Рудольф Штайнер - GA 222 - Импульсирование мирового исторического становления духовными силами

По мере того, как материализм будет всё более формироваться во всех областях жизни: в области познавательной, в области искусства, в области религиозной, в той же мере юность и старость всё труднее смогут понимать друг друга, ибо юность ощущает: ей приходится иметь по отношению к старости чувство, что старость лишила её идеализма речи, того значения слов, которое указывает на спиритуальную жизнь. Материализм современной цивилизации разделяет молодое и старое поколения. И основной источник, вызывающий непонимание между юностью и старостью, заложен в том, что вследствие пожирания человеческой речи материализмом возникает нездоровое состояние душевной жизни спящего молодого человека.

Известные явления современной цивилизации нельзя понять без того, чтобы не обратиться к духовной стороне жизни, ибо мы живём в эпоху развития души сознательной, и тогда должно быть осознано, что именно образует человека в духовном, и что способствует его развитию. И взаимопонимание между юностью и старостью может быть опять достигнуто лишь тогда, когда наша человеческая речь станет такой, что слова опять получат крылья, которые они утеряли, которые помогут подняться им из области лишь грубо материальной конкретности к переживанию идеалов.

Человечество Средней Европы отпраздновало в 1859 году юбилей Шиллера, но это было в то же время, неким образом, как раз годом смерти настоящего идеализма. И то, что молодёжь теперь переживает в связи с Шиллером, и к чему она часто относится с презрением, так как она не переживает настоящего Шиллера - это лишь внешнее звучание слов и набор слов, это не то, что в действительности жило в самом Шиллере, ибо слова более не имеют тех крыльев, которые они имели во времена Шиллера, и которые возносили в царство идеалов. И когда мы теперь преподносим молодёжи с нашими, исполненными филистерски-прозаическим значением, слова Шиллера, то это становится скорее балластом для души, а не освобождением душевной жизни.

И невозможно каким-либо внешним путём опять дать душе то, что ей нужно, и не с помощью туманных, так называемых идеализмов, которые суть лишь кажущиеся идеализмы, которые возникают время от времени из среды материализма нашего времени, правда, с добрыми намерениями, но которые, по существу, в отношении мыслей фальшивы. То, что душе требуется, можно дать лишь, если через действительное духовное познание опять вернуть речи её размах, её полёт так, чтобы она снова могла привести к Гению речи. Речь, такая, какая она сегодня, пригодна только более или менее как средство изъяснения на физическом плане. Даже в отношении декламации и речитатива мы дошли до того, что и тут стали подчёркивать прозаическое содержание. То, что ведёт к образности речи, что ведёт к ритму, к такту, к мелодически-драматическому, т.е. всё то, что приводит нас к душевному, а в душевном через музыкально-имагинативное возносит нас в духовный мир - да, мы дошли до того, что всё это отброшено, и, таким образом, можно сказать, мы предоставили дальнейшую уступку материализации речи.

Речь, такая, какая она создана сегодня у всех цивилизованных народов, эта речь приковывает душу во время от засыпания до пробуждения только к физическому гулу материального мира и к шелесту, шороху только физического содержания растительного мира и не открывает душе во время сна светлые речи Ангелов и гремящие трубные звуки языка мира Архангелов с их глубоким космическим значением. Человек после достижения половой зрелости должен был бы, собственно, черпать себе из речи нечто такое, что во время его бодрствования так препарировало бы его мозг, что он в своей обычной физической жизни мог бы при помощи слов постигать содержащиеся в вещах идеи. А так как речь Архангелов может говорить его душе во время засыпания и до его пробуждения, то он должен был бы, погружаясь в сон, приносить с собой нечто такое, что давало бы возможность его кровообращению хотя бы предчувствовать спиритуальные глубины мирового свершения. Но теперь, если он не сможет воспринять спиритуального познания, если наше школьное преподавание не будет достаточно спиритуально углублено, он приносит с собой вместо этого скребущие и шипящие звуки физически-минерального мира, их скрежет и грохот; он приносит в свою кровь звуки шороха и как бы стука водяных капель, исходящих от физического компонента растительного мира.

Тем самым он ввергается в то, что его мозг, ставший дисгармоничным, вследствие бичевания его во время сна лишь минеральным, а его процесс кровяной системы пронизан только что охарактеризованными шипением и шорохами, становится лишь пригодным для условной речи и через эту речь способным жить только в пределах земной сферы; тогда, как иначе, речь могла бы поднять его из только земного переживания к высшим переживаниям.

