Лин фон Паль - Тайны Бермудского треугольника

Вот в этом случае я против Куше не возражаю. Действительно, судно всеобще не заходило в воды треугольника. «Белла», выйдя из Бразилии, пропала на юге Эквадора. Между прочим, одна из жертв кораблекрушения даже спаслась, о чем упоминается в научных книжках. А морских катастроф на океанических просторах вполне достаточно. Ну а по поводу обломков, все проще. В апреле 1854 года была найдена перевернутая шлюпка «Беллы» и часть ее груза.

Но почему в список Куше попала легендарная «Мария Селеста»? Ее гибель никто не связывал с Бермудами! А тут все понятно: слишком знаменитая история, практически легенда. А потом можно сказать: странные события случаются и не в треугольнике.

Но эту историю лучше рассказывать, не опираясь на свидетельства Куше. Ибо он, стремясь все свести к объяснимому, исключает из своего описания как раз те странности, которые и послужили источником для невероятных слухов и сделали «Марию Селесту» синонимом морской тайны.

Итак, Куше пишет о состоянии корабля на момент находки следующее:

«Мэри Селест», бригантина длиной 103 фута и водоизмещением 282 т, стала символом всего самого загадочного, что только существует на поверхности и в глубинах океана. Она была обнаружена в 800 км к западу от Гибралтара (на 38°20′ северной широты и 17°15′ западной долготы) 4 декабря 1872 года грузовым судном «Дея Грация». «Мэри Селест» под командованием капитана Бриггса вышла из Нью-Йорка 7 ноября 1872 года и взяла курс на Гибралтар. Капитан «Деи Грации» Морхауз рассказывал, что, увидев «Мэри Селест» в океане, идущую под парусами по ветру, но странными зигзагами, он сразу заподозрил неладное, приказал матросам спустить-шлюпку, пришвартоваться к борту бригантины и выяснить, что же там происходит. Оказалось, что судно пусто, хотя и не имеет абсолютно никаких повреждений, спасательные шлюпки находятся на своих местах на палубе, в кают-компании стоит накрытый стол. Теперь уже никто и никогда не сможет убедительно, опираясь на реальные факты, объяснить, что же случилось с судном и его экипажем!

Куше специально вносит в свою легенду элементы, которых не было. Во всяком случае, о шлюпках было сказано, что они отсутствовали, а точнее — не было большого яла и еще одной шлюпки. Но даже не в этом дело. Когда команда Морхауза поднялась на борт «пойманной» «Марии Селесты», матросы были потрясены нововведениями, которые увидели: на корпусе судна, чуть выше ватерлинии, каким-то столярным инструментом были прорезаны пазы, окна кормовой надстройки были полностью забиты досками и затянуты брезентом, несмотря на зимний холод, световой люк в каюте капитана открыт, поручни трапа с левого борта сняты, крышки входа в трюм откинуты и не закрыты.

Если исключить эти странности, все остальное было в порядке. Точнее — не в порядке. Потому что все выглядело так, словно команда сейчас вернется и займется своим делом: койки заправлены, вся одежда на месте, в каюте капитана остались лежать золото и драгоценности, в деревянной шкатулке — пачка банкнот, на диване — тяжелый ящик с концертной гармонью, в швейной машине — незаконченное шитье, на полу — детские игрушки (капитан взял с собой в плавание жену с маленькой дочкой Сарой), в кладовой — огромный запас продовольствия, даже в помещении, где жила команда, лежали на столе курительные трубки, а это уж последнее, что настоящий моряк оставит, покидая корабль.

Самое же странное, что, кроме вахтенного журнала, иных судовых документов не нашлось. Последняя запись в журнале была сделана 24 ноября, координаты судна на 25 ноября почему-то были записаны на грифельной доске и другим почерком.

Эти координаты удивили капитана Морхауза: выходит, судно без управления прошло 400 миль от острова Санта-Мария курсом на восток, затем повернуло на запад! Понятно, что «Мария Селеста» побывала в шторме: паруса у нее были потрепанные, рваные, но имелся и второй комплект парусов, абсолютно целых. В трюме плескалась вода, но ее было не настолько много, чтобы стать угрозой жизни. В кухне… да, там посуда плавала в воде. Но все равно не было никаких причин, чтобы покинуть корабль, не захватив даже самого ценного — компаса… Взять судовые документы и не взять компаса? И почему он разбит? Загадка…

По морским законам XIX века вознаграждение за обнаруженное в море судно принадлежало тому, кто его нашел. Поэтому капитан Морхауз отправил на «Марию Селесту» своего штурмана, и тот благополучно привел корабль в порт Гибралтар. А дальше… Дальше должен был состояться суд, чтобы решить, законным ли путем капитан Морхауз стал владельцем новой шхуны и ее груза — 1700 бочек со спиртом.

