Леонид Моргун - Старорусская ворожба и гадания

Но в любом случае гадание – это не пустопорожнее времяпрепровождение, а акт игры человека с Богом, и не в игральном павильоне, а напрямую, и на карту ставится не зарплата, а судьба. Задавая вопросы о своем будущем, будьте готовы к любому ответу.

«Псалтирь» или «Книга псалмов» – одна из библейских книг Ветхого Завета, – ψαλτήριον по-гречески, tehillim по-еврейски. Книга состоит из 150, а по греческой (и славянской) Библии из 151 песни или псалма, которые имеют своим содержанием благочестивые излияния восторженного сердца при разных испытаниях жизни. Автором этой книги обыкновенно считают царя Давида, и действительно во многих псалмах можно найти отголоски его бурной, исполненной всяких превратностей жизни. О написании их в древнерусской литературе существует апокрифическое "Сказание о псалтири, како написася Давидом царем". По этому апокрифу Давид писал «Псалтирь», не зная откуда идет их "разум": слова ему шептал ангел. Жабы, бывшие в болоте вблизи дворца царя, кричали во время писания Псалтири; тогда было отдано приказание изгнать жаб. Но царь три раза подряд находил на своем писании большую жабу, которая сказала: "не дам тебе хвалить Бога, как не даешь хвалить мне ты". Тогда Давид прекратил преследование жаб, сказав: "всякое дыхание да хвалит Господа". Всех псалмов было написано 365. Псалтирь была запечатана и опущена в ковчежце в море, где и находилась 80 лет. По смерти Давида Соломон бросил в море сети и нашел в них ковчежец, но в них оказалось только 153 псалма, которые и были положены в соборной церкви. Потом псалмы затерялись снова и были найдены Ездрой. Иисус Христос велел своим апостолам бросить сети, и были пойманы 153 рыбы. "Как Давид и Соломон наполнили весь мир псалтырным учением, так и апостолы исполнили мир божества и правой веры; рыбы были Новый Завет и крещение Господне", – заключает рукопись.

В то же время, на многих псалмах лежат явные следы позднейшего происхождения. Есть псалмы, относящиеся уже ко временам плена вавилонского, например, известный псалом "На реках вавилонских", и даже позже. В общем, «Псалтирь» есть поэтический сборник, который вырастал постепенно, подобно всякому коллективному поэтическому произведению, и вошел в канон еврейских священных книг уже сравнительно поздно, когда «Псалтирь», очевидно, подверглась одной строгой редакции. Вследствие этого «Псалтирь» носит на себе характер искусственной обработки. Начинается она двумя вступительными псалмами, дающими тон всему сборнику и составляющими как бы введение в него. Сами песни сложены вполне по правилам еврейской поэзии и представляют собой чередование стихов параллелизма, часто достигающих изумительной красоты и силы выражения. Книга псалмов рано сделалась (еще при Давиде, по крайней мере – в некоторых частях) богослужебной книгой, которая употреблялась при богослужении в скинии, а затем и в храме. Впоследствии «Псалтирь» получила правильное употребление при храмовом богослужении и регулярно прочитывалась или пелась в известные периоды времени. Богослужебное употребление от евреев перешло и к христианам, которые также рано стали употреблять ее в своих молитвенных собраниях (1 кор., XIV, 26; Кол., III, 16).

