Бхагаван Раджниш (Ошо) - Завтрак гораздо важнее, чем рай

Наши малые умы – лишь отражения великого Ума. Когда восходит полная луна, ее отражают миллионы озер на земле, ее отражают моря, реки и пруды. Она отражается везде, где есть вода. Луна одна, а отражений миллионы, точно так же существуют и миллионы наших малых умов. Ум с большой буквы один – его можно называть Умом Будды, Умом целого, космическим Умом или же Богом. Это лишь разные названия одной и той же реальности.

У малого ума есть начало и конец. У великого Ума нет ни начала, ни конца.

Теперь послушайте эти слова:

Очень противоречивое утверждение. С одной стороны, Иккью говорит: «Наш ум, не имеющий ни конца, ни начала…» Он говорит об Уме с большой буквы.

Затем он говорит: «Хотя он рождается и умирает…» Теперь он говорит об уме с маленькой буквы, о малом уме. Малый ум рождается и умирает, великий Ум пребывает вечно. Малый ум – лишь отражение, а отражения рождаются и умирают.

Как отражение вы рождаетесь и умираете. Если вы слишком сильно привязаны к отражению, вы страдаете. Именно в этом причина страдания, именно в этом заключается ад. Если вы не привязываетесь к отражению, если вы не отождествляетесь с ним… тело является отражением, ум является отражением, жизнь является отражением. Если вы спокойно наблюдаете, то вы видите, что все эти отражения преходящи, и тогда вы начинаете осознавать зеркало, в котором мелькают эти отражения.

Это зеркало – вечность. Достижение этого зеркала есть постижение истины.

Три Мира – это мир прошлого, мир настоящего и мир будущего, миры времени. Эта сутра имеет огромное революционное значение.

Как только вы понимаете, что вас нет, все, что вы сделали в прошлом, делаете сейчас или будете делать в будущем, исчезает. Когда исчезает тот, кто делает, исчезают и действия.

На Востоке люди слишком обеспокоены кармой, действиями. Они боятся, что им придется заплатить и пострадать за все плохое, что они сделали.

Иккью дает вам великий ключ: «Не бойтесь, ведь вас нет, значит, вы ничего не сделали!» Как вы можете что-либо делать? Вас нет. Он выбивает землю из-под ваших ног, и вместе с ней исчезает все.

Итак, все, что нужно сделать, это углубиться в себя и увидеть свою пустоту. Не нужно творить добрые дела, чтобы перевесить злые дела, которые вы совершили. Не надо стараться делать добрые дела, поскольку, что бы вы ни делали, хорошее или плохое, вы остаетесь в иллюзии делателя. Видите разницу?

Обычные религии учат вас быть добродетельными, творить добро, избегать грехов.

Помните Десять заповедей? Они лежат в основе обычной религии: не делайте то, делайте это. Необычная религия говорит: «Исчезни как делатель – и не надо беспокоиться о том, чтобы делать добро или зло». Да и кто знает, что есть добро, а что есть зло?»

В действительности, нет ни добра, ни зла, поскольку существование едино – как же возможно разделение на добро и зло? Все едино. Добро переходит в зло, зло переходит в добро, и никогда не знаешь, что есть что. Все постоянно превращается друг в друга. Вы можете увидеть это в жизни…

Вы делаете добро, а получается зло. Мать пытается защитить своего ребенка от всего зла в этом мире, но из-за своей опеки она только склоняет его ко злу, поскольку порождает в нем соблазн.

Помните старую историю: Бог велел Адаму не есть плодов от этого дерева и тем самым породил соблазн. Он поступил как заботливый отец, но погубил своего ребенка. Именно своими словами: «Не ешь плодов с Древа Познания» он создал соблазн и непреодолимое желание съесть плод именно с этого дерева.

Итак, он хотел сделать хорошее дело, а что получилось? Получился первородный грех.

Все люди, постоянно творящие добро, создают одни неприятности – от благодетелей больше всего вреда в этом мире. Мир от них очень сильно пострадал. У них благие намерения, но ноль понимания. А от одних лишь благих намерений мало проку.

Тот, кто понимает, говорит, что вопрос не в добре и зле, а в исчезновении делателя. Иными словами, оставаться делателем – зло, исчезнуть как делатель – добро. Не быть – добродетель, быть – грех.

