Анни Безант - Сверхфизические исследования

Затем мы должны также отметить различия, происходящие либо от недостаточной точности в самом наблюдении, либо от неточности в описании этого наблюдения. Всё это происходит по большей части от неравной способности сосредоточения своего внимания при рассматривании предметов или событий. У некоторых людей внимание постоянно блуждает, перелетая, как бабочка с одного цветка на другой, — такие люди совершенно неспособны к точному наблюдению, а также и к точной передаче видимого. В этом мире не только чрезвычайно редко встречается способность к точному наблюдению, но и само свойство памяти, запечатлевающей виденное, очень различно для каждого наблюдателя. Если сделанные наблюдения не записаны тотчас же, то разумеется, в сделанные записи вкрадутся неточности. И во избежание неточностей всего лучше иметь около себя другое лицо, которое записывало бы всё происходящее во время наблюдений. Тогда ясновидящий может очень тщательно наблюдать за находящимися перед ним предметами, между тем как секретарь заносит описание этих предметов дословно, как ему передаёт ясновидящий. При таком способе никакая ошибка памяти не уменьшит точности описания. Таким именно образом и делались одновременно двумя ясновидящими наблюдения, результаты коих собраны теперь в книге "Man Whence, How and Whither" ("Человек, откуда, как и куда"). Эти ясновидящие останавливались до вторичного рассмотрения неясных пунктов и выяснения трудных вопросов, между тем как два секретаря, изолированные один от другого, записывали всё, что было сказано, до самого незначительного восклицания. Чем более высокий план видения применяется, тем полезнее, чтобы ясновидящий и секретарь были двумя разными людьми. Опытный наблюдатель не нуждается в помощи другого лица, исследуя низшие планы, которые уже хорошо ему известны вследствие частых наблюдений. Обыкновенно он уже вполне сознательно живет одновременно в трех мирах, где и чувствует себя очень хорошо. Наблюдения же в менее известных мирах требуют большей сосредоточенности и внимания, и дружеская помощь секретаря тогда драгоценна.

Другой элемент, вносящий многие наружные различия, зависит от различного интереса к тем или другим вещам у разных наблюдателей. Если бы случилось, что одну и ту же одинаково незнакомую для них страну посетили бы артист, политик, изучающий религии, ремесленник и совершенно праздный человек, и потом описали бы эту страну своим друзьям, то как различны были бы эти описания. Судя по описаниям человека искусства можно было бы подумать, что весь город состоит из собраний художественных произведений, мастерских живописи и скульптуры, концертных залов, музеев, и что искусство составляет самое главное занятие его жителей. Политик рассказал бы о дебатах и митингах, о борьбе классов и интригах государственных деятелей; изучающий теологию сделал бы очерк о сановниках церкви, обсуждающих вопросы теологи, различные доктрины или вопросы о сектах. Ремесленник отметил бы условия работы, положение торговли, различные ремесла, которыми занимаются жители, и представил бы всю нацию как мастеровых людей. Праздный человек рассказал бы в своих письмах о театрах, концертах, балах, обедах, о светской болтовне, о модах. Их общий корреспондент, которому эта страна была бы неизвестной, сделал бы о ней, судя по всем этим сообщениям, совершенно различные заключения. Тоже самое можно было бы сказать и о различных описаниях астрального и ментального миров. Они по большей части получают индивидуальную окраску. Обыкновенный человек замечает лишь те проявления жизни, которыми он более всего интересуется. И только опытный ясновидящий с хорошим навыком даёт довольно беспристрастные, полные и согласованные во всех своих частях отчеты.

Кроме того, многие описания астрального мира носят совершенно местный характер. О нём говорят, как если бы он был величиною с Бирмингем или Глазго, тогда как он значительно больше мира физического и населен целой массой различных индивидуальностей и другими существами. Многие говорят о нем, как будто бы его можно было осмотреть в несколько часов, между тем как на самом деле очень немногие люди едва ли знают и десятую долю его многочисленных и разнообразных проявлений. Наблюдатели исследуют различные категории индивидуальностей, по большей части некоторых развоплощенных существ, как будто бы в этом мире не было ничего другого интересного, вследствие чего и получают лишь неполную картину. Предположим, что обитатель отдаленной планеты был бы перенесен на Землю и приведен в самый ужасный квартал Лондона, что там его поводили бы по улицам и показали бы образ жизни обитателей этого квартала. Предположивши, что наш посетитель, изучивши всё это, был бы сейчас же перенесен в свое далекое отечество и сделал бы там описание виденного, мы убедились бы, что его отчет, поскольку он касается беднейших кварталов Лондона, мог быть и верен, но тем не менее он дал бы весьма неверное представление о всей нашей Земле. Как на аналогичный этому факт можно указать на небольшую и очень интересную книжечку "The Grey World" ("Серый мир"). В ней очень верно описаны различные мрачные стороны существования, но число людей, которым приходится проходить через эти условия существования, в сущности, весьма ограничено. Они являются испытаниями лишь для тех, кто не может оторваться от физической жизни и остаётся значительный период времени после смерти в своем эфирном двойнике вместо того, чтобы быстро сбросить его и перейти в мир астральный.

