Луис Ривера - Легионер. Книга 3

Я перестал обращать на них внимание. Судя по всему самое большее, на что они были способны — стянуть кошелек у какого-нибудь зазевавшегося торговца. К тому же у меня были дела и поважнее, чем наблюдать за германцами. Близилось начало летней кампании и забот у меня прибавлялось с каждым днем. Всего лишь через месяц мы отправимся в поход. И через месяц я обязательно встречусь с Варом. Отец будет отомщен. Так же как и Марк Кривой. Так же как и Бык. То, о чем я мечтал столько лет, наконец осуществится.

Я считал дни до похода, как зеленый новобранец считает дни до первой присяги или как старый ветеран — до своей отставки. И ни о чем другом думать не мог. Ножницы, которыми перерезают нить человеческой жизни уже коснулись нити судьбы Вара. Одно короткое движение, последний рывок, последнее усилие — и он отправится к предкам. Тридцать дней и несколько десятков миль — вот и все, что отделяет нас друг от друга. Не так уж и много. Вернее сказать — вообще ничего. Он у меня в руках.

Они выбрали удачный момент. Лучше не придумаешь. Третья ночная стража — время, когда лагерь спит мертвым сном. Даже часовые клюют носами и приходится сновать от поста к посту, чтобы не дать этим сукиным детям уснуть. Да и самому так легче бороться с дремотой.

Я обходил наружные пикеты вместе с тессерарием, разносившим таблички с новым паролем. С нами были еще двое легионеров из новобранцев. У нас был приказ не выходить в одиночку за лагерный вал, вот я и прихватил с собой двух юнцов — пусть привыкают к службе. Громыхая плохо подогнанными доспехами они шагали сзади, то и дело налетая на меня с тессерарием. Боялись отстать. Ни один из них не бывал в деле и врага не видел даже издали. Вот и липли к нам, как щенки к ноге хозяина.

Тьма стояла непроглядная. От чадящих факелов в руках тиронес проку было немного. Они больше давали дыма, чем света — опять кто-то решил заработать на нас. Недавно уже прислали червивые сухари и калиги из плохо выделанной кожи, которые рвались через десяток миль. Теперь вот несветящие факелы.

Мы только что отошли от поста и теперь нам предстояло пройти по небольшой роще к следующему. Можно было двигаться и через поле, но тогда пришлось бы давать изрядный крюк. Я решил срезать путь, чтобы успеть навестить и западную сторону до того, как начнется смена.

В этой роще на нас и напали. Я обернулся сказать одному из новобранцев, чтобы перестал наступать мне на пятки и успел увидеть, как у него из шеи словно вырос кинжал с грубой костяной рукоятью. Парень сделал удивленное лицо, в горле у него забулькало и он начал заваливаться набок, выронив факел. А еще через мгновение у второго из груди вышло навершие дротика.

Что есть мочи я заорал:

— К оружию!

Мой крик подхватил было тессерарий, но вопль тут же перешел в предсмертный хрип. С перерезанной глоткой особенно не покричишь.

Все произошло настолько быстро, что я не успел даже обнажить меч. Раз! И три трупа. Это можно было бы назвать очень хорошей работой. Если бы только дело не касалось наших ребят.

Я нагнулся, чтобы поднять факел, второй рукой вытаскивая из ножен меч. И тут на меня набросились со всех сторон. Молча, без радостных воплей. Первому я успел вогнать клинок в брюхо, но второй сбил меня с ног и я отлетел в сторону, крепко приложившись к какой-то коряге. Еще один из нападавших решил, что я уже не опасен и попытался придавить меня к земле своей тушей. Это стоило мне сломанных ребер, а ему — вспоротых кишок. Кое-как спихнув обякшее тело, я откатился в строну и вовремя — рядом с мой головой в землю ударила тяжелая дубина. Я почти вслепую очертил мечом полукруг и еще один разбойник с воплем рухнул на землю, хватаясь за ногу.

Остальные немного поотстали, поняв, что так просто меня не возьмешь. Я прижался спиной к дереву и снова взревел:

— К оружию! Тревога!

Шансов на то, что меня услышат в лагере было немного. Но попытаться стоило. Если это нападение германцев, ребята должны быть предупреждены. Хотя, мне ни разу не доводилось слышать, чтобы врагу удалось внезапной ночной атакой захватить укрепленный римский лагерь. Все равно что дернуть спящего тигра за хвост. Дернуть-то получится, но вряд ли результат понравится шутнику.

