Юрий Пернатьев - Пророчества знаменитых ясновидящих

Исследователи отмечают, что в подземном царстве лишь один Тиресий по милости Персефоны обладал полной памятью и сознанием. Его оракул находился в Орхомене, а в Фивах в более поздние времена показывали место, с которого Тиресий наблюдал за полетом птиц, и камень, на который садилась его дочь Манто во время прорицаний.

Надо сказать, что слепота не случайно становится знаком сверхзрения Тиресия. Именно в темноте памяти зрительные образы легко отрываются от своего контекста, перекомбинируются, накладываются друг на друга, создавая новые смыслы. Метафорическая слепота становится условием своеобразного «чтения» и следующего за ним прозрения. Она позволяет отрешиться от навязчивого присутствия видимого текста, чтобы поднять из глубин знание и погрузить текст в истоки.

Престарелый Тиресий, пользующийся общим почтением, говорящий от лица богов, спорящий с царями, порицающий их и дающий им советы, – важный герой античных произведений на сюжеты из «фиванского» цикла мифов: «Царя Эдипа» и «Антигоны» Софокла, «Финикиянок» Еврипида (где появляется вместе с дочерью) и «Вакханок».

«Двуполый» слепец Тиресий пришел из античности и в наши дни. Он появляется в процессии бессмертных провидцев в «Гниющем чародее» Г. Аполлинера и упоминается в его драме «Сосцы Тиресия». Он занимает центральное место и в поэме «Бесплодная земля» Т. С. Элиота:

В античные времена сивиллами называли странствующих пророчиц, которые, подобно гомеровским гадателям, предсказывали будущее, судьбы людей и объясняли происходящие знамения, впадая в экстатическое состояние. По утверждению философа Гераклита, «изречения сивиллы были порождением не человеческого ума, а скорее божественным внушением, ибо голос ее простирается на тысячу лет через бога». Более того, в одном из своих сочинений древнегреческий поэт Серапион говорит, что «сивилла не переставала предсказывать и после смерти. Дух, покинувший ее, являл ту же способность к прорицанию, а тело, превратившись в землю, произрастало травой». Вот почему, как утверждали древние римляне, по внутренностям животных, щипавших траву на этом месте, можно было узнавать будущее.

История сохранила имена двенадцати легендарных сивилл античности (в Древнем Риме их еще называли парками или фатами). Но самой знаменитой из них, конечно же, была Сивилла Кумская, почитавшаяся не только в седой древности, но и после распространения христианства. Традиционно она изображалась держащей в руке книгу и символ с крестом.

Известно, что сивиллы считались ясновидящими и записывали свои видения в особые книги. Не была исключением и Сивилла Кумская. Она фиксировала свои видения на пальмовых листьях, составивших в итоге девять фолиантов. В них оказалась изложена вся история Рима (а по другим источникам – и вся история мира) – с древнейших времен и до самого конца.

Первое упоминание о Сивилле, по свидетельству историка Плутарха, принадлежит Гераклиту (VI–V века до н. э.). Родом она была из города Эритреи и в юности, говорят, обладала удивительной красотой. Аполлон, как и подобает божественному искусителю, пленился ее неземной прелестью и предложил свою любовь. Однако гордая вещунья пожелала от сына Зевса поистине высочайшего дара: столько лет жизни, сколько песчинок на эритрейском взморье. В результате изворотливая Сивилла осталась девственницей, а обиженный Аполлон велел ей уехать подальше, ибо только вдали от эритрейской земли его подарок обретал силу чуть ли не бесконечного долголетия.

Так Сивилла оказалась в Кумах – древнегреческой колонии на побережье Неаполитанского залива. (Кстати, в 1932 году восточнее этого города археологи обнаружили «пещеру Кумской Сивиллы» – стометровый коридор, прорубленный в скале.)

Согласно «Энеиде» Вергилия (I век до н. э.), спустя какое-то время город, ставший для Сивиллы новой родиной, посетил троянский герой Эней. Он покинул горящую Трою, долго скитался по морю, снискал любовь карфагенской царицы Дидоны, оставил ее и вот теперь приплыл к италийским берегам. Надо сказать, что такую судьбу ему несколькими годами ранее предсказала Кассандра. Впрочем, Эней, как и все окружающие, ей тогда не поверил. Но затем оказалось, что пророчество было верным. Помнивший об этом илионский беженец, видимо, проникся доверием ко всякого рода вещуньям и пришел к Сивилле, обитавшей в «городе ста пещер».