Есть ещё и другие затруднения, относящиеся к природе самого астрального зрения. Оно отличается от физического зрения не только тем, что любая часть астрального тела может служить органом зрения, но еще и тем, что наблюдатель видит все вещи насквозь и со всех сторон одновременно, вследствие чего предметы принимают совершенно иной вид, чем на физическом плане, и их задняя и передняя стороны, внутренняя и внешняя в начале наблюдений часто смешиваются. Кроме того и собственные мыслеформы представляются наблюдателю как самостоятельные небесные существа. В астральной материи создаются формы мыслей наблюдателя, и он может увидеть пред собою великолепный пейзаж, не подозревая, что он сам его и создал. Он видит именно то, что и ожидал увидеть, ожидание это и создало образы, представляющиеся ему предметами. Воспоминания о земном также облекаются в форму на астральном плане, и люди одного типа мышления живут среди обстановки и событий, созданных ими коллективно. Для неопытного новичка астральный мир является таким же нереальным, как и физический для новорожденного ребенка. Оба должны изучать условия существования в мире, где они очутились.

Здесь является вопрос об оккультной тренировке для желающих получить указания. Существует значительная разница в способах изучения в зависимости от того особого луча, которому следуют Учитель и ученик. Я позволю привести себя и Ч. Ледбитера как противоположные примеры в изучении астрального мира. Ледбитера постепенно и тщательно стали тренировать, как только пробудилась у него способность астрального зрения. Более продвинувшийся ученик всё время следил за ним, постоянно спрашивая его: "Что вы видите?", поправляя его ошибки, истолковывая представляющиеся затруднения, до тех пор, пока наблюдения ученика не стали точными и им можно было верить. Что касается меня, то я была сразу брошена в астральный мир, где мне было предоставлено ошибаться, затем я замечала свои ошибки, исправляла их сама и училась собственным опытом. Ясно, что вследствие таких различных методов изучения и результаты должны были получиться также различные. Который из методов лучше — этого нельзя сказать, — первый предпочтительнее для подготовки наставников, а второй лучше как тренировка для моей особой работы. Со временем у каждого разовьются такие же способности, только в различной степени совершенства. Если бы люди вместо того, чтобы ссориться из-за различий, научились бы использовать эти различия, работая совместно и дополняя друг друга, то для всех это принесло бы гораздо большую пользу. Одни были бы способны замечать подробности, другие — воспринимать в общих крупных чертах. В совместной работе можно было бы сделать гораздо больше, чем работая в отдельности.

По мере того, как способность видения совершенствуется, вид вещей изменяется. Нашу Землю называют шаром. Затем приходится убедиться, что это собственно не шар, но физическая оконечность формы, состоящей из более тонких видов материи. Для нас с земной точки зрения наша Солнечная Система представляется нам состоящей из шаров, обращающихся по орбитам вокруг центрального Солнца. Если же смотреть на нее с более высокого плана, она представляется в виде лотоса, простирающего в пространство свои лепестки. Его золотое сердце — Солнце, а оконечность каждого лепестка представляет собою какой-нибудь мир. Но разве неправ говорящий о нашем мире как о Земном Шаре? — нисколько. — Это название для физического плана для него самое подходящее, но потом приходится смотреть на вещи другими глазами. Здесь на земле мы видим все вещи настолько неясно, как будто бы мы рассматриваем какую-то картину через дырки закрывающего её покрывала. Мы видим через эти дырки лишь окрашенные пятна — сбросьте покрывало, и пятна обратятся в части платья, руки, лица. К сожалению, чувства наши более скрывают от нас, чем дают возможность воспринимать: они нам дают возможность наблюдать лишь через дырки в стене, их ограждающей. Они нас часто обманывают, но всё же, несмотря на все их недостатки, мы должны извлечь из них наибольшую пользу. Лучше иметь в стене вставленные куски какого-нибудь просвечивающего камня, чем вовсе не иметь окон.