Сергей Лазарев - Любовь

Недавно я решил сделать себе небольшой экзамен. Мне сказали, что извлеченный из растений сок после соответственной переработки проявляет целебное свойство. В такую среду поместили культуру раковых клеток. В одной среде клетки погибли, а в другой активно размножаются.

Давайте я определю, в какой, предложил я.

Передо мной поставили пять бутылок. Среди них были две, с содержимым которых проводили эксперименты.

Вот в этих двух бутылках может наблюдаться активный рост, сказал я, а вот в этих трех гибель раковых клеток.

Мои экзаменаторы улыбались.

Все правильно.

В одной из двух происходил рост клеток, в вытяжке из свеклы.

Еще в двух бутылках находились вытяжки из капусты, где наблюдалось сокращение раковых клеток. Остальные две бутылки морковь и петрушка. Надо будет и их проверить. В принципе все было похожим. Если есть морковь, будет улучшаться зрение, а морковь снижает ревность. То есть дело не в микроэлементах, а в энергетике.

Ревнивцам лучше есть каши, капусту, морковку, петрушку, меньше помидоры, вместо свинины лучше есть баранину. Свинина ревность усиливает. Я, кстати, писал в первой книге, что человек пил кровь забитых свиней и это сказалось на его сыне. В крови свиньи была информация не столько о страхе, сколько о зацепленности за линию судьбы: сексуальные удовольствия, еда, привязанность, т. е. все плотские наслаждения, которые приземляют душу.

Когда человек постоянно питается вкусно и разнообразно, все больше открывается информации, заложенной в пище. Человек начинает зависеть от нее. Судя по всему, питание периодически должно становиться однообразным. Хлеб и каши поэтому один из лучших продуктов.

Я привык считать, что получение новой информации приходит как неожиданный подарок. На человека снизошло озарение одному повезло больше, другому меньше. Во всяком случае, так я раньше читал в книгах. Оказалось, что новая информация всегда приходит с болью и мучением. Она приходит как сила зла и как разрушение.

Если не возникает озлобление, человек сохраняет любовь, тогда испытание пройдено и тогда второй этап усвоения информации протекает легко. И вот он-то и воспринимается как озарение, новая идея. Только потом я понял, в чем дело… И потом я стал объяснять пациентам: "Основная конструкция мира это любовь".

Вселенная является результатом взаимодействия трех сущностей: одна созидает, вторая разрушает, а третья стабилизирует. Силы хаоса, или разрушения, есть более высокий порядок. Значит, в нем сокрыта большая любовь к Богу. Поэтому если в ответ на разрушение мы увеличиваем количество любви в душе, то разрушение становится созиданием. Внутренняя ненависть к разрушениям есть нежелание развиваться дальше. Поэтому, чем больше любви к Богу мы испытываем при неприятностях, тем глубже мы познаем все созданное Богом.

Один из самых серьезных этапов моего познания начался в конце 1994 года. Я почувствовал, что начинаю терять контроль над ситуацией. Я работал по разработанной мной схеме. Есть земное, есть Божественное. Зацепка за земное рождает агрессию, а затем несчастья и болезни. И я объяснял пациентам, почему Моисей убивал тех, кто молился золотому тельцу. Моисей пытался остановить тех, для кого деньги и Бог были одним. Я говорил: вот земное, а вот духовное и Божественное. Духовное и Божественное были для меня одним и тем же. Как только концепция земного была оформлена полностью, и я решил, что вторую книгу можно выпускать, со мной начали происходить странные вещи.

Во-первых, резко увеличилось количество больных, которым я не мог помочь. Меня начали подводить и обманывать самым неожиданным образом. Я писал об этом во второй книге. Причем эта волна нарастала.

Я хотел помочь одному человеку. Он мне жал руку и был очень благодарен. Потом выяснилось, что в это же время он со своим приятелем разрабатывал планы, как отнять у меня побольше денег.

Если бы это был просто обман, я бы его принял легко, но меня предал человек, которому я доверял и хотел помочь. Моя система не давала ответа, почему это произошло. Все определено Богом, и я чувствовал, что эта дикая, нелепая история для чего-то нужна.

Но для чего, я понять был не в силах. Единственное, что я мог сделать, это снять обиды и претензии к этим людям. Я сделал это достаточно быстро. Сложнее было снять отречение от любви к предавшим.

Неплохо, думал я, меня предали, а я должен любить их. Я это сумел преодолеть, и мои претензии исчезли полностью, но не исчезли проблемы. Через некоторое время левые колеса моего «Москвича» попадают сначала в песок, а потом в лужу с грязью.

Машину вышвыривает на тротуар, и она вскользь проходит между деревьями. Теряя сначала левое, а затем правое крыло. Если б машина не ударялась крыльями, а произошел бы лобовой удар, на моем месте оказался бы мотор машины. Но все это было мелкими неприятностями. Самое тяжелое для меня это видеть когда у какого-нибудь пациента система, отточенная до предела не давала результата. Ощущение, что человек тонет, а вместо того, чтобы спасти его, машешь ему рукой с берега.

Я помню один случай. Ко мне пришел пациент, который был физически здоров, но на уровне поля начинались большие проблемы.

