Идрис Шах - Знать как знать. Практическая философия суфийской традиции.

5. В числе характерных особенностей «ложных, или никуда не ведущих, путей» суфии отмечали следующие признаки, по которым можно опознать последние:

I. Претензия организации на то, что она является единственным хранителем Истины.

II. Принятие эмоциональных состояний за духовные.

III. Обособленность членов группы от общества в целом.

IV. Пренебрежение исполнением человеческого долга по отношению к другим вне зависимости от их религиозного мировоззрения.

V. Стремление опираться на надежду и страх, а также на награду и наказание.

VI. Материальное богатство организации, особенно ее лидеров.

VII. Претензия на исключительность — лидер заявляет о своих сверхчеловеческих качествах, ответственности или иной подобной значимости.

VIII. Секретность.

IX. Неспособность рассмеяться над тем, что кажется смешным обычным людям, не имеющим отношения к Пути.

X. Использование стереотипных технических приемов и/или ритуалов и упражнений, не адаптированных в со ответствии с принципом «Время — место — люди».

XI. «Идолопоклонство», которое проявляется в том, что людям, животным или предметам придается какое-то особое значение.

XII. Невежество самих учителей.

6. Суфии, будучи терпимыми, фактически не борются с такими культами, но считают необходимым описывать их, чтобы сделать разницу между культами и суфизмом очевидной, а также помочь интересующимся суфизмом избежать формирования подобных организаций и групп или участия в них.

Великие открытия в области психологии, сделанные в двадцатом веке, позволили суфиям общаться с мировой общественностью на языке этого знания.

В прежние времена, из-за общей отсталости большинства сообществ, суфиям приходилось говорить с людьми, пользуясь установками, преобладающими в обществе, что весьма сужало предпринимаемое общение. Сегодня стало ясно, что многие утверждения суфийских учителей прошлого, сохранившиеся в классических произведениях, проложили путь к пониманию различий между духовными и социальными группами. Этот вклад отметили многочисленные современные наблюдатели, хотя он все еще не стал достоянием общества в целом и не обрел широкой известности в кругу специалистов. Но в этом направлении наблюдается все более заметный прогресс.

В книгах и монографиях сегодня можно найти немало ссылок на вышеприведенные факты.

Один из наиболее значительных вкладов суфиев состоит в их утверждении, что человеческая убежденность в истинности той или иной доктрины может быть случайно или преднамеренно состряпана; приклеивать же к подобным явлениям ярлык «религиозной веры» или чего-либо подобного — не более чем признак невежества относительно принципов работы человеческого мозга.

Нежелание признать, что внушение имеет место во всех человеческих системах, характеризует низкий уровень мышления.

Первое: отбор.

Школа, ее учителя и студенты должны быть исследованы на предмет выявления признаков, приведенных выше (суфийская позиция по поводу религиозных и иных культов, раздел X, пункт 5), которые выдают лжешколу.

Второе: необходимо отметить, что приведенные ниже признаки составляют только часть указаний, свидетельствующих о подлинности суфийской школы:

I. Школа не ограничивает людей в проявлении интереса к какой-либо специфической литературе или учениям, а скорее, наоборот, ожидает от студентов прочтения широкого спектра литературных произведений, в то же время специализируясь на тщательно дозированном изучении.

II. Школа способна объяснить и истолковать прежние формулировки суфийского Пути — как содержащиеся во всем обилии суфийской литературы.

III. Школа способна объяснить процесс замещения прежних учебных материалов новыми.

IV. Школа не привязана к какой-то культуре или языку. Иными словами, ей не понадобится, кроме как для иллюстрации или аналогии, использовать лексику или практику из культур и/или языков, чуждых для людей, среди которых работают суфии.

V. Ученики подлинной школы не ходят в чудных одеждах (мантиях) и не используют терминов, чуждых местной культуре.

VI. Школа не берет на вооружение лозунги или «высказывания» учителей прошлого, если эти материалы лишены иллюстративной функции.

