Луис Ривера - Matador поневоле

На мгновение у хозяина мелькнула шальная мысль отказаться от этого боя. Послать всех к черту и увезти Рафи из этого города. Но представив себе, какие убытки он понесет, шут решил не делать этого. В конце концов, шанс есть всегда. Может быть, все еще закончится благополучно. Рафи уже не раз удивлял его. Почему бы ему не удивить всех снова?

Кое-как успокоив себя, хозяин подошел к Рафи.

— Как ты? — спросил он.

— Нормально, — ответил юноша и облизнул пересохшие губы.

— Всего один бык. Ничего сложного. Только один бык.

— Я знаю… Очень шумно.

— Не слушай их, слушай быка.

— Я знаю. Но уж слишком громко… А ведь на арене никого нет. Представляю, что будет, когда начнется бой.

— Может быть, все будет не так просто, как раньше, не спорю… Но ведь это в конце концов всего лишь бык, Рафи. Ничего необычного. Простой бык. Наверняка не самый большой. Ты справишься. Не обращай на них внимания. Пусть себе орут. Слушай быка, и все будет хорошо.

Рафи кивнул и снова облизнул губы. Он был не слишком уверен в том, что все будет хорошо. Черт возьми, он совсем не был в этом уверен.

— Кстати, — сказал шут, — после тебя будет выступать парень, у которого что-то не в порядке с ногой. Говорят, он здорово прихрамывает. Так что не тебе одному здесь будет трудно…

— Прихрамывает? — переспросил Рафи.

— Ну да. Удивляюсь, как он здесь выступает. Хромой матадор в столице — это…

— Подожди, подожди, — Рафи схватил хозяина за руку. — Как его зовут?

— Не знаю.

— Не Мигель?

— Откуда мне знать! Я не интересуюсь хромыми матадорами… А что, он твой знакомый?

Рафи пожал плечами.

— Я знавал одного тореро, который хромал. Но к тому времени он был уже бывшим матадором. С одной здоровой ногой от быка не побегаешь… Так что, когда мы познакомились, он оставил корриду. Хотя… Нет, скорее всего, это просто совпадение.

Но Рафи сам не верил в то, что говорил. В ушах его звучал голос цыганки. «Друга старого встретишь, да недолго вместе будете», — так, кажется, она сказала. Да, это ее слова. Неужели…

— Узнай, как его зовут, — сказал Рафи.

— Хорошо. — недоуменно ответил хозяин.

— Узнай как можно быстрее… Это очень важно.

— Да ты и сам можешь услышать его имя. После тебя сразу выступает он.

— Мне нужно сейчас. Понимаешь? До того как я выйду на эту чертову арену.

Шут с удивлением посмотрел на юношу. Лицо у того было белым как мел, незрячие глаза вытаращены больше обычного. Его трясло, как в лихорадке. Таким возбужденным хозяин его ни разу не видел.

— Ладно, постараюсь, — сказал шут. — Только давай сначала я отведу тебя туда, где ты сможешь переодеться. Поспеши, времени осталось совсем немного. Клоунада вот-вот начнется.

Они прошли вдоль конюшни к низкой, но почти такой же длинной, как конюшня, пристройке, где размещались лекарь, что-то вроде небольшой церквушки и обслуга и где было несколько комнат, отведенных для матадоров с их помощниками. Пока они шли. Рафи несколько раз уловил саркастические смешки у себя за спиной. Кто-то вполголоса проговорил:

— Ну и потеха будет сегодня. Калеки на арене…

В другой раз юноша не спустил бы человеку этих слов. Но сейчас оп лишь поморщился, как от горькой настойки, и ничего не сказал. Он думал только об одном— Если хромой матадор действительно Мигель — значит, цыганка говорила правду. Ее пророчество — это не бред больной старухи и не выдумка шарлатанки. А коли так, должно сбыться и все остальное.

Он сможет видеть.

Да, ведь это было частью предсказания. Сердце Рафи едва не выпрыгивало из груди. Он хотел верить в то, что все правда. И в то же время боялся в это поверить. Слишком много было разочарований. Слишком часто он оказывался в одном шаге от своей мечты, но вмешивалась безжалостная судьба и он оставался ни с чем.

Едва они оказались в комнатушке, пропахшей кислым потом и сыростью, он повернулся к шуту.

— Иди. Узнай его имя.

— Подожди, я должен помочь тебе одеться.

— Я справлюсь сам. Иди скорее.

— Да к чему такая спешка?

— Потом я тебе все расскажу. Ступай быстрее… Подожди. Если окажется, что его зовут Мигель, постарайся найти его до боя. Найдешь — спроси, знает ли… помнит ли он мальчика по имени Рафи.

— Может, все-таки…

— Иди же, — повторил Рафи.

Хозяин покачал головой, вздохнул и вышел из комнаты. В нем крепла уверенность, что он сделал большую ошибку, привезя в столицу свой цирк.

