Николай Сперанский - Ведьмы и Ведовство

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Николай Сперанский - Ведьмы и Ведовство, Николай Сперанский . Жанр: Эзотерика. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале fplib.ru.
Николай Сперанский - Ведьмы и Ведовство
Название: Ведьмы и Ведовство
Издательство: неизвестно
ISBN: нет данных
Год: неизвестен
Дата добавления: 6 февраль 2019
Количество просмотров: 216
Читать онлайн

Помощь проекту

Ведьмы и Ведовство читать книгу онлайн

Ведьмы и Ведовство - читать бесплатно онлайн , автор Николай Сперанский

Сколько малых детей сведено при ее участии? Где они были добыты? Также, у кого были они взяты? Или они были вырыты па кладбище? Как они их готовили – жарили или варили? Также, на что пошла головка, ножки и ручки? Добывали ли они из таких детей тоже и сало, и на что оно им? Не требуется ли детское сало, чтобы поднимать бури? Сколько родильниц помогла она извести? Как это делалось и кто еще был при этом? Или не помогала ли она выкапывать родильниц на кладбище, и на что им это надобно? Также, кто в этом участвовал и долго ли они это варили? Не выкапывали ли они также выкидышей и что они с ними делали?

Насчет мази. Раз она летала, то с помощью чего? Как мазь эта готовится и какого она цвета? Также, умеет ли она сама ее приготовлять? Далее, всякий раз, как им понадобится человеческое сало, они необходимо совершают столько же убийств; и так как они вытапливают или вываривают сало, то их надобно спрашивать: что они сделали с вареным или жареным человеческим мясом? Для мазей им всегда необходимо человеческое сало из мертвых или из живых людей. Туда идет еще человеческая кровь, папоротниковое семя и т. п., но сало непременно туда входит, тогда как другие вещи иногда и опускаются. При этом от мертвых людей оно идет для причинения смерти людям и скотине, а от живых для полетов, для бурь, для того, чтобы делаться невидимкой и т. п.

Сколько с ее участием напущено было бурь, морозов, туманов? Сколько времени это продолжалось и какой был в каждом случае вред? И как это делается, и кто в этом участвовал? Был ли ее любовник при ней на допросе или не приходил ли к ней в тюрьму?

Доставала ли она также освященные гостии и у кого? Что она с ними делала? Являлась ли она также к причастию и потребляла ли его как следует?

Как они добывают уродов, которых подкидывают в колыбели вместо настоящих младенцев, и кто им дает их? Также, как она вынимала у коров молоко и превращала в кровь? И как им можно от этого опять помочь? Может ли она также пустить вино или молоко из ивы?

Также как она делала мужчин неспособными к брачному сожитию? Какими средствами? И чем им можно опять помочь? Точно так же, как она молодых и старых людей лишала потомства, и как им можно опять помочь?…»

Итак, западноевропейская ведьма XV-XVII веков, образ которой встает здесь перед нами во всех своих омерзительных подробностях, это не простая колдунья, каких знавали все времена и все народы. Род чародеев и чародеек, говорит по этому поводу один из ученейших современников процессов ведьм, аббат Тритемий, делится на четыре главных вида. Одни в своих преступных деяниях пользуются таинственными естественными средствами, как яды и т. п.; другие знают магические слова, заклятия и знаки; третьи, как люди, занимающиеся некромантией, зовут себе на помощь нечистую силу, но не предаются ей вполне; и наконец четвертый вид образуют настоящие «ведуны и ведьмы», которые формально отрекаются от Бога и признают своим повелителем сатану, предаваясь ему при этом не только душою, но и телом, и получая от него уменье творить деяния, которые не под силу другого порядка колдунам. При этом, как мы видели, ведуны и ведьмы в отличие от обыкновенных колдунов и колдуний действуют не порознь, а скопом: они образуют преступное сообщество, периодически собирающееся на ужасные шабаши с их людоедскими оргиями, возможность к чему дает им так резко отличающая их от прочих смертных способность переноситься с невероятной быстротой через громадные воздушные пространства. И самое колдовство этой «чертовой шайки» носит особый характер. Тогда как другие чародеи по воле могут направлять свою таинственную силу во вред или на благо людям – могут, например, напускать и могут излечивать болезни, – ведьмы и ведуны творят лишь исключительно зловредные деяния. Они обязаны к тому своим договором с нечистым, и в некоторых из упомянутых нами «Наставлений» прямо предписывается спрашивать у подсудимых, «не бьет ли их дьявол, когда они лениво относятся к возложенной на них работе и мало причиняют вреда людям». Отметим, наконец, как харак-терную особенность «ведовства», что среди преданных ему лиц, по убеждению современников, число мужчин было совершенно ничтожно сравнительно с числом женщин. Поэтому все соответственные «Наставления» и трактуют исключительно о том, каким порядком надобно допрашивать ведьм, совсем пренебрегая ведунами.