Архиепископ новгородский Геннадий считал изучение ее достаточным для того, чтобы быть способным к церковнослужительским должностям. Иногда к изучению «Псалтири» присоединялось еще изучение «Деяний Апостольских» и «Евангелия». Но вообще изучивший «Псалтирь» считался человеком грамотным – книжным, т. е. способным читать всякие книги. Научившись читать по «Псалтири», древний русский человек обыкновенно не расставался с ней. «Псалтирь» была не только настольной книгой, которую читали дома в свободное от занятий время, но она сопровождала даже в путешествиях. На обычай брать с собой «Псалтирь» в дорогу указывает, между прочим, то, что следованная «Псалтирь», изданная в 1525 г. в Вильно Франциском Скориной, названа "подорожной книжицей". Рейтенфельс, бывший в Москве в 1670 г., говорит о царе Алексее Михайловиче, что он "употребляя большую часть дня на дела государственные, немало также занимается благочестивыми размышлениями и даже ночью встает славословить Господа песнопениями венценосного пророка". Св. Михаил, князь черниговский и боярин его Феодор, замученные в Орде в 1245 г., пели псалмы во время пыток. В монастырях читали «Псалтирь» не только в свободное от занятий время, но даже во время самых занятий, потому что многие знали ее наизусть. Преподобный Феодосий "пел усты тихо псалтырь" в то время, как руками прял волну или делал что-нибудь другое; инок Спиридон, несмотря на определенное занятие – печь каждый день просфоры для монастыря, успевал прочитывать в день всю «Псалтирь»; о блаженном Феодоре рассказывается, что он в своей пещере молол жито для браги и в то же время пел псалмы "изуст". Чтением и пением «Псалтири» в монастырях строгой жизни братия занимались беспрерывно. В житейском обиходе к чтению «Псалтирь» прибегали во всех чрезвычайных случаях: читали псалмы над больными, страдавшими тяжкими продолжительными болезнями, и особенно над теми, которых считали находящимися под влиянием нечистых духов. Обычай читать «Псалтирь» по умершим, соблюдаемый в России и поныне, ведет свое начало от первых времен христианской церкви. Был также в древней Руси обычай гадать по «Псалтири». Указание на этот обычай можно видеть в словах Владимира Мономаха: "и отрядив я (отослав послов) взем псалтырю в печали и то ми ся выня: Вскую печалуеши душе… Не ревнуй лукавнующим". «Псалтирь», естественно, должна была отозваться в письменности древней Руси. Летопись Нестора, сочинения Феодосия Печерского, митрополита Иллариона, Кирилла Туровского, Серапиона владимирского и др. – наполнены разными местами из псалмов. Владимир Мономах[8] в поучении к своим детям постоянно обращается к псалмам. Весьма ясно также выразилось влияние псалмов и в народной словесности и особенно в притчах и пословицах. Между пословицами очень много таких, которые суть не что иное, как отдельные изречения, заимствованные из разных псалмов и несколько изменившиеся от употребления (таковы, например, пословицы: "гневайся да не согрешай" [псал. 4, 5], "истина от земли, а правда с небеси" [псал. 84, 12], "коли не Господь созиждет дом, то всуе труд" [псал. 126, 1]); есть пословицы, составившиеся на основании некоторых изречений псалмов, или указывающие вообще на псалмы.

Да и сама почтенная и влиятельная «Голубиная книга»[9] указывает на то уважение, каким проникался русский человек относительно псалтири. В одном из ее текстов находим:

Письмо, передача мыслей посредством нанесения знаков – важнейший из атрибутов человеческой цивилизации. Можно сказать, что человечество вышло из дикого состояния, из состояния стада животных, после того, как изобрело письмо. Вначале письмо было рисунком, затем стало пиктограммой, затем иероглифом, затем буквой – таков был путь становления человеческого сознания. Человек осознал себя, как венец творения Бога, поскольку смог это осмыслить и запечатлеть письменно, поэтому отношение к книге, как к нити, соединяющей человека с Богом всегда было очень трепетным, во всяком случае, у людей грамотных.

«Ибо встретили меня послы от братьев моих на Волге и сказали: «Поспеши к нам, и выгоним Ростиславичей и волость их отнимем; если же не пойдешь с нами, то мы – сами по себе будем, а ты – сам по себе». И ответил я: «Хоть вы и гневаетесь, не могу я ни с вами пойти, ни крестоцелование преступить».

Завещание Владимира Мономаха детям. Литография по рисунку художника Бориса Чорикова. 1836 год

И, отпустив их, взял Псалтырь в печали разогнул ее, и вот что мне вынулось: «О чем печалишься, душа моя? Зачем смущаешь меня?» – и прочее. И потом собрал я эти полюбившиеся слова и расположил их по порядку и написал. Если вам последние не понравятся, начальные хоть возьмите».

Эти слова, составляющие часть «Поучения» Владимира Мономаха, который в наставление детям сообщает случай из своей жизни: на Волге к нему пришли послы с предложением поднять оружие на Ростиславичей, выгнать их из волости и завладеть ею: в противном случае грозили разрывом с братьями, с которыми Мономах целовал крест. Будучи в нерешительности и поэтому в печали, Владимир взял «Псалтирь», которая была с ним в дороге, как видно из его рассказа, раскрыл ее на удачу и прочел выпавшие ему стихи псалма «и то ми сы выня» (и вот что мне вынулось). Затем из «словец» (может быть, «из отдельных слов»), или, скорее, букв вначале строк на странице) составил себе ответ, руководясь собранными и сложенными подряд этими «словцами», а может быть, нашел его по этим словцам и готовым «аще последние не люба, а передния принимайте».