В поэме Вергилия Эней, посетив Сивиллу, спрашивает, что ждет его в будущем. Далее римский поэт изображает экстаз пророчицы как вакхическое неистовство, которое стократно повторяет пещерное эхо:

После совершения ведомого только ей таинства Сивилла провела Энея в царство Аида, где обитают души умерших. Там герой встретил тень своего отца Анхиза, который указал ему на души еще не рожденных потомков – вереницу царей, консулов и императоров, тянущуюся вплоть до дней Вергилия. Когда же Эней и Сивилла вернулись на землю живых, пророчица объяснила герою, что ему суждено основать в долине реки Тибр город Рим, который и станет столицей мира.

Предсказание сбылось в полной мере: потомки Юла, сына Энея, стали правителями Рима и умножили его славу. Вот почему к основателям Вечного города римляне причисляли не только Ромула и Рема, вскормленных волчицей, но и легендарного Энея, а вместе с ним и Сивиллу. Все это дало основание Вергилию назвать Кумскую ясновидящую «самой могущественной из когда-либо живших на земле предсказательниц».

Одно поколение сменялось другим, и лишь Сивилла не знала смерти. Увы, слишком поздно поняла она свою ошибку: требуя нескончаемой жизни, не догадалась попросить у бога еще и вечной юности. Сивилла одряхлела и уже не показывалась людям, вещая из глубины своей пещеры. Ее слова, отраженные эхом многих гротов и коридоров, гулким стоголосьем достигали слуха паломников, пришедших поклониться пророчице и соседнему храму Аполлона.

Обретя бесценный дар бесконечно долгого существования, Кумея, как ее называли римляне, действительно прожила больше тысячи лет. Но однажды к ней приехали греческие купцы. Получив мудрый совет, они пожелали отблагодарить предсказательницу и преподнесли ей замшевый мешочек. Ничего не подозревающая Сивилла развязала подарок, и ей прямо на ладонь высыпалась горсть земли с далекой родины. Так условие Аполлона оказалось нарушено. Спустя день она умерла.

По другой легенде, Сивилла снова попросила Аполлона о милости – переправить ее в царство Аида. Аполлон сжалился, но к богу мертвых верную ученицу не отпустил: забрал к себе на Парнас и напоил священной амброзией. Старуха превратилась в молодую девушку и заодно обзавелась бессмертием.

Древнеримский романист Петроний Арбитр, живший в I веке н. э., несколько иначе представил кончину Сивиллы. В своем «Сатириконе» он упомянул о странных забавах кумских детишек. Те подвешивали за горлышко бутылку и, окружив ее, спрашивали: «Сивилла, чего хочешь?» И голос из бутылки ответствовал: «Умереть хочу!» Как знать: может, она с годами действительно ссохлась до размеров паучка, а возможно, современник Нерона таким причудливым способом постарался передать тогдашнюю атмосферу всеобщего неуважения к прежним идолам.

Вернемся на некоторое время назад. Итак, по свидетельству Дионисия Галикарнасского, однажды к римскому царю Тарквинию Гордому (VI век до н. э.) явилась некая дряхлая старуха и предложила купить у нее девять рукописных книг, содержащих пророчества о будущем. Правда, за этот свод мудрости посетительница запросила огромные деньги – 300 золотых филиппийских монет, которые позже стали приравниваться к 1000 золотых. (Здесь примечательно то, что монеты были названы «филиппами» в честь царя, жившего на два столетия позднее Тарквиния, что лишний раз доказывает дар пророчества Сивиллы.)

Не догадывавшийся о ценности книг Тарквиний отказался, посчитав, что это слишком дорого. Тогда разгневанная Сивилла (а это была именно Кумея) бросила три книги в огонь.

– Треть мудрости погибла! – произнесла она. – Но цена за оставшиеся – та же!

Тарквиний поморщился:

– Я не стану платить за шесть книг как за девять!