Елена Лиственная - Маги и целители 21 века

Продолжу тему матери и ребенка цитатой из другой книги – она называется «Прощаю себе. Без зла в себе». Здесь речь идет о подлинных и мнимых примерах для подражания: так сказать, на поверхности – маленькая безопасная горка айсберга, а внизу скрытое от глаз его «о-го-го»! Его громадное основание, многократно превышающее надводную и всем заметную часть. А подрастающее и буквально копирующее маленькое существо перенимает абсолютно ВСЕ: и то, что сверху, и то, что скрыто: дети не отличают еще так тонко наши лучшие и худшие стороны – мы для них цельная матрица.

Для лучшего понимания возьмем в качестве примера более яркие черты характера трех разных матерей – щедрость, неуступчивость и лживость – и попытаемся понять специфику детских уроков. Которая из черт хорошая, а которая плохая? Щедрость Вы наверняка назовете хорошей, при оценке неуступчивости начнете взвешивать ее хорошие и плохие стороны, а лживость однозначно назовете плохой.

Первая мать по всем внешним признакам является человеком щедрым и сердечным, а потому в основном она хорошая. Очень редко в ней проявляется необычная жадность, что, однако, идет на благо семьи, и поэтому жадность никого не тревожит. Люди совершенно чужие воспринимают эту мать совсем по-другому, но встречаться с ними приходится не часто, и потому их оценка не существенна. Ребенок выбрал для себя именно эту мать и учит заданные ею уроки. К огорчению матери и семьи, у ребенка начинают проявляться признаки жадности, которые все усиливаются, причиняя большие страдания. Почему? Почему у такой хорошей матери вырос такой недостойный и падкий на деньги ребенок, готовый променять на них все?

В течение долгого времени ребенок должен накапливать энергию жадности, прежде чем жадность станет видимой, а затем еще взращивать ее до степени страданий. Тогда через жадность ему выпадет испытание, из которого он сделает вывод, что жадность – это плохо. Обычно однотипные уроки повторяются не один раз, то есть страдание наращивается ступень за ступенью, пока не достигается граница. Лишь отдельные духи умны настолько, что обретают рассудительность, обжегшись всего один раз.

Видимое большое хорошее матери этого ребенка, то есть невидимое большое плохое, дало ребенку мудрость через серьезную болезнь.

Женщина, которая не умеет или не хочет дать в полной мере напиться жаждущему, никогда не станет источником вечной жизни. Мужчина, который в спешке прибегает лишь напиться, никогда не получит чистой воды.

Вторая мать внешне неуступчива и сварлива. Из-за ее характера в семье постоянно бывают ссоры, и домочадцы переносят это с трудом. Постоянно кто-то болеет, но затем поправляется и опять идет своей дорогой. Время от времени мать становится до неузнаваемости очень хорошей и уступчивой, особенно если кто-то заболевает. Ребенок даже хочет болеть, чтобы насладиться этой добротой. Такой ребенок получает свои жизненные уроки в лице многих быстротечных болезней, от которых он снова и снова оправляется.

Видимое большое плохое или невидимое большое хорошее его матери дало мудрость через легкую болезнь.

Третья мать внешне крайне лжива. Все, что она говорит, оборачивается ложью. Невидимая сторона лживости – честность – может быть неведомой всем, даже ей самой. Она даже может ненавидеть себя за то, что всякий раз, приготовившись к честному разговору, она говорит прямо противоположное. Она не сознает, что ненавидит внешний глянец, поскольку чувствует за ним ложь, и ее речь служит протестом против подобного двуличия. Она умеет лишь бороться с ложью, не понимая того, что борьба увеличивает лживость.

Но ребенок выбрал именно такую мать с ее сложными уроками. Родившись, ребенок сразу обрел мудрость, поскольку крайне негативная черта матери уже не нуждается в увеличении – критическая отметка достигнута. Мать – это половина ребенка. Хотя все говорят, что эта мать плохая, все же для ребенка она хорошая, так как ребенок умеет в плохом распознать хорошее. Он ощущает материнский протест против ложной честности, смысл которого – оставаться честной перед самой собой. Вот и получается, что мать, ненавидя нечестность, сама становится демонстративно лживой. Ребенок любит свою мать. И даже если все хорошие люди ополчаются против его матери и отводят ребенка из плохого дома в хороший детдом, то ребенок сбегает оттуда к своей матери. Для ребенка мать остается хорошей до тех пор, пока общественное мнение не задавит это чувство.

Отец – это движение. Мать – помеха на дороге.