Оставшись один, Рафи нервно заходил взад-вперед по комнате. Ему нужно было успокоиться. Он прекрасно это понимал, но ничего не мог с собой поделать— Предстоящий бой отошел на второй план. В голове пульсировала только одна мысль — если это Мигель, предсказание сбывается. Если только это Мигель…

Рафи словно опять оказался в старом сарае перед заветным ящичком, в котором лежали его сокровища. Он был на пороге новой жизни, где-то там, на окраине маленького сонного городка, его ждал бродячий цирк. С ним он навсегда покинет ненавистный дом и отправится навстречу своей мечте.

Если только это Мигель…

Сколько прошло времени, Рафи не знал. Минуты тянулись невыносимо медленна Хозяин не возвращался.

Наконец, юноше удалось взять себя в руки. Предсказание предсказанием, но его ждет бык. А значит, нужно готовиться к бою. Рафи нашел брошенный прямо на пол узел с одеждой, развязал его и достал рубаху и куртку, в которых он обычно выступал. Это был не настоящий «костюм света». На него хозяин не хотел расщедриться. Но все же куртка была скроена как надо, пусть и сшита из дешевой материи и безо всяких украшений. Впрочем, Рафи было все равно. Увидеть свой костюм он не мог, а публика обычно была не слишком требовательна к внешнему виду матадора. Во всяком случае, в тех городах, где ему довелось выступать.

Рафи натянул рубаху, обмотал вокруг талии широкий пояс, похожий на шарф, сверху надел куртку. Потом нащупал в узелке монтеру. Оставалось только сменить грубые башмаки на туфли. Он делал это всегда в последнюю очередь. Больше заняться было нечем. Рафи сел на что-то вроде табурета, стоявшего, как он определил, у окна, и принялся ждать возвращения хозяина.

Его шаги юноша услышал издалека. Он вытер вспотевшие ладони о штаны.

Но когда дверь открылась, он даже не шелохнулся. Не пристало мужчине показывать свое волнение. Он и так уже вел себя, как взбалмошная женщина, когда только услышал о хромом матадоре. Хотя бы теперь нужно было побыть спокойным и степенным. — Ну что? — все-таки не выдержав, первым спросил Рафи, стараясь изо всех сил, чтобы его голос звучал ровно.

— Ты прав, его действительно зовут Мигель, — ответил хозяин.

— Видел его?

— Нет. Говорят, он ни с кем не хочет говорить до боя.

— Пообещай мне, что после корриды ты найдешь его. И приведешь ко мне… Или меня отведешь к нему. Все равно.

— Хорошо. Ты готов? Не пора ли надевать туфли?

— Пообещай.

— Обещаю. Давай заканчивай одеваться. Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, чем когда бы то ни было, — честно ответил Рафи.

Шут в который раз за этот день лишь недоуменно покачал головой.

Спустя полчаса, уже стоя с плащом, намотанным на руку, у самых ворот, из которых ему предстояло выйти на арену, Рафи вдруг подумал, что, если сейчас победит бык, он так и умрет слепым. Страх окатил его ледяной волной.

Из-за гула толпы Рафи не слышал даже собственного дыхания. Хотя оно было тяжелым, сиплым, будто он только что одним махом взбежал на вершину горы. Пот стекал по лицу в три ручья. Колени противно подрагивали от напряжения и усталости, когда он замирал пред быком, чуть покачиваясь на носках.

Сколько Рафи помнил, это был самый тяжелый его поединок. И вовсе не потому, что ему попался какой-то особенный бык. Торо был нормальный. Не слишком хороший, но и далеко не плохой. Даже начинающий матадор с таким быком мог бы показать все свое искусство и сорвать раз-другоЙ аплодисменты. Начинающий зрячий матадор мог бы… Рафи удалось сделать больше. Публика только что не ревела от восторга. Хотя среди сидящих на каменных ступенях амфитеатра не все знали, что перед ними выступает слепой матадор.

Но сам Рафи знал, чего стоит его работа. Он был способен на большее. Но из-за этого шума он боялся лишний раз рисковать. Стоило быку пробежать на несколько шагов дальше, Рафи почти переставал слышать и чувствовать его. Несколько раз его спасли только выработанная за этот год сверхъестественная интуиция и накопленный опыт. Лишь благодаря им, плащ оказывался там, где он должен был оказаться. Со стороны это не было заметно. Но сам Рафи знал, что едва избежал гибели, И сдавленные проклятия вперемешку с молитвой то и дело слетали с его обескровленных губ.

Но главным все-таки было не то, что публика шумела сильнее обычного. Для матадора это являлось лишь слабым оправданием собственной чрезмерной осторожности. На самом деле (и Рафи никогда бы в этом не признался даже самому себе) он попросту боялся рисковать. Еще вчера он стал бы работать куда опаснее и стал бы кумиром за один вечер. Еще вчера… Потому что вчера он не знал о том, что предсказание цыганки начнет сбываться.