Стефан Флауерс - Тайный Король: Карл Мария Вилигут

Так называемый «Ирмин–крест», используемый Вилигутом, иначе иллюстрирует этот процесс, в форме четырёхполюсной модели:

Ключ — в способности обратить (zu wenden) нисходящее течение между вертикальными полюсами, так чтобы снова заставить его восходить.

Приняв во внимание этот ключ, а также информацию, предоставленную фрау Винклер–Дехенд (приложение B), можно с большим пониманием подойти к усвоению рунного материала в «Шёпоте Gotos — рунном знании».

Главный идеологический вклад Вилигута — в его сильном, подкреплённым традицией представлении понятий, окружающих тайную историю и его понимание рун как описаний течений различных типов энергии. Его идеи некоторым кажутся ещё более труднодоступными ввиду того, что очень многие из его современников испытывали влияние не того, что он говорил, а скорее, того, как он это говорил. Загадка Вилигута, вероятно, настолько тесно связана с его личным присутствием, что может быть, нам никогда не удастся в полной мере понять его идеи на основе лишь записанных слов.

Наследие Карла Марии Вилигута представляется более туманным, в сравнении, например, с наследием Гвидо фон Листа. Вилигут учил лишь в узких (но влиятельных) кругах, никогда не печатал свои идеи в систематизированном виде, и не оставил после себя школы или организованных посвящённых, способных продолжить его работу. Даже по его собственному однозначному определению своей традиции, отсутствие наследника мужского пола определило конец эзотерической традиции Вилигута в самом основательном из всех смыслов. Ещё одним препятствием в овладении наследием Вилигута служит то, что издавался он только в малоизвестных журналах «Hag All All Hag» и «Hagal», найти которые непросто до сих пор.

Элемент оформления обложки журнала «Hag All All Hag». Девиз гласит: «Подобное познаётся только подобным».

Ещё один путь, посредством которого идеи Вилигута привлекли интерес уже после его смерти — труды двух его учеников, Эмиля Рюдигера и Фридриха Тельчера, хотя не так ясно, в какой мере их писания проистекают из традиции Вилигута, а в какой их следует приписывать собственным идеям и разработкам авторов. Кроме того, опубликованные работы этих двух авторов чрезвычайно редки. Один факт остаётся неизменным: те, кто лично встречался с Вилигутом, и учился у него, были весьма сильно впечатлены глубиной его мудрости и личной харизмой. В этой книге представлена сущность эзотерического наследия Карла Марии Вилигута, так что читатели смогут сами решить, что в наследии старого мастера представляет ценность, а что нет.

До публикации настоящей работы, наиболее важным событием в наследовании идей Вилигута было издание книги «Распутин Гиммлера» Рудольфа Й. Мунда в 1982[17]. Мунд напечатал факсимиле многих писаний Вилигута из «Hagal», а также его поэтический цикл «Gotos–Kalanda» (1937)[18], а также сопроводил их сочувствующей, хотя и бессвязной биографией и представлением идей полковника. Мунд не делает секрета из корней своей симпатии — он сам был членом Waffen–SS, и последние годы жизни провёл, занимаясь жизнеописанием и толкованием эзотерических völkisch идеологов, таких как Йорг Ланц фон Либенфельс (см. его работу «Jörg Lanz v. Liebenfels und der Neue Templer Orden», 1976) и К. М. Вилигут.

Мунд говорит, что написал книгу «Распутин Гиммлера», желая реабилитировать Вилигута, и избавить его от репутации «вотаниста». Мунд также желал в целом «де–оккультировать» проблему мистицизма у истоков Национал–социализма (стр. 24, там же). В этом отношении он едва ли преуспел, поскольку каждый, читавший работы К. М. Вилигута, и прочих упоминаемых им авторов не сможет назвать их идеи иначе, чем мистическими. Тем не менее, среди многих поборников этих идей, включая и самого Вилигута, часто высказывается мнение, что в них нет ничего магического, а то, чему они учат, некоторым образом «научно».

«Вотанистское» течение современного немецкого неоязычества высказало своё мнение о Вилигуте в статье Адольфа Шляйпфера, озаглавленной «Armanen Orden». Эта статья приведена в приложении D. Шляйпфер особенно критичен в отношении представления Вилигута о примордиальном «ирминическом кристианстве».

