Джеймс Редфилд - Десятое пророчество

– Мне очень хотелось, чтобы этого никогда не было, – сказал я.

Он обвёл взглядом окрестности и едва заметно усмехнулся:

– Я верю вам. Но всё же, во мне так и поднимается ярость, при одной лишь мысли о том, что творят с этой долиной…

– Видите этот шрам? – вдруг спросил он, указывая на своё лицо. – В тот день я мог бы избежать драки. Это были накачавшиеся спиртным техасские ковбои. Я мог бы уйти, если бы не ярость, вспыхнувшая во мне.

– А разве большая часть долины не относится к заповеднику? – удивился я.

– Чуть меньше половины, к северу от реки, но политики постоянно грозятся продать её или разрешить её, так сказать, освоение.

– А другая половина? Кому она принадлежит?

– Долгое время ею владели частные лица. Теперь эти земли пытается скупить некая корпорация, зарегистрированная за пределами США. Мы не знаем, кто стоит за всем этим, но некоторым из нынешних хозяев земель в долине предлагают просто фантастические деньги.

Глянув по сторонам и, словно решившись, он произнес:

– Я хочу, чтобы в прошедших трёх столетиях все происходило иначе. Меня бесит, что европейцы обустраивались на этом континенте, презрев тех, кто уже жил здесь.

Я хочу, чтобы всё было иначе, как будто могу что-то изменить в прошлом. Наш образ жизни имел огромное значение.

Мы постигали ценность воспоминания. То было величайшее послание, которое европейцы могли бы воспринять от моего народа, если бы только удосужились остановиться и послушать.

Под звук его голоса я опять словно бы начал грезить наяву. Двое людей – индеец и та же белая женщина, которую я уже видел, – разговаривали на берегу небольшой, но бурной реки.

Позади них вздымался густой лес. Через некоторое время, стали подходить другие краснокожие; они кольцом окружили собеседников и внимательно слушали.

– Мы можем исцелить это! – говорила женщина.

– Боюсь, нам известно ещё слишком мало, – возразил индеец. На его лице читалось глубокое уважение к белой женщине. – Большинство других вождей уже уехали.

– Но почему нет? Вспомни, сколько мы спорили. Ты же сам сказал, что если вера достаточно велика, то мы можем исправить это.

– Да, – подтвердил он, – однако вера – это уверенность, порождённая знанием того, каким должен быть порядок вещей. Предки знали это, но среди нас слишком мало тех, кто достиг этого знания.

– Но, может быть, мы можем достичь этого знания теперь! – умоляюще воскликнула женщина. – Мы должны попытаться!

Мои мысли прервало оживление на мосту, где несколько мужчин в форме рейнджеров «Службы леса вышли навстречу пожилому мужчине в отнюдь не походных брюках и накрахмаленной рубашке. Седые волосы незнакомца были аккуратно подстрижены. Я заметил, что он чуть прихрамывает.

– Видите этого человека – там, с рейнджерами? – спросил Дэвид.

– Вижу. А что?

– Я вижу его здесь уже в который раз за последние две недели. По-моему, его зовут Феймэн. Фамилии не знаю. – Дэвид наклонился ко мне, и в его голосе я впервые за все время услышал полное доверие:

– Послушайте, происходит нечто странное. Вот уже несколько недель Служба леса, похоже, считает, сколько туристов уходит в лес. Такого ещё никогда не было, а вчера один человек сказал мне, что Служба полностью перекрыла доступ в его самую дальнюю восточную часть.

Там есть места, от которых до ближайшего шоссе добрый десяток миль, так что рисковать забираться в эту чащобу охотников немного. Более того, оттуда стал доноситься какой-то странный звук.

– Что это за звук?

– Не знаю. Большинство людей воспринимает его, как нечто чуждое, диссонирующее.

Внезапно он поднялся на ноги, и торопливо принялся снимать палатку.

– Что это вы делаете? – поинтересовался я.

– Я не могу оставаться здесь, – отозвался он, сворачивая тент. – Я должен идти в долину.

Впрочем, мгновение спустя он прервал свое занятие и снова взглянул на меня:

– Послушайте… Вам следует знать кое-что. Этот Феймэн… Я несколько раз видел с ним вашу приятельницу.

– И…?

– Они просто разговаривали. Но, повторяю вам, здесь что-то не так.

Он продолжал укладывать палатку. Пару секунд я молча смотрел на него. Я не знал, что и думать обо всём этом, но чувствовал, что Дэвид прав: Чарлин где-то в долине.

– Подождите минутку, – обратился я к Дэвиду, – я пойду с вами, вот только прихвачу своё имущество.

– Нет, – отрезал он. – Каждый должен ощутить долину сам. Сейчас я не могу взять вас с собой. Я должен найти своё собственное видение.