Прибыв в порт, Морхауз сразу же заявил о находке судна. Он надеялся, что капитан «Марии Селесты», которого он хорошо знал, благополучно доберется до Гибралтара на ялике и его хозяева выплатят ему положенную сумму за находку корабля.

Оповестили американские власти и страховую компанию в Нью-Йорке. Министерство финансов распространило циркуляр следующего содержания:

Министерство финансов США, 24 марта 1873 года. Сборщикам таможенных пошлин и другим лицам: вас просят сообщить Министерству любое дошедшее до вас сведение, которое поможет выяснить обстоятельства, при которых был покинут корабль, найденный брошенным на море 4 числа прошедшего декабря месяца под 38°20′ северной широты и 17°37′ западной долготы и отведенный в гавань Гибралтара британским судном «Дея Грация», заявившим там о своей находке. Согласно вахтенному журналу покинутого судна, оно оказалось американской бригантиной «Мария Селеста», шедшей из Нью-Йорка в Геную под командой капитана Бриггса. Обстоятельства дела возбуждают сильное подозрение, что капитан, его жена и ребенок, а может быть, и старший штурман были убиты в состоянии опьянения командой, очевидно, получившей доступ к алкоголю, которым был нагружен корабль. Полагают, что судно было брошено командой между 26 ноября и 4 числом прошедшего декабря месяца и что команда либо погибла на море, либо, что вероятнее, была взята каким-нибудь судном, направляющимся в один из портов Северной или Южной Америки или же Вест-Индских островов. Найденный покинутый корабль оказался совершенно неповрежденным. Он был хорошо снабжен всем необходимым и провиантом, и какой-либо видимой причины, почему он был покинут, не имеется. На судне нашли саблю как будто с пятнами крови на клинке и такие же пятна заметили на палубе бака. Корабельных документов и хронометра не оказалось, но почти все вещи капитана, его жены и ребенка, а также и команды были найдены в хорошем состоянии; книги, драгоценные вещи, золотые медальоны и дорогое женское платье были оставлены нетронутыми в каюте. Вахтенный журнал велся до полудня 24 ноября. Министерству известны и многие другие подробности, относящиеся к этому таинственному происшествию, и в случае необходимости они могут быть переданы любому лицу, которое обязуется разгадать это дело.

Шло время, но капитан Бриггс, его семья и его команда так и не появились ни в Гибралтаре, ни где-либо еще на земле. Морхауз обратился к владельцу судна, требуя положенного вознаграждения. Тот прибыл в Гибралтар в конце января и сразу согласился оплатить труды Морхауза. Но председатель судебной комиссии неожиданно заявил, что дело требует дальнейшего рассмотрения. Не нравилось судье Флуду это дело с кораблем! Он подозревал, что капитан Морхауз приложил руку к тому, чтобы капитан Бриггс и его команда исчезли навсегда.

Следствие пошло по второму кругу. За это время капитан успел совершить плавание в Италию и вернуться назад. Когда он снова предстал перед лицом судьи Ее Величества, ему было открыто сказано, что следствие не может вынести решение, поскольку дело кажется очень странным и запутанным.

На суде Флуд обозначил странности, которые его насторожили. Капитан утверждал, что причиной оставления командой корабля мог быть шторм, потому что паруса были повреждены, а в трюме была вода. Но, заметил Флуд, в районе Азорских островов в обозначенный период (то есть конец ноября — начало декабря) штормы не зарегистрированы. К тому же, добавил Флуд, около машинки обнаружены стоящие спокойно шпулька, катушка и масленка. Если бы был шторм, они упали бы на пол. Аналогичное недоумение у него вызвала стоящая на столе посуда. Сырость в каюте Флуд объяснял открытым световым люком. К тому лее Флуд изучил записи на грифельной доске. Почерк не принадлежал никому из команды. А вот надпись на доске была процарапана рукой помощника капитана Ричардсона. Она гласила: «Франциска, моя дорогая и любимая жена!» И в довершении всего сказанного Флуд открыл страшную тайну: в каюте капитана обнаружена сабля со следами крови, подобные пятна найдены также на парусах и прочих предметах.