Валерий Докучаев - Власть Рода. Родовые программы и жизненные сценарии

Охватившее меня было столь необычным, что я ушёл к себе в комнату. В полубреду лёг на кровать и мгновенно уснул. Проснулся с восходом солнца и с таким приливом энергии, что был готов решить проблемы всего человечества здесь и сейчас.

На второй день практики я знакомился с палатой странных явлений, как называли её мои коллеги. Палату населяли совершенно спокойные, уравновешенные женщины. На первый взгляд, их место – на берегу моря или в активной работе. То есть явно не в стенах данного пансионата. Но женщины этой палаты обладали одной странной особенностью. У каждой из них могла возникнуть своеобразная обострённая реакция на определённое внешнее событие.

Мы вошли. В светлой, с удивительно легким чистым воздухом комфортно обставленной комнате находились три женщины.

Я эти бархатные глаза помнил всю свою ещё недолгую послеармейскую жизнь. Я узнал её сразу. Меня охватил мгновенный паралич первых секунд нашей первой встречи. Я стоял перед потерянной мною незнакомкой из армейского прошлого. Она смотрела на меня так, будто только что между нами возник бурный, полный страсти роман, и я олицетворял для неё все радости этого мира.

У меня возникло непреодолимое желание взять её на руки. Я подался к ней. Но хрипловатый голос медсестры механически заученно констатировал: «Я здесь стою – я там лежу!» Я отрешённо посмотрел на медсестру, пытаясь въехать в предмет. Она повторила свою фразу и добавила тихо, увлекая к следующей пациентке: «Эта женщина теряет сознание при виде рва, канавы, ямы и при этом твердит как во сне: „Я здесь стою – я там лежу!“»

Практика практикой. Но я нашёл её не для того, чтобы потерять. После обхода я прочитал сухую историю её поведения, в которой не нашёл никаких зацепок. В традициях этого пансионата ни имени, ни фамилии не было. А значилась она отдыхающей госпожой N. Прописывались ей таблетки, процедуры успокаивающие и ещё раз успокаивающие, и расслабляющие, и отвлекающие и т. д.

Затем пошёл к главврачу с идеей использовать принципы родологического подхода для восстановления здоровья пациентки N. Главврач не возражал, хотя сказал, что картина ясная. Что блокировка логики у пациентки связана с органикой и, к счастью, возникает только в ситуации, которой можно избегать, и, на его взгляд, после некоторого времени пребывания здесь ей нужно будет прописать тёмные очки, и она будет счастлива в здоровом социуме.

Такие глаза и за стёкла тёмных очков?! Во мне возник мощный инстинктивный протест. Я почувствовал в себе огромную энергию мотивации для того, чтобы собрать воедино все мои знания и спасти – сделать эту женщину счастливой. Мне было совершенно ясно, что она во власти какой-то тайны. И, скорее всего, этой тайны она не знает.

Вечер в пансионате – время отдыха. Телевизор, игры, танцы, лекция чья-то.

Я нашёл её в одном из коридорных холлов. Она стояла у аквариума и смотрела на золотистых рыбок, которые грациозно парили в своем маленьком царстве. Её стройная фигурка и особенно утонченно-изящные линии спины содержали в себе фантастическое напряжение, которое улавливалось не глазами, а скорее каким-то неподвластным человеку чувством. У меня появилось прямо-таки физическое ощущение, что она будто под непосильной ношей, слегка согнувшись, смотрит сквозь аквариум в землю.

Я однажды был во власти такого напряжения. Тогда Джигарханян в кожане стоял на сцене в «Железном потоке» один спиной к зрителям. Напряжение, которое чувствовалось в его позе, было столь велико, что зритель из зала будто втягивался в эту кожаную спину, как в чёрную дыру, теряя всякое представление о реалиях бытия.

Она, не оборачиваясь, полным мягким голосом сказала: «Почему я так тебя знаю?» Повернулась, и её глазищи столь властно пронзили меня всего, что я, забыв про своё положение в этом пансионате, шагнул к ней.

Стремительно схватил в объятия и в следующее мгновение, как хрупкую драгоценность, нежно прижал к своей груди. Всколыхнулись два чувства и вспыхнули, соединив в страстном пламени пожар двух душ.

Такого разворота и столь стремительного развития событий не ожидал никто. Я взял на себя всю полноту ответственности за неё. На следующий день в четырнадцать ноль-ноль прибыли нотариус и представитель ЗАГСа. Нас зарегистрировали как мужа и жену.

Вечером весь оторопевший персонал пансионата заливал каждый своё недоумение изысканными винами на нашей свадьбе, которая по особому разрешению главврача проходила в парке пансионата и обслуживалась персоналом соседнего летнего ресторанчика.

Главврач, серьёзно запивая коньяком своё изумление, несколько раз подходил ко мне. Он трогал меня за руку, похлопывал по спине и недоумённо вещал куда-то в небо: «Если это и есть новая технология работы с пациентом, то мне интересно увидеть, чем всё это закончится».

Через месяц закончилась моя практика. Я получил положительный отзыв о своей работе и вышел на последний этап получения второго высшего. На защиту диплома приехало столько желающих, что государственная комиссия перенесла защиту в большую римскую аудиторию.

Тема диплома: «Методика трансформации отдаленных последствий репрессий методами родологии». Предварительная защита настолько ошеломила профессиональный коллектив института, что было решено на защиту диплома пригласить представителей ВАК – Высшей аттестационной комиссии по присвоению учёных степеней.

На защите я был в задоре. Мне всё удавалось. Фортуна и Логика будто воочию присутствовали со мной. Вопросы, которыми меня засыпали, получали удовлетворявшие всех ответы. В завершение защиты представитель ВАК провел со мной короткий публичный разговор:

– Строить такого рода выводы хорошо. А вы уверены, что получили устойчивый результат?

– Что убедит вас в устойчивости результата?

– Продемонстрировать при всех, что ваш клиент действительно адекватно реагирует на раздражитель.

– Вас ждёт во дворе автобус. Бывший пациент – моя жена Бина. Она сейчас присоединится к нам. Пожалуйста, выберите сами такое место в городе или в окрестностях, где был бы ров.

Члены комиссии тайным голосованием выбрали место. Мы погрузились в автобус и прибыли на выбранную площадку через двадцать минут. Бина ехала со мной в автобусе вместе с членами комиссии.

Я почувствовал, что у меня начало нарастать напряжение. Но вдруг веер чёрных кудрей осыпал мою грудь, и на плечо моё склонилась её головка. У меня возникла совершенно полная уверенность, что мы выиграем.

Члены комиссии без лишних хлопот выстроили процедуру эксперимента. Они все встали на одном берегу рва. Бина должна была перейти через ров и подняться к членам комиссии. Затем вместе с ними снова перейти ров и вернуться в автобус.

Она проделала всё это так легко и непринуждённо, что заслужила искренние овации учёных мужей. Они лучше, чем кто бы то ни было, знали предмет и понимали, что стали свидетелями положительного результата, полученного с помощью новой технологии работы с клиентом.

Испытание снова встало у дверей нашего счастья через два года. Родственники Бины решили переехать жить в Израиль. Перед отъездом мы вместе с ними решили отдать дань памяти погибшим.

Это был