– Вы можете сказать мне, где точно находится каньон Сипси?

– Просто идите мили две вдоль реки до её северного притока. По нему пройдёте ещё с милю и окажитесь у самого входа в каньон Сипси.

Я кивнул и пошёл было прочь, но он остановил меня, положив руку на плечо.

– Слушайте, – быстро проговорил он, понизив голос. – Вы найдёте вашу приятельницу, если сумеете повысить свой энергетический уровень. Там, в долине, есть особые места, которые помогут вам сделать это.

– Окна в иное измерение?

– Да. Там вы можете открыть для себя перспективу Десятого откровения. Но для того чтобы отыскать эти места, вы должны понять истинную природу проявлений своей интуиции и научиться удерживать эти мысленные образы.

Кроме того, присматривайтесь к животным, и вы начнёте вспоминать, чего ради вы пришли в эту долину… почему все мы находимся здесь – вместе.

Но, будьте крайне осторожны. Постарайтесь, чтобы они не заметили, как вы входите в лес. – На мгновение он задумался, потом продолжал: – Там, в долине, находится ещё один человек – мой друг Кэртис Уэббер. Если увидите его, скажите, что мы с вами общались и что я его непременно разыщу.

Слегка улыбнувшись на прощание, он снова занялся палаткой.

Мне хотелось уточнить, что он имел в виду, говоря о проявлениях интуиции и о наблюдении за животными, однако, Дэвид, похоже, не хотел встречаться со мной глазами и не поднимал головы.

– Спасибо, – сказал я.

Не отрываясь от дела, он поднял одну руку и помахал мне.

Я тихо прикрыл за собой дверь мотеля и шагнул навстречу лунному свету. От прохладного воздуха и напряжения по всему телу волной пробежал озноб.

«Зачем я это делаю?» – подумал я. Ведь, нет никаких доказательств того, что Чарлин всё ещё находится в долине и что подозрения Дэвида обоснованны.

Но я, как говорится, нутром чуял, что действительно здесь что-то не так. На протяжении нескольких часов я обдумывал, не стоит ли связаться с местным шерифом.

Но, что я ему скажу? Что моя приятельница исчезла, что её видели входящей в лес, причём без всякого принуждения, по доброй воле, хотя, возможно, у неё и правда какие-то проблемы? И что весь сыр-бор загорелся из-за малопонятной записки?

Для того чтобы прочесать эти дебри, потребуется не одна сотня людей, и я знал, что никто не возьмётся за такое трудоёмкое дело без основательных причин.

Я приостановился и взглянул на почти полную луну, поднимавшуюся из-за деревьев. Мой план заключался в том, чтобы перебраться через реку гораздо восточнее поста рейнджеров, а затем пробраться в долину по главной тропе.

Я рассчитывал, что луна будет освещать мне путь, но никак не думал, что она будет светить так ярко. Видимость была прекрасная – по меньшей, мере ярдов[1] на сто.

Обогнув угол паба, я направился туда, где стояла палатка Дэвида. Теперь там не было ничего. Индеец даже рассыпал на этом месте листья и сосновые иголки, чтобы не осталось и следа после него.

Чтобы перейти реку там, где я планировал, мне предстояло преодолеть около сорока ярдов в пределах прямой видимости рейнджеров.

Отсюда их пост был, как на ладони, а через его боковое окно хорошо просматривалось то, что происходило внутри помещения, где находились двое рейнджеров. Один из них, поднявшись из-за стола, взялся за телефон.

Пригнувшись как можно ниже, я взвалил на плечи рюкзак и осторожно ступил сначала на прибрежный песок; а потом и в воду. Ноги скользили на гладких речных камешкак, порой я едва не падал, споткнувшись о топляк.

Целый хор древесных лягушек и сверчков сопровождал меня. Я снова глянул на домик рейнджеров: они были заняты разговором, не подозревая о моем побеге.

В самых глубоких местах вода доходила мне лишь до бёдер, и, чтобы пересечь реку, достигавшую футов тридцати в ширину; мне понадобилось всего пара минут.

Я нырнул в небольшой соснячок на берегу и осторожно двинулся вперёд, пока не вышел на ведущую в долину туристскую тропу.

Она терялась в темноте, и когда я глянул туда, на восток, в голове моей зашевелилось ещё больше сомнений. Что это за Таинственный звук, так тревожащий Дэвида? На что я могу наткнуться во мраке этой чащобы? Но я отогнал страх. Я знал, что должен идти вперёд.

В качестве своеобразного компромисса, я прошёл по тропе с полмили, потом, свернув с неё, углубился в лес, поставил палатку и провёл в ней оставшуюся часть ночи, несказанно довольный, что могу, наконец, снять и просушить свои мокрые ботинки. Продолжить путь было разумнее днём.