Дион Форчун - Источник силы

— Что вы имеете в виду, черт возьми? — спросил я.

— Вы знаете, что у нас два физических тела, — ответил Тавернер, — плотное тело, с которым мы все знакомы, и тонкое эфирное тело, которое пребывает в плотном теле и выступает в нем носителем жизненных сил человека, действие которых, снизойди наука до их изучения, объяснило бы многие явления. Когда человек умирает, эфирное тело с душой в нем покидает плотное тело и в течение трех дней перемещается по соседству с ним, то есть до начала разложения, затем душа покидает эфирное тело, которое также умирает. Так человек вступает в первую фазу его посмертного существования — очистительную.

Если обеспечить эфирному телу поступление жизненных сил, оно может существовать неопределенно долгое время. Однако, не имея желудка для превращения пищи в энергию, эфирное тело должно питаться с помощью того, кто имеет энергию, и превращается в энергетического паразита, которого мы называем вампиром.

В восточной Европе имеется четкое, хорошо разработанное знание черной магии. Теперь представим, что некий человек, обладавший таким знанием, застрелен. — Он знает, что через три дня, после гибели эфирного тела, он встретит свой судный день, но, обладая тайным знанием, он не хочет этого. Он устанавливает связь с подсознанием какой-либо другой души, имеющей тело, с помощью которого он может существовать. Человек с высоким духовным развитием не подходит для такой цели. Он должен найти человека с негативным складом характера и неразвитыми способностями. Здесь таится одна из многих опасностей, которые несет спиритизм неразвитым людям. Такое же состояние может быть временно вызвано, скажем, контузией. В таком случае душа, обладающая тайным знанием, может подчинить своему влиянию и личность с высоким уровнем развития, например, Крейга, — и использовать его для удовлетворения своих потребностей.

— Но почему эта сущность не ограничилась Крейгом, а принудила его нападать на других?

— Потому, что Крейг умер бы через неделю, сделай она так, и кормушка бы исчезла. Поэтому она работала через Крейга, заставляя его добывать жизненную энергию для самой себя, высасывая ее из других. Именно по этой причине у Крейга сильнее, чем в крови, была потребность в жизненной энергии, хотя свежая кровь жертв и была источником этой жизненной энергии.

— Так тот немец, которого мы видели?..

— Был просто труп, который недостаточно умер.

У Тавернера была привычка иногда погружаться в состояние, которое я бы назвал самогипнозом. Сам он, однако, называл это «уходом в подсознание» и утверждал, что с помощью концентрации он смещает фокус своего внимания с внешнего мира на мир мысли. О различных состояниях сознания, к которым он таким образом получал доступ, и о работе, которая совершалась в каждом состоянии, он мог говорить часами, и я скоро научился различать фазы, через которые он проходил во время этого необычного процесса.

Ночь за ночью я дежурил у бессознательного тела моего коллеги, пока он лежал на диване, судорожно подергиваясь, когда мысли, рожденные не в его мозге, воздействовали на пассивные нервы. Многие могут общаться друг с другом с помощью мысли, но я никогда не представлял себе, до какой степени можно использовать эту силу, пока не услышал, как Тавернер использует свое тело в качестве инструмента для приема такого рода посланий.

Однажды ночью, когда он пил принесенный мною горячий кофе (ибо после таких трансформаций он промерзал до костей), он сказал мне:

— Роудз, нам предстоит очень необычное дело.

Я спросил, что он имеет в виду.

— Я не совсем уверен, — ответил он. — Происходит нечто, чего я не могу понять, и я хочу, чтобы вы помогли мне разобраться в этом.

Я был готов помочь ему и поинтересовался, что он имеет в виду.

— Когда вы присоединились ко мне, — начал он, — я говорил вам, что я член оккультного общества, но ничего не рассказывал о нем, поскольку связан обетом молчания. Однако в интересах нашей совместной работы я намерен действовать по своему усмотрению и объяснить вам некоторые вещи.

Я полагаю, вам известно, что в своей работе мы пользуемся ритуалом. Это не чепуха, как вы можете думать, ибо ритуал оказывает глубокое воздействие на разум. Любой достаточно тонко чувствующий человек может уловить энергетические вибрации, возникающие при проведении оккультной церемонии. Например, стоит мне лишь на мгновение мысленно прислушаться, и я скажу вам, не проводит ли одна из Лож Лхасы свой ужасный ритуал.