«Дорогие матери и дорогие дети!

До тех пор, пока заблуждающийся человек учится через страдания, мать и должна быть преградой на пути. Преграда – это то, что заставляет напрягаться и делает из нас думающего человека. Лишь самостоятельным и правильным преодолением препятствия достигается результат, представляющий вечную ценность для духа. Чем больше уготовила Вам мать душевной боли, тем большую потенциальную возможность возвыситься духом дает она Вам. Это понимают лишь те, кто многое прощал своей матери.

Если же кто считает мать плохой, во всем виноватой, пусть запомнит, что мы сами выбрали ту мать, которую имеем. Мы сами поставили перед собой столь высокую жизненную цель, а теперь отказываемся стремиться к ней.

В каждом человеке живут родители его мечты. Они такие хорошие и красивые, по сравнению с настоящими. Контраст между ними столь разителен, что, оплакивая свою горькую участь, хочется умереть. Желание умереть для многих детей служит тем убежищем, где проливаются особенно горькие слезы. Тем самым тело помогает маленькому человечку облегчить душу. Видите, здесь опять всплыло понятие «душа». А ведь душа – это мать.

В последнее время мне довелось стать свидетелем радости многих уже пожилых людей. Они приходили ко мне и рассказывали, что, простив свою мать, вдруг обнаруживали, что именно она и оказалась матерью их мечты. «Она самая, моя собственная, я это чувствую. Ошибиться я не могу!» – восклицали они с искренней радостью. Для них началась новая жизнь.

Любовь ребенка к матери – величайшая любовь на свете. Тот ребенок, который, простив своей матери, ощутил эту любовь в своей душе, познал величайшее счастье».

Из книги «Прощаю себе l Без зла в себе».

Через собственную мать в ребенка входит Бог.

Если читать Виилму небольшими, совсем небольшими порциями – как афоризмы, не длиннее страницы – то смысл во всей его глубине уловить легче. А вот когда это 100 и более страниц текста, спрессованного как стихи или, вернее, как выверенная детально точная справочная информация – конечно, нужно достаточно много времени и немалые усилия для понимания. Лууле Виилма не тот автор, которого можно читать в метро. Если уместно дать рекомендацию собирающемуся прочесть ее книги: принимайте «гомеопатическими дозами» не больше страницы-двух за один «подход». «Подход» – как термин у штангистов на «взятие веса», подходят к 100-киллограмовым штангам. Эта смелая женщина, в самом деле, взяла на сердце и несла больше полувека непомерный груз ИСТИНЫ.

Помните, счастливые обладатели всех книг из этой серии, у нас есть эссе о Нострадамусе? Так вот он в свое время был даже не самым популярным предсказателем при дворе: его иногда вызывали для количества, как врача на консилиум – молчать, кивать и не умничать…

Из беглого перечисления имен прорицателей X–XVIII веков, «взыскующих духа Святого» – в эссе о Нострадамусе очевидно, что самый Великий мистик-прогностик, каковым кажется нам сегодня Мишель Нострадамус, был в свое время лишь одним из многих, а оказался Единственным!

Вполне вероятно, что мсье Мишель был бы немало удивлен своей великой славой и тем серьезнейшим вниманием, которое мы уделяем его катренам – может быть, неугомонный забияка и жизнелюб весело ухмыльнулся бы в холеную бороду над экзальтацией иных современных своих «фанатов».

Каждый из пилигримов трансцендентного (запредельного) обладает своим индивидуальным «почерком». Если бы мы с вами, читатель, были контактерами, то могли бы сказать, что энергия у каждого своя: некие тонкие токи, которые возникают, когда душа соприкасается с одним из Бессмертных. Многие наши современники уверены, что общаются с Великими мистиками.

Вот здесь, вероятно, уместно будет сказать от себя лично, не ссылаясь на авторитетных исследователей: я безоговорочно верю Нострадамусу. Но с равной долей я прислушиваюсь и к цыганке где-нибудь в подземном переходе. А иногда случайный прохожий, говоря по своему мобильнику, который теперь даже в руках держать не надо (представляю, если бы мсье Мишель в своих озарениях нас увидел более подробно: множество суетливых сумасшедших, говорящих сами с собой…) – любая случайная фраза на рекламном плакате может стать ответом на важный вопрос, засевший в голове. Мир говорит с нами через своих «посланцев», а Великие мистики на самом деле отличаются от нас, как и от своих современников, тем, что внимательно наблюдают: смотрят и слушают Божий мир, как Божий дар.