Рудольф Штейнер - Смерть как перемена жизни

Речь идет вот о чем: насколько и как это возможно — правильным образом развить сознание об этом виде совместного бытия с духовным миром, развить на фоне импульсов нашего времени? Ведь развитие человечества идет так, что с его обычным сознанием здесь, в физическом теле человек всё больше и больше уходит из духовного мира. Мистерия Голгофы в пределах земного развития произошла, преследуя цель, чтобы человек, — как физический человек, — снова нашел правильный доступ, вход в духовный мир.

Мистерия Голгофы является не только единственным, и, как единственное, величайшим событием земного развития, она является событием, воздействия которого продолжаются, это импульс продолжительного действия. Но человечество должно предпринять нечто для того, чтобы позволить этому импульсу действовать все дальше и дальше, причём правильным образом. Я уже долгое время всё снова и снова подчеркиваю, как задачи нашей духовной науки связаны с импульсом Голгофы, как духовная наука должна, известным образом быть в наличии, чтобы этот импульс Голгофы был правильно понят как в наше время, так и будущем.

Вы можете быть уверены в том, что в качестве земной науки, которая в то же самое время формируется в своеобразную мировую религию, естествознание будет оказывать всё большее и большее влияние. К наиболее антикварным предубеждениям, предрассудкам в образе мыслей относятся такие глупости, как, например, выдвигаемые в мой адрес упреки в том, что я не противостою враждебно естествознанию с его радикальным развитием. Однако тот, кто понимает ход земного развития, знает, что опровергнуть естествознание нельзя, что оно, напротив, будет распространяться всё дальше и дальше. И то, что религиозная вера отстраняется по всему миру от естествознания, не следует как–либо останавливать, это пройдет; пройдет неотвратимо, на благо человечеству. Это будет длиться совсем недолго, может быть лишь несколько десятилетий, а затем ни одна из религиозных конфессий не отважится выступить против того, что даже самые простые, самые примитивные люди усвоят себе как сознание чисто природного бытия, усвоят то, чем занимается естествознание. В этом, с одной стороны, можно дать гарантию.

Но с другой стороны наверняка выступит нечто иное. С другой стороны, верно, что по мере того, как это чисто естественнонаучное мировоззрение будет захватывать души, сама по себе духовность, духовное начало будет встречать все менее и менее заботы со стороны этого естествознания. Духовное должно быть поддержано, охраняемо с другой стороны, — причем столь же строго научно, также, как со своей стороны естествознание признаёт природное бытие: ибо это познание, это признание природного бытия становится всё более и более необходимым для выполнения тех задач, которые человек в будущем должен будет исполнять между рождением и смертью. Но с другой стороны к нему должно подходить то, что поднимает его в духовный мир.

Основным импульсом для самых широких, отдаленных кругов стало возвещение о Мистерии Голгофы, в той форме понимания, которая существовала до сих пор; это особенно обнаруживается в наше время. Сегодня уже можно сказать: наиболее активными врагами этого понимания Христова импульса (Christus‑Impuls) являются священники различных конфессий, — как бы странно это не звучало. Но что больше всего отдаляет людей от Христова импульса, так это та форма, тот способ, в которых священники разных конфессий и теологи представляют этот Христов импульс. Ведь конфессии сегодня уже очень, очень далеки о понимания того, о чём, в сущности, идет речь, если имеют дело с импульсом Христа.

