Ричард Бах - За пределами моего разума

Были и странные различия. Это не был наш 1923 год. Женская мода, к примеру, больше напоминала наши 1890-е, чем 1920-е годы. Зато их осведомленность и спокойное удовлетворение относительно того факта, что они живут в мире, параллельном нашему, значительно опережали мои представления на этот счет.

Я перестал писать. Каб снова стоял в ангаре, дождь барабанил по крыше, а я часами созерцал огонь в моем камине, устроившись поудобнее на диване.

Я был уверен, что никаких компьютеров там быть не может. Но на рифленом стекле двери, за которой находилась она, я сам увидел надпись черными буквами: «ОПСВ». Головоломка.

Нам пора прекратить встречаться именно так. Я улыбнулся; мои глаза каждый раз пугали ее раньше, чем она успевала понять, что я ее вижу.

«Нас трудно найти. Но не невозможно». Эта фраза не выходила у меня из головы.

Там бывают и другие. И нас, этих гостей, так много, что они называют нас клиентами и нисколько нам не удивляются и не пугаются нашего появления в служебных помещениях.

Клиенты? Заказчики? Она решила, что я конструктор. Зачем авиакомпании из параллельного времени конструкторы из нашего времени в качестве клиентов?

Я прижмурил глаза, продолжая глядеть на огонь. Проще, Ричард, проще. Логика проста.

Очевидно, компания оказывает какие-то услуги конструкторам.

Какие могут быть услуги?… Огонь постепенно затухал. Какие услуги оказала мне Сондерс-Виксен?

У меня перехватило дыхание. Конструкции, конечно же! Каждый раз, когда я не мог найти конструктивное решение для Каба — с защелкой для дверцы, с креплением масляной крышки, — я просыпался на следующее утро и получал готовый ответ!

Сондерс-Виксен, таким образом, занимается… чем?

Психической связью?

Усилителями интуиции?

Прорывами?

Сондерс-Виксен помогает совершать прорывы авиаконструкторам, которые запутываются в той или иной проблеме? Они создали там, в альтернативном времени, целую компанию, только для того чтобы подарить мне красивую дверную защелку?

Я никак не мог уложить все это в рациональную схему и в конце концов махнул рукой. Какая разница? Весь интерес теперь в том, чтобы вернуться, изучить работу компании, а заодно, быть может, познакомиться с разумом, обитающим в очаровательной головке той женщины из ОПСВ.

Трудно найти, но не невозможно. Огонь постепенно прятался в груде углей. Множество раз в моей жизни я поражался тому, как это важно — не усложнять проблему.

«Ричард, — обратился я мысленно себе, как обращаются к шестилетнему ребенку, — а как ты нашел то место в прошлый раз?»

Очень просто, я лежал под крылом Каба и воображал, что передвигаюсь в другое время…

«А как, — не спеша додумывал я мысль, — ты собирался найти путь обратно?»

Лечь под крыло и…

Постой, постой. Зачем тут самолет? Зачем нужно физическое крыло?

Устроившись как можно удобнее, я закрыл глаза и предался воображению. Взрослый внутри меня больше не задавал вопросов.

Я слился с диваном. Один медленный глубокий вздох, тело расслабляется. Еще один медленный глубокий вздох, расслабляется разум, экран очищается от всех мыслей.

Еще один медленный глубокий вздох, вспомнить, где я был… Огонь исчез.

— Эй, вы еще с нами?

Дерек Готорн держал меня за плечо.

— Вы что-то немного мерцаете.

— Нет, нет, все в порядке.

Я тряхнул головой.

— Я на месте.

Черные глаза женщины смотрели на меня доброжелательно.

— Со временем это станет проще, — сказала она.

Готорн посмотрел на нее, потом на меня.

— Мисс Бристоль, имею удовольствие представить вам мистера Ричарда Баха.

— Лаура, — сказала она, протягивая мне руку.

У Готорна даже дыхание перехватило от такой неформальности.

— Мы уже знакомы, — улыбнулась она, заметив его удивление.

— Да, мы знакомы, — подтвердил я.

Невысокая. Макушка ее головы не выше моего плеча, лицо немного запрокинуто, глаза смеются. Она вовсе не такая деловая на вид, как в тех предыдущих встречах, длившихся долю секунды.

— Как ваша дверная защелка? Работает?

— Да! Превосходно работает.

— Вы, я думаю, не делаете мертвые петли с открытой дверцей? — спросила она. — На очень высокой скорости ветер может согнуть раму.

— Но защелка-то не подведет?

Она спокойно взглянула на меня:

— Нет, защелка не подведет.