Когда я только что находился в сфере подсознания, я услышал один из ритуалов, с которыми обычно работает мой собственный Орден, но он выполнялся так, как не выполняет его ни одна из Лож, на которых мне приходилось присутствовать. Это было подобно исполнению музыки Чайковского, которую ребенок подбирает одним пальцем на пианино, и если я не слишком ошибаюсь, кто-то, не имеющий на это права, воспользовался этим ритуалом и экспериментирует с ним.

— Кто-то нарушил клятву и выдал ваши секреты, — сказал я.

— Очевидно, — ответил Тавернер. — Такое случается не часто, но примеры есть; и если кто-либо в Черной Ложе, умеющий пользоваться ритуалом, завладел им, результаты могут быть очень серьезными. Ибо эта древняя церемония обладает огромной силой, и если эта сила не может причинить вреда в руках тщательно отобранных учеников, получивших посвящение, то совсем другое дело, если она попадет в неразборчивые руки.

— Вы попытаетесь его выследить? — спросил я.

— Да, — ответил Тавернер, — но это легче сказать, чем сделать. Мне совершенно не за что зацепиться. Все, что я могу сделать, это обратиться ко всем Ложам мира, чтобы они проверили, не исчезла ли у них копия из архива. Это немного сузило бы область наших поисков.

Использовал Тавернер почту или свои особые методы коммуникации, я не знаю, но через несколько дней у него появилась нужная информация. Ни в одной из Лож не пропадала запись бережно хранимых ритуалов, но когда проверили записи в штаб-квартирах, выяснилось, что в средние века в Ложе Флорентины хранитель архива выкрал ритуал и, надо полагать, продал его роду Медичи. Во всяком случае, известно, что он использовался во Флоренции во второй половине пятнадцатого века. Что стало с ним после того, как манускрипты Медичи были растащены при разграблении Флоренции французами, никому не известно. Он пропал из поля зрения, и считалось, что он уничтожен. Однако теперь, спустя столько столетий, кто-то разбудил его удивительную силу.

Через несколько дней, когда мы проезжали по Харли-Стрит, Тавернер спросил, не возражаю ли я, если он свернет на Мерилбон Лейн, чтобы заглянуть в букинистическую лавку. Я удивился, что человек такого типа* как мой коллега, посещает подобные места, так как они обычно набиты потрепанными томами Овидия в бумажных переплетах и устаревшими религиозными изданиями, а готовность, с которой продавец побежал за хозяином, показывала, что мой спутник — частый и уважаемый покупатель.

Появившийся хозяин вызывал еще большее удивление, чем его лавка; неправдоподобно пыльный сюртук, борода и лицо — все казалось одинаково зеленым, но когда он заговорил, мы услышали голос культурного человека, и хотя мой спутник обращался к нему как к равному, тот отвечал ему, как старшему.

— Получили ли вы какие-нибудь отклики на объявление, которое я просил поместить для меня? — задал Тавернер вопрос субъекту табачного цвета, стоявшему перед нами.

— Нет, но я получил кое-какую информацию для вас — вы не единственный покупатель этого манускрипта.

— Моим конкурентом является?..

— Человек по имени Вильямс.

— Это мало о чем нам говорит.

— Почтовый штемпель был из Челси, — сказал старый продавец, многозначительно глядя на нас.

— О! — воскликнул мой работодатель. — Если этот манускрипт попадет на рынок, я не буду ограничивать вас в цене.

— Я думаю, что у нас появился некоторый повод для волнения, — заметил Тавернер, когда мы покидали лавку и ее покрытый пылью хозяин кланялся нам вслед. — Несомненно, Черные Ложи Челси слышали то же, что слышал я, и тоже претендуют на ритуал»

— Не думаете ли вы, что именно одна из Лож Челси уже добралась до этого ритуала? — спросил я.

— Нет, не думаю, — ответил Тавернер, — хотя они и проделали для этого большую работу. Что бы ни говорили о их морали, они не глупы и знают, что делают. Никто, ни одиночка, ни группа лиц, любительски занимающихся оккультизмом, не может владеть этим манускриптом, не имея настоящих знаний. Они знают достаточно, чтобы узнать ритуал, когда его увидят, и забавляются с ним, чтобы посмотреть, что получится. Возможно, никто не будет удивлен больше, чем они сами, если и в самом деле что-то получится.

Если ритуал будет находиться в подобных руках, я не буду беспокоиться о нем, но ведь им могут завладеть люди, которые будут знать, как его использовать, и станут злоупотреблять его силой, и тогда последствия будут значительно серьезнее, чем вы можете себе представить. Не будет преувеличением сказать, что, если это случится, это может повлиять на весь ход цивилизации.