Сегодня в мои намерения не входит говорить обо всех существенных вопросах относительно импульса Христа По ходу времени мы иногда резюмировали кое–что на эту тему, и еще будем это делать. Но мне хотелось бы выделить одно, то, что особенно в нынешнее время выступает по отношению к импульсу Христа совершенно особенно. Это то, что людям уже пора увидеть, что этот Христов импульс должен действовать в смысле в высшей степени ином, нежели другие исторические импульсы. Хотя люди и видят это, они постоянно идут на какие–либо компромиссы. Они действуют половинчато, на цельность у них не хватает мужества. Необходимо увидеть относительно Христова импульса то, что в соответствие с методами обычной истории сказать что–либо об этом Христовом импульсе вообще невозможно. Ведущие теологи говорят, что не может быть и речи о том, что Евангелия являются истинными в обычном историческом смысле слова; то, что можно было бы привести в качестве исторических, историографических доказательств жизни Христа можно уместить на четверти страницы, — вот что говорят знаменитые теологи. Итак, все известные теологи современности согласны с тем, что на Евангелия нельзя полагаться, если хочешь иметь с ними дело как с историческими источниками. Нет никаких доказательств того, что они отображают исторические факты. Такие утверждения сегодня являются само собой разумеющимися. Однако то, что может быть приведено в качестве исторического подкрепления, подобно тому, как имеющиеся исторические документы для других персонажей мировой истории, — это, как говорят известные историки, можно уместить на одной четверти страницы. Самым значительным тут является то, что даже стоящее на этой четверти страницы не является истиной в обычном историческом смысле.

Человечество должно признаться себе в том, что исторических оснований, как это имеет место в случае Сократа или Цезаря, для подтверждения бытия Иисуса Христа на Земле нет, но что это бытие следует понимать духовно. Это самое существенное в этом деле. В Мистерии Голгофы человечество должно было получить нечто такое, относительно чего оно должно было бы, — если оно хочет опираться только на физические свидетельства, — впасть в заблуждение, не будучи в состоянии ничего получить посредством физических свидетельств, или понимать Мистерию Голгофы духовным образом.

В отношении всего прочего человечество вольно разыскивать исторические свидетельства, относительно же Мистерии Голгофы людям в самом серьезном смысле не потребуются исторические свидетельства, но человечество принуждено понимать это наиболее важное событие на Земле не физически–историческим образом, а делать при этом ставку на духовное понимание. Кто не сможет понять Мистерию Голгофы без исторических документов, на основе духовного постижения нашей земной эволюции, тот вообще не сможет её понять. Такова воля, — можно сказать — воля Богов. Человечество по отношению к важнейшему событию Земли должно быть принуждаемо к спиритуальности. Оно может понять Мистерию Голгофы, — в ином случая она всегда будет опровергаться с исторической точки зрения, — если оно поднимется к духовному постижению мира.

Лишь духовная наука как таковая может говорить о реальности Мистерии Голгофы. Можно сказать: всё остальное есть антиквариат. Прочтите как–нибудь достойную внимания книгу одного теолога, который описывает все теории нового времени об Иисусе, от Лессинга до Вреде, и вы найдете, что такое отображение доказывает, что в этой области история должна быть, в сущности, побеждена, преодолена, что должно выступить некое новое понимание. И это новое понимание может быть найдено только на духовнонаучном пути.

Если мы это поймем, мои дорогие друзья, то в нашем времени наступит тот момент, в который люди духовным образом смогут испытать продолжение действия Мистерии Голгофы. Поэтому я говорил о духовно–эфирном Втором Пришествии Христа в ХХ веке и отобразил это событие в первой Драме—Мистерии («Врата посвящения» — примеч. перев.). Однако это должно быть духовным переживанием, даже духовно–ясновидческим переживанием. Вот так, внутренним образом Мистерия Голгофы связана с необходимостью поднятия человечества к спиритуальности в наше время. И как верно то, что человечество, начиная с нашего времени должно подниматься к некоторой спиритуальности, также верно и то, что оно должно, начиная с нашего времени понимать, что Мистерия Голгофы впредь в будущем может быть понята лишь спиритуально, что христианство должно развиваться дальше спиритуальным образом. Не исторически, в соответствие со смыслом исторических исследований и традиций должно далее развиваться христианство. Речь здесь, однако, идет о том, что сказанное мною, опять–таки не следует понимать абстрактно, не следует верить в то, что с помощью пары понятий можно охватить значение Мистерии Голгофы, как это часто делают и делали раньше. Нет, к этим вещам необходимо подступать в полной конкретности; надо не только формировать представления о Христе и Его деяниях, надо известным образом суметь обрести царство Христа в нашем земном царстве. Христос включён в наше земное царство, и надо только суметь найти Его область.