Как бы там ни было, книга Мунда вновь вернула к Вилигуту интерес публики после многих лет забвения. Кроме этого, оставался единственный путь, которым идеологическое наследие Вилигута сохраняло жизнь — послевоенные работы его учеников Рюдигера и Тельчера, инженеров из Инсбрука, Австрии[19].

Настоящая книга представляет собой другое продление наследия Вилигута. В этом томе для всех заинтересованных в традиции Вилигута представляет ценность собрание авторских первоисточников. Именно к ним теперь может обратиться читатель, и именно из них должно быть выведено сущностное значение его традиции.

Трудно дать окончательную и всеобъемлющую оценку таким личностям, как Карл Мария Вилигут. Сложность эта проистекает из несоответствия мифа человека и его «объективной реальности». Хотя сама эта формулировка предполагает дихотомию, возможно, неправомочную. Мы можем рассматривать значение индивида, и мы можем рассматривать значение его идей, так чтобы определить его место в истории.

Как личность, Вилигут представляет собой захватывающую тему изучения значимости эзотериков в национал–социалистическом государстве. Многое в последние тридцать лет было сказано об «оккультных корнях нацизма». Вероятно, эти штудии могут показывать, насколько близкими были идеи лидеров национал–социализма представлениям до– и не–национал–социалистических «оккультистов». Однако эту схожесть можно и должно приписывать главным образом, тому факту, что лидеры национал–социализма и так называемые «оккультисты» тех дней жили в общей культурной матрице и были частью одного Zeitgeist. Вилигут же являет собой наиболее любопытный пример связующего звена между порой очень туманным миром эзотерических кругов Германии и Австрии начала XX столетия, и национал–социалистическим государством. Вилигута можно считать членом национальной эзотерической среды с самого начала века, хотя его роль, по–видимому, очень незначительна до начала двадцатых годов. И Вилигут — одна из тех «туманных» личностей, прямиком вошедших в официальные правительственные должности национал–социалистического режима. Он сыграл важную роль в осмыслении и разработке определённых эзотерических целей и практик элитного круга Гиммлера в рамках SS, и уже один этот фактор превращает загадку Вилигута в уникальное и захватывающее поле исследований.

Идеи Вилигута доступны нам из трёх раздельных источников:

1) Его собственные сочинения

2) Сочинения его учеников

3) Беседы с его учениками

В этой штудии мы сосредоточились на собственных опубликованных работах Вилигута. Другие, вторичные источники, хотя и представляют свидетельство того, в какой степени Вилигут оказывал влияние на своих учеников, не могут быть рассмотрены как надёжные относительно идей Вилигута.

Традиция Вилигута, как представляется, основывается на трёх чертах: его рассмотрении эзотерической истории; эзотерическом языковом шифре; и «рунном ключе», основанном на течении Материи–Энергии–Духа, описанном в «Drehauge» («Вращающееся Око»). Взгляд его традиции на историю отмечает, что вера изначальных германцев была монотеистическим ирминическим кристианством, и что источники по германской религиозности, на которые полагается академическая наука — позднейшие упадочные свидетельства, испытавшие влияние южного, негерманского христианства. Наиболее вероятно, что Вилигут не желал расставаться со многими из представлений ортодоксального христианства, и отказывался признавать то, что он воспринимал как «варварство» своих предков. Языковой эзотерический шифр Вилигута по духу идентичен аналогичному шифру Гвидо фон Листа, и вывод о том, что многие идеи о святых звуках и слогах Вилигут воспринял из писаний Листа, напрашивается сам собой. Более самостоятельной выглядит его теория о взаимодействии Материи–Энергии–Духа в производстве сознания[20]. Эта модель, также и по заверениям его учеников, и является ключом к миру представлений Вилигута.

В рассмотрении его источников ясно, что Вилигут черпал идеи у своих предшественников и современников, таких как Лист и Либенфельс. Эзотерическая история теософии Блаватской предоставила ему общие очертания для собственной германоцентрической версии предыстории человека. Уже в 1908, в своих «Девяти заповедях Got» он упоминает о «семи эпохах человеческой истории», что является отголоском семи «корневых рас» теософии.