Готорн кашлянул.

— Я тут, в общем, собрался показать нашему гостю…

Он, похоже, все еще был шокирован тем, как запросто она назвала свое имя.

Мне хотелось продолжить разговор.

— А почему кожа? Для масляной крышки? Это тоже вы конструировали?

— Если вы называете это конструкцией. Я предложила кожу, потому что это проще, это дешевле, чем стальной тросик, у кожи нет предела усталости, ее можно заменить когда и где угодно, не нужны специальные инструменты для установки, и по мере износа не будут обрываться отдельные жилки. Она представляется мне простейшим и вместе с тем наиболее практичным решением вашей проблемы. Конечно… — она замолчала.

— Конечно что, мисс Бристоль? — спросил я.

Она нахмурилась, несколько озадаченная:

— Конечно, вы можете просто крепче затягивать крышку перед полетом.

— Если это случилось один раз, — сказал я, — то может случиться и снова. Нет уж, я теперь эту страховку не уберу, и спасибо вам.

— Пожалуйста.

Она снова улыбалась, довольная тем, что мне понравилась ее конструкция. Затем приблизилась на шаг и сказала почти шепотом:

— По-моему, мистер Готорн хочет показать вам компанию.

— Я тоже хочу посмотреть. Но вы как-нибудь расскажете мне об ОПСВ, хорошо?

— С удовольствием.

Она кивнула моему гиду.

— До свидания, мистер Готорн.

Она повернулась и ушла, оставив нас одних в галерее. Мы долго молчали, глядя ей вслед.

— Ну хорошо, — произнес наконец молодой человек, обретая свое прежнее хладнокровие. — Для начала, мистер Бах, я думаю, вам интересно будет заглянуть в ангар.

— Зовите меня Ричардом, — сказал я.

Я лежал, вытянувшись на диване, совершенно расслабленный, перед жарким камином. Я знал, что могу проснуться в любое мгновение, но мне хотелось разузнать все, что только возможно, об этом странном месте. Находилось ли оно в моем сознании или достигалось через сознание, было субъективным или объективным — все это не имело значения.

Сондерс-Виксен была настолько реальной и настолько непредсказуемой компанией, а ее сотрудники настолько глубоко втянули меня в новые представления и манящие загадки, что физическая природа феномена перестала меня интересовать.

Главный ангар, к которому вела длинная мощеная аллея, был наполнен спокойным заводским грохотом: звоном и лязгом стальных труб, жужжанием ленточных пил, шелестом и хлопаньем брезента, стрекотанием огромных швейных машин.

Самолеты рождались в виде скелетов и постепенно, по мере того как Готорн вел меня вдоль линии, обрастали деталями, принимали окончательную форму. Это были Тайгер-Мот де Хейвиланда.

Очень скоро я понял, что Сондерс-Виксен не строит свой бизнес на поставке идей озадаченным авиаконструкторам из другого времени. Это лишь одна из ее вспомогательных служб, основное же назначение компании — разработка самолетов и продажа их в своем времени.

— Вот это и есть наша главная линия, — сказал Готорн. — Как видите, мы собираем здесь тренировочные самолеты Киттен, SV-6F.

Здесь, конечно, производится только сборка фюзеляжа, но вот мы пойдем дальше по линии, и вы увидите, как присоединяются уже собранные крылья — вот там, впереди, где висит большая надпись.

Здесь же, в Даксфорде, мы собираем почтовый самолет Эрроу, SV-15, а также 21C Импресс, наш двухмоторный пассажирский. Для них построены отдельные сборочные ангары.

— Все это бипланы?

— Конечно. Если вам нужна подъемность, если вам нужна надежность, значит, вам нужен биплан. По крайней мере так считаю я.

Мы шли дальше вдоль линии, и я наблюдал, как самолеты становятся самолетами. Вдруг меня поразила одна мелочь:

— Вы называете их Киттен?

— Да, — кивнул он спокойно, — SV-6F. Вот попробуете полетать, чудесная маленькая машина.

— Но это же Тайгер Мот, разве нет? Конструкции де Хейвиланда?

Он не слышал меня.

— Вы видите, мы передвинули центральную секцию вперед, и теперь инструктору намного проще садиться в кабину и выбираться из нее. При этом верхнее крыло получается более стреловидным и красивым, а центр тяжести сместился как раз туда, где он и должен быть…

— Да, но это же Тайгер Мот, не так ли, Дерек? Это не Киттен?

— Этот самолет будет называться так, как этого захочет мистер де Хейвиланд, наш клиент из вашего времени. Отличный мужик.