Тем не менее, долг требовал, чтобы я поднял тревогу. И я старался изо всех сил. Не переставая отбиваться от наседавших на меня варваров. Теперь я был уверен, что это именно германцы — двое подняли с земли факелы, и я смог увидеть их заросшие лица и грубую одежду, наполовину состоявшую из шкур. Странно, что не чувствовал обычной для них вони — наверное, чем-то обработали тела и одежду, чтобы мы не смогли учуять их. Хороший план. Только на этот раз он сработал не очень хорошо. Я все еще был жив и даже не ранен. А они потеряли троих. Если так пойдет и дальше, завтра меня ждет неплохая прибавка к жалованию.

Но германцы были не так просты. Поняв, что нахрапом меня не взять, они изменили тактику. Трое атаковали меня с фронта, а еще парочка нырнула мне за спину. Дерево, конечно, защитило бы меня какое-то время, но рано или поздно кто-нибудь исхитрился бы воткнуть мне между лопаток копье.

Когда приходится драться сразу с несколькими противниками нужно соблюдать одно простое правило — они постоянно должны находиться на одной линии. Тогда тебе не придется отражать удары со всех сторон, а только с одной. На словах это несложно. А на деле… В темноте, на скользкой земле, в доспехах, против пятерых хорошо вооруженных бывалых воинов… И все же я решил попробовать. Ничего другого мне не оставалось. Я отлепился от дерева, одним прыжком прорвал полукруг германцев и оказался у них за спинами. Врагов осталось четверо. Я принялся кружиться так, чтобы один стоявший напротив меня варвар закрывал своим же телом меня от второго. Ночная роща наполнилась звоном мечей и напряженным дыханием.

Боковым зрением я видел, как двое остальных опять пытаются зайти с тыла. Мне пришлось изменить направление движения, чтобы выстроить хотя бы троих в одну линию. На какое-то время это получилось. Германцы хрипло ругались, натыкались друг на друга, но никак не могли меня достать. Зато я зацепил еще одного.

Но тут силы начали оставлять меня. Уже не такими быстрыми были выпады, не такими выверенными финты. Пару раз острия копий скользнули по поножам — варвары почему-то не метили в грудь или живот. Только в ноги. Я уже не пытался докричаться до своих. Надо было беречь дыхание.

Каким-то чудом мне удалось продержаться еще несколько секунд и перерубить одному из германцев древко копья. Это все, что я смог сделать. На большее не осталось сил. Я понял, что вот-вот дело будет кончено. Я просто свалюсь от усталости. Пот заливал глаза, несмотря на ночной холод, ноги не слушались, руки налились свинцовой тяжестью. Еще чуть-чуть и я не удержу в руке меч. И тогда они доберуться до меня.

Я был близок к отчаянию. Неужели я так и умру, не выполнив свой долг? Неужели эта нелепая схватка в крошечной рощице станет для меня последней? Лучше бы уж я погиб тогда, вместе с Быком и тремя легионами. Или в том страшном бою с парфянами, когда им удалось окружить пять когорт и только сумасшедшая атака кавалерийской турмы спасла нас от верной гибели. Что может быть лучше для солдата, чем геройская смерть в большом сражении? Только так можно оставить память после себя. И горе тем, кто гибнет без толку в мелких стычках, их имена не отзовутся в вечности.

Острие копья вспороло мне кожу на бедре. И варвары радостно завопили. Но тут до нас донесся далекий звук трубы. Радость накрыла меня горячей волной. Играли тревогу. Наверное, кто-то все же услышал мои призывы к оружию и лязг мечей. Раздирая глотку, я заревел:

— Ко мне! Сюда! Германцы!

Квинт Бык и тот не смог бы крикнуть громче, а уж он орал так, что легионная зелень штаны уделывала.

Труба ответила мне.

Собрав последние силы, я попытался развернуться так, чтобы оказаться между спешившими мне на подмогу легионерами и германцами. Мне это удалось, и я шаг за шагом начал отступать в сторону лагеря. Впервые мелькнул проблеск надежды. Если я продержусь еще немного, если не оступлюсь и не сделаю роковой ошибки, возможно, мне удастся спастись. Главное, потерпеть. Несколько минут. Всего-то несколько минут. Приходилось терпеть куда больше. И каждый раз у меня это получалось. Получится и теперь. Не может не получиться. Только не сейчас, когда спасение так близко…

Удар был нанесен сзади. Похоже, на радостях я упустил из виду одного из варваров. Он зашел мне за спину и угостил дубинкой. Если бы не шлем, голова треснула бы как перезрелая тыква. А так я просто провалился в темноту. Даже не успев понять, что произошло.

Очнулся я от тряски. Я лежал попрек седла, связанный по рукам и ногам. Жутко болела голова. Досталось ей крепко. Варвар, который меня оглушил, явно перестарался. Тошнота то и дело подкатывала к горлу, во рту пересохло.