Таково учение Будды. Все наши действия – это лишь сон. Когда человек просыпается, он начинает смеяться: все плохое и все хорошее ему только снилось.

Послушайте одну историю…

Жил-был рабочий, который ненавидел кофе. Но его жена не знала об этом. Он ей никогда не говорил. Она обожала кофе и с огромным удовольствием каждое утро клала термос с кофе в его чемоданчик с обедом.

Он всегда брал обед и термос на работу, но, будучи бережливым, вечером приносил нетронутый термос с кофе обратно домой. Затем, чтобы сэкономить, и зная, что его жена настолько же обожает кофе, насколько он его ненавидит, он украдкой, улучив момент, когда она не смотрит, вливал кофе обратно в кофейник. От вечернего же кофе он отказывался, говоря, что из-за него он плохо спит.

Однажды ночью жене приснилось, что муж ей изменил. На следующую ночь сон повторился. Она разозлилась, но ничего не сказала мужу. Спустя неделю сон повторился в третий раз, что пробудило в ней муки ревности.

«Это правда, – подумала она. – Несомненно, это правда. Это ничтожество мне изменяет!» И она решила отомстить ему. Каждое утро она подсыпала в термос с кофе щепотку мышьяка, и это продолжалось до тех пор, пока она не убила сама себя.

На суде муж был оправдан, и судья сказал: «Так происходит всегда: тот, кто верит в сны, сам себя убивает».

Величайший сон – это убеждение, что «я есть», и он является причиной нашего самоубийства.

Вот в чем весь парадокс: идея «я есть» приводит к самоубийству, а если вы исчезаете как «Я», если вы совершаете это духовное самоубийство, вы впервые начинаете жить. Вы впервые рождаетесь. Вы впервые познаете нечто, что не принадлежит времени.

И тогда нет ни добра, ни зла. Человек ест, когда он голоден, спит, когда устает, отвечает, когда ему задают вопрос. Тогда человек не думает, как жить – он живет без ума. Он живет с внутренним «ничто», и в этом цель буддизма. Жить как «ничто» – это нирвана.

Достаточно на сегодня?

Первый вопрос:

Ошо, вчера ты сказал, что наука и религия диаметрально противоположны. Но на Западе есть много школ, в которых изучают научный мистицизм, а учения Тантры и йоги весьма систематичны. И твои книги тоже очень рациональны. Мне кажется, что между рациональной наукой и иррациональной религией существует мост.

Прокомментируй, пожалуйста.

Мост существует, и он существует только потому, что наука и религия диаметрально противоположны. Между ними – пропасть, и через эту пропасть можно перекинуть мост.

Противоположности могут встретиться, но эта встреча возможна только благодаря тому, что они противоположны. Противоположности притягиваются. Именно из этого возникает движение и динамика жизни – мужчина и женщина, инь и ян, материя и дух, земля и небо и т. п. Мост может возникнуть только между противоположностями. Если нет противоречивости, противостояния, мост просто не нужен.

Итак, прежде всего, нужно понять, что наука и религия действительно диаметрально противоположны, но их можно соединить мостом. Мост не сделает их одним целым. На самом деле, мост сделает их отличия еще более явными, еще более заметными.

Религия может иметь научный оттенок, она может быть систематичной, методичной, но она никогда не станет наукой, она всегда будет оставаться мистикой. Она может что-то перенять у науки, например, ее подход, терминологию, но при этом она все равно останется мистикой, поэзией.

Поэзию можно перевести на язык прозы, прозу можно перевести на язык поэзии. Но перевод прозы на язык поэзии не превратит ее в поэзию – она останется прозой. И перевод поэзии на язык прозы не сделает из нее прозу, она останется поэзией. Будда говорит прозой, но то, что он говорит, является поэзией.

Я не поэт. Я говорю прозой, но то, что я говорю, является поэзией, душа моих слов – поэзия. И она остается поэзией.

Религия может использовать научную систематизацию – именно это сделали Тантра и йога. Наука может использовать мистицизм как метод проникновения в реальность – все великие ученые так и поступали, – но она все равно остается наукой. Она, прежде всего, полагается на рассудок. Религия не полагается на рассудок. На своей периферии религия может стать научной, но в сердцевине она остается иррациональной. На периферии наука может стать очень, очень поэтичной, но в сердцевине она остается рациональной.