Ваша душа зацеплена за деньги и благополучную судьбу, объяснял я ему. Ваша подсознательная агрессия превышает смертельный уровень, т. е. мина замедленного действия, которая сидит в Вас, может взорваться. Вам нужно молиться не на земное, а на духовное и Божественное.

Он мне поверил, его состояние начало улучшаться, но потом произошло неожиданное.

Я бросил работу, рассказывал он мне, у меня нет желания работать. Меня все земное как-то перестало интересовать.

Не волнуйтесь, это скоро пройдет, объяснял я. Сначала происходит отторжение от земного, появляется равнодушие к нему, а потом человек возвращается к земному счастью, наслаждается им, но не зацеплен за него.

Но он не возвращался. Он уходил все дальше и дальше, а я ничего не мог сделать. Его жена звонила мне и со слезами умоляла помочь.

Я опасаюсь за психику мужа, говорила она, он везде повесил кресты и иконы, перестал общаться с друзьями и родственниками. Что ему ни скажу, он меня просто не слышит.

И вот я опять разговариваю с пациентом. Я объясняю ему, что пора возвращаться к земному. Но у него не получается.

Вы знаете, я стал терять интерес к женщинам и к жизни вообще, рассказывал он мне.

Конечно, это можно было списать на особенности личности пациента. Но я чувствовал, что все это связано с той волной, которая поднялась и которую я не могу остановить. Значит вторую книгу выпускать нельзя. Что-то есть незаконченное в информации, которую я даю. Я как никто знаю, какое мощное воздействие оказывает информация, изложенная в книге. А в это время книжный рынок наводнялся пиратскими подделками, в которых писалось такое, что у читателей "волосы дыбом вставали", и все думали, что это написал я. Мне предлагали выпустить вторую книгу по частям, чтобы хоть как-то остановить беспредел на книжном рынке, но я не мог рисковать. Более того, читатели прочли не вторую, а третью книгу. Реальная вторая книга была написана в 1993 году. Я взял из нее один случай, а остальное выбросил в корзину. И начала писать книгу заново. Мне не хотелось, чтобы вторая книга была разжевыванием или повторением первой. Поэтому и возникло ощущение резкого рывка во второй. " Как будто писал другой человек", признавались читатели.

За всей этой суетой я, честно, видел одно: моя система несовершенная, но пути назад уже нет, а впереди стена, преодолеть которую я не могу. Я бы ее и не преодолел, если б не знал, насколько важны исследования для тех, кто скоро будет болеть и умирать, не понимая, за что это и в чем дело.

Сейчас не помню, как в деталях это произошло, но шаг за шагом, идя вперед, я постепенно понимал, в чем моя ошибка. до меня стало доходить, что духовность и Бог это разные вещи, что способности и интеллект это первый слой духовного, что в основе этого лежат более тонкие слои. Нравственность, порядочность, справедливость, мораль, идеалы. Круглосуточно, пытаясь разрешить ситуацию, я приходил к пониманию того, что духовное это гораздо большая ценность, чем земное, материальное. Но желание духовное сделать целью это еще большее отречение от Бога.

Сейчас январь 1996 года, я смотрю в окно на ветки деревьев, запорошенные снегом, и заново прокручиваю события последних месяцев. Итак, я написал вторую книгу, в ней я пошел дальше, пытаясь развить свою концепцию. В первой книге все было очень просто: есть агрессия есть болезнь. Убрал агрессия ушла болезнь. Во второй книге попытался узнать, откуда приходит агрессия. В результате пришел к выводу: неверная система приоритетов рождает агрессию. Слишком сильная привязанность к земным ценностям, желание сделать их целью и смыслом жизни неизбежно приводили к накоплению агрессии. Это означало, что Бога нужно любить больше, чем все земное. Потом я осознал, что мои открытия не новы. Все это можно было прочесть в Библии. Не только в Библии, но и в индийских философских источниках говорилось то же самое. Слишком сильная привязанность к земному рождает страсти, а страсти приводят к болезням. Я понял, что я заново прохожу путь, который пройден до меня. Но поскольку я не зависел ни от каких источников, не отказывался ни от каких исследований, я мог двигаться дальше. Ислам, христианство, иудаизм возникли позже индийской религии и философии. У меня было ощущение, что пройдя ключевые моменты этих религий, обобщив их, я пойду не только к индийской философии и религии, но буду вынужден заниматься духовными практиками. Но перед этим мне нужно с точки зрения своей системы понять, почему в индийской мифологии Бог созидатель, почему эта Вселенная объявлена иллюзией и любить ее нет смысла. Реальность пододвигала меня к этому гораздо быстрее, чем я думал. Когда я заканчивал вторую книгу, моя система представлений о мире резко изменилась. Я твердо знал и на сотнях фактов доказывал, что земные ценности это не Бог и молиться на них нельзя. Но для меня духовность и Бог сливались воедино. Мучительным переосмыслением я успел остановить драму, которая могла разыграться в ближайшем будущем. Оказалось, что духовные ценности тоже не могут быть целью и смыслом жизни. И когда душа привязывается к ним, агрессия вспыхивает еще в большем масштабе и с большей силой. Я успел внести понятое мной во вторую книгу и был уверен, что этого достаточно, что теперь бешеная гонка может остановиться и несколько лет я могу посвятить свободным исследованиям. Тем более воникла интересная тема, она была связана со временем. Я чувствовал, что за этим многое стоит.