Виновность подсудимого по действовавшему в Германии XVI-XVII столетий Имперскому уголовному кодексу могла быть установлена двумя путями: или на основании собственного сознания подсудимого, или на основании свидетельств по крайней мере двух достоверных очевидцев. На основании же косвенных улик, как бы они в совокупности ни были убедительны, суд не имел права постановлять обвинительный приговор. Но при отсутствии достаточных для обвинения свидетельских показаний и при упорном запирательстве обвиняемого имевшиеся против него косвенные улики могли вести к тому, что суд постановлял вырвать у подсудимого сознание силою пытки. Зная, однако, какое ужасное орудие давалось этим в руки судебной власти, Имперский кодекс обставлял применение пытки целым рядом предосторожностей. Он предъявлял очень высокие требования к тем показаниям, которые суд мог принимать в качестве «улик»; он разрешал приступать к пытке только тогда, когда на основании подобных «убедительных улик» виновность подсудимого являлась уже «доказанной более чем наполовину»; он, наконец, воспрещал чрезмерно затягивать пытку – по практике большинства тогдашних судов пытка в обычных уголовных делах не Должна была длиться более часа – и всякого, выдержавшего пытку без признания, приказывал немедленно считать оправданным. Пытка могла повторяться только в том случае, если признавшийся было подсудимый брал свое показание назад или же если в деле открывались совершенно новые факты, достаточные для коренного пересмот-ра всего процесса. Но вырванному пыткой показанию суд тоже не должен был сразу давать полной веры. Он был обязан установить согласие всех показанных обстоятельств с истиной, и только если подобное дополнитель-! ное следствие подтверждало рассказанные подсудимым на пытке факты, суд мог приступать к постановлению приговора.

Юристам XVI и XVII века было, однако, совершенно ясно, что при строгом применении к «ведовским делам» всех этих законом установленных предосторожностей ус-' пешное преследование ведьме стало бы почти полной невозможностью. Действительно, по самому характеру Texi преступлений, в которых обвинялись ведьмы, разборчиво относившийся к свидетельским показаниям суд почти ни одной ведьмы не мог бы не только прямо осудить, но и подвергнуть пытке, так как соседские россказни в роде тех, какие мы приводили раньше, совсем не подходили под определение, дававшееся Имперским кодексом понятию indicium (косвенная улика), а ничего более осязательного в руках суда при этом обычно не оказывалось. Из этого затруднения юристы выходили, относя ведовские дела в категорию так называемых delicta excepta, существование которой обусловливалось тем возмутительным с нашей современной точки зрения принципом, что исключительная тягость предполагаемого, возможного преступления вполне позволяет суду и при отыскивании доказательств вины прибегать к исключительным мерам. «В делах о ведьмах, – так рассуждал по этому предмету влиятельнейший из немецких криминалистов XVII века, знаменитый Бенедикт Карпцов, – в виду того, что преступления эти крайне тяжки и опасны, должно считать достаточным основанием для применения пытки всякое подозрение и всякую косвенную улику, ибо преступления эти совершаются потаенно и мало оставляют по себе следов. По этим вредным и отвратительным преступлениям, при коих отыскивание доказательств очень трудно и кои совершаются таинственными путями, так что на тысячу преступников разве один может быть судим и подвергнут заслуженной каре, совершенно не следует боязливо и добросовестно сообразоваться с установленными правилами судопроизводства. Пытка может быть повторяема неоднократно, так как при более тяжких преступлениях надо прибегать и к I сильным средствам. Судья тем более в праве пускать против ведьм в ход особенно жестокую пытку, что при них всегда состоит дьявол, помогающий им выдерживать мучения».

Согласно этому и «Наставления к допросу ведьм» указывали судьям, что при таких делах им надо больше всего рассчитывать на палача. «Служители Божественной юстиции, – так выражается по этому поводу одно из подобных Наставлений, – могут рассчитывать на желаннейшие ответы, когда явится мастер Ой-ой, Ванечка-щекотун, и пощекочет стакнувшихся чертовых женок чистенько и аккуратненько по всем правилам искусства тисочками на ручки и на ножки, лестницей и козлом».

Итак, к «пристрастному допросу» предполагаемой ведьмы суд, в сущности, мог приступать, когда ему заблагорассудится, и если некоторые из судей предпочитали сначала пробовать более мягкие средства, как продолжительное тюремное заключение или лишение подсудимой сна и пищи, то более стремительные нередко обращались за содействием палача по первому же доносу, раз обвиняемая производила на них неблагоприятное впечатление. А подозрительным для опытного судьи при этом могло казаться все. «Если обвиняемая вела дурной образ жизни, – так описывает современные ему судебные порядки известный автор Cautio criminalis иезуит Шпе, безвременно поседевший от ужасов, свидетелем которых он был в качестве духовника готовившихся к смерти ведьм, – то, разумеется, это доказательство ее связи с дьяволом; если же она была благочестива и вела себя примерно, то ясно, что она притворялась, дабы своим благочестием отвлечь от себя подозрение в связи с дьяволом и в ночных путешествиях на шабаш. Затем, как она себя держит на допросе. Если она обнаруживает страх, то ясно, что она виновна: совесть ее выдает. Если же она, уверенная в своей невиновности, держит себя спокойно, то нет сомнений, что она виновна, ибо, по мнению судей, ведьмам свойственно лгать с наглым спокойствием. Если она защищается и оправдывается против взводимых на нее обвинений, это свидетельствует о ее виновности; если же в страхе и отчаянии от чудовищности взводимых на нее поклепов она падает духом и молчит, это уже прямое доказательство ее преступности». Особенно пагубной оказывалась для подсудимых попытка к бегству при слухе об угрожающем аресте: в этом суд видел всегда крайне тяжелую косвенную улику, вполне достаточную для того, чтобы немедленно отправить захваченную беглянку в застенок.

Комментариев (0)
×