины, Который восстановит все и все объяснит вам» (Иоанн, гл. 14 и 16).

Если Иисус сказал не все, что мог бы сказать, то это потому, что Он счел нужным некоторые истины оставить в тени, пока люди будут в состоянии понять их. Стало быть, по Его мнению, Его учение было неполно, и Он обещал появление того, который дополнит все; Он предвидел, что слова Его будут плохо поняты, что люди отклонятся от Его учения, одним словом, разрушат то, что Им сделано; если все должно быть восстановлено, то значит, все будет разрушено. Восстановить можно только то, что разрушено.

27. Почему Он нового Мессию называет утешителем? Это знаменательное слово составляет целое откровение. Он предвидел, что людям нужно будет утешение, и подразумевал недостаточность того утешения, какое они найдут в своем понимании веры. Никогда, может быть, Христос не выражался более ясно и открыто, чем в этих последних словах, на которые немногие обратили внимание, может быть, потому, что они не были разъяснены, и пророческий смысл их намеренно не был достаточно истолкован.

28. Если Христос не мог вполне развить Свое учение, то причиною тому было отсутствие у людей достаточных познаний, которые они могли приобрести только со временем: многое при тогдашних понятиях показалось бы даже бессмыслицей. Дополнить же Его учение означает разъяснить и развить его, а не только добавить к нему новые истины, которые все уже находятся в нем в зародыше; недоставало только ключа к истинному пониманию Его слов.

29. Но кто смеет истолковывать Священное писание? Кто имеет это право? Кто обладает достаточными для того познаниями, если не богословы?

Кто имеет? Прежде всего, наука, ни у кого не спрашивающая позволения, чтобы открывать законы природы и уничтожать заблуждения и предрассудки. Кто имеет это право? В наш век умственной эмансипации и свободы совести всякий имеет это право, и Священное писание не составляет уже того кивота завета, к которому никто не смел прикасаться, чтобы не быть пораженным громом. Не отрицая необходимых специальных познаний, несомненно принадлежащих теологам, и признавая как средневековых богословов, так особенно отцов церкви, мы должны, однако, заметить, что их просвещение было все же не вполне достаточно: они осуждали, как ересь, открытие вращения земли и существование антиподов и в не столь еще отдаленные времена проклинали учение о геологических периодах образования земли.