VII. Школа не использует речитативы, движения, музыку и тому подобное в качестве полурелигиозной церемонии или спектакля, так как знает, что все эти действия являются составной частью многосторонней системы применения стимулов.

VIII. Школа не претендует на то, что ее миссия — учить всех, а также не принимает в свои ряды любого. Прежде всего, школа должна убедиться, что искатель имеет достаточно информации и опыта, чтобы принять решение относительно суфиев и суфизма в соответствующем ключе.

IX. Школа, скорее, прояснит природу «инструментальной функции» идей, технических приемов и иных материалов, чем позволит относиться ко всему этому, как к чему-то непреложному, священному, «традиционному» и так далее.

X. Школа будет иметь дело с каждым человеком в соответствии с его способностями и характером, не будучи ни благожелательной, ни, наоборот, отрицательно настроенной (к кандидатам), так как добросердечность и жестокость, будучи эффективными и понятными в обычной жизни, действуют в учениях или в групповых ситуациях как элементы обусловленной системы.

Есть два вида литературы. Первый — суфийская, то есть литература, предназначенная для целей обучения. Она создается суфиями, прежде всего, для людей своего времени. Последующие поколения должны понять план, лежащий в ее основе, а долг школы — обеспечить это понимание.

Второй вид литературы формируют внешние материалы о суфиях и суфизме. Существует весьма значительное количество такой литературы. Авторами этого пласта произведений часто являются ученые, которые не понимают суфизма, так как оценивают его с академической, механистической или эмоциональной точки зрения. Ценность ее только в том, что в ней содержится иллюстрация к природе и образу академического мышления. Ничему другому она научить не способна. Уже само изобилие такой литературы заставило многих вообразить, что они могут по ней учиться. Суфии веками приравнивали поглощение этого материала к процессу, который называется «передать вкус варенья на словах». Но престиж запечатленного слова столь велик, что часто люди, разумные во всех других отношениях, не могут понять простого факта: внешняя оценка вряд ли что отражает, если только не касается такого же внешнего феномена.

Вопрос: Западная цивилизация основана на экспериментах и успешных результатах, на пробах и ошибках. Как бы то ни было, частица за частицей знание накапливается и образуется такой феномен, как наука. Даже если у нас нет знаний, мы не падаем духом и продолжаем бороться, достигая желаемого. Суфии же утверждают, что человеку необходимо изначальное знание, иначе маловероятно, что его усилия увенчаются успехом. Так ли это?

Ответ: Совершенно верно, вначале необходимо знание.

Вопрос: Тогда как вы объясните следующую суфийскую басню, ведь она объявляет настойчивость заслугой?

Лягушки

Однажды две лягушки угодили в крынку с молоком. Первая была логически мыслящим существом и, поняв, что ей не выбраться, спокойно покорилась судьбе и утонула. Вторая тоже не понимала, как ей попасть на волю, но в течение нескольких часов продолжала барахтаться. В должное время из молока образовался кружок масла, и, оттолкнувшись от него, лягушка выпрыгнула на свободу.

Ответ: Как обычно, вам рассказали неполную версию этой истории. История кончается так: возня лягушки в молоке привлекла внимание аиста, который подлетел к ней, как только та выпрыгнула из крынки, наколол на свой клюв и отменно поужинал ею.

Вопрос: И что дальше?

Ответ: На самом деле в басне была и третья лягушка. Она знала, как делается масло. Когда аист улетел, она прыгнула в крынку и стала взбивать лапками молоко, пока не превратила его в масло, после чего позвала друзей и вместе они достойно похоронили первую лягушку и съели масло.

Вопрос: А как насчет хозяина молока, ведь бедняга его лишился?

Ответ: Не все сразу: о хозяине — другая история.

Вскоре вы сможете увидеть разницу между суфийской лекцией и проповедью.

У проповедника, дидактического оратора и прочих подобных людей всегда есть наготове тема, связанная с их основным кредо, которую они то и дело так или иначе развивают, пытаясь убедить других в ее актуальности.