Как могли бы люди, прошедшие через современное материалистическое образование, сказать из глубины своей души такие слова: „Мысль - это моё беспредельное царство, а слово моё крылатое орудие!” Для людей современной образованности мысль уже более не беспредельное царство, но крошечная область, охватывающая лишь физически — чувственные вещи, которые непосредственно видимы в ближайшем окружении людей, воспринимаемом их внешними чувствами. И слово не есть более крылатое орудие, а некое орудие, с помощью которого мы бормочем что — то неопределённое нашим ртом о душевной жизни, но так, что в этом бормотании заключается не очень-то много от спитритуально-сверхчувственного. И тогда как речь, исходящая из спиритуального мировоззрения, могла бы стать неким душевным морем, в которое могло бы погружаться внутреннее существо человека, и это поднимало бы душу человека всё выше и выше, теперь она становится тем, что приковывает человека к Земле, что привязывает его к лишь ограниченным, самым земным интересам.

Но это изживает себя ныне в судьбе всего рода человеческого. Мы видим, как современная цивилизованная жизнь опирается на то, что дано как разделение людей на Земле по их языку, по их речи. Хотят организовать новую культуру в соответствии с разделением ее по отдельным языкам. Но зная, чем стала теперешняя речь, нам ясно, что такие тенденции к разделению культур, такие идеи о культуре, живы только в чисто материальной сфере, что они стремятся возвести замкнутое перекрытие над цивилизацией народов Земли, которое отъединило бы их от духовного, от спиритуального мира. И это материалистическое замуровывание путей жизни души ввысь мы видим сегодня всюду. Это то, что материализм сознания, материализм мышления, и материализм чувствований вносит во внешнюю жизнь людей. Это то, что постепенно заставляет забывать человека, забывать о том, что он, будучи сочленом рода человеческого, живёт в том, что управляется Высшими сферами. Если же люди будут разделены на нации, на народы и т.д., то это будет приводить людей всё более и более к слепой вере в то, что им так и следует пребывать в чисто материальном.

И так видим мы: в земную жизнь в общем, в её культурную жизнь, как цивилизованную жизнь, проникает тот элемент, который, как внутренний материализм, захватил жизнь познания, художественную и религиозную жизнь. Мы можем сегодня прямо-таки увидеть, как на различные народности, которые формируются на Земле, не действуют уже, как это было прежде, то, что творчески формировало людей из далей Вселенной, но действует то, что вырастает только из глубин самой Земли. Мы прямо-таки видим, как человек и внутри своей народности всё более и более срастается с только материальным земного бытия.

Если бы люди решились обратить своё внимание на то, что, правда, в наш век звучит несколько парадоксально, а именно на то, что человек обладает также и для своего „Я“ и астрального тела некоей автобиографией, которая проявляется в различных своих фазах во время между засыпанием и пробуждением так же, как внешняя физическая жизнь проявляется в своём развитии от рождения до смерти в период между пробуждением и засыпанием, тогда увидели бы, откуда происходит многое из того, что имеет место в нашей современной цивилизации и о чём следовало бы сказать: так дальше не может продолжаться. Если останутся лишь при наблюдении внешнего, даваемого органами внешних чувств, то не заметят как раз самого главного, не заметят того, что надо сделать для того, чтобы превратить сегодняшний процесс упадка в будущий процесс подъёма.

Если же действительно захотят рассмотреть жизнь так, чтобы человек мог в результате начать что-нибудь с этим делать, чтобы это рассмотрение привело к практическим результатам в жизни, то надо приступить к духовному познанию жизни человека, и тогда как раз нужны духовно-научные воззрения.

И эти духовно-научные воззрения должны поэтому пронизать всё образование, всю жизнь его, подобно тому как сегодня ребёнок получает, например, некий запас слов, в котором содержится в сущности целое сокровище, но сегодня у этих слов оборваны крылья; но если он воспримет духовное и будет руководим духовным, то он опять воспримет всё сокровище слов, и с помощью его он снова будет поднят в духовные миры, из которых человек по своему истинному существу ведь и происходит, своей физической жизнью от пробуждения до засыпания мы можем отрицать существование духа, но нашей духовной частью, которая во время от засыпания до пробуждения сбрасывает эфирное и физическое тела, мы не можем отрицать духа. А если мы, исходя из своей физической части, отрицаем дух, тогда каждое утро мы пробуждаемся с тем, что мы, будучи взрослыми, не понимаем больше жизни, и это непонимание жизни вмешивается во всё наше мышление, чувства и волю. И вот молодое поколение подрастает так, что ему приходится встречать то наследие, которое завещали им старшие с чувством упрёка, ибо в этом наследии они получают нечто такое, что толкает их в пропасть в той области, где они не хотят быть материалистическими, где они должны стать духовными, когда они находятся только в своём „Я“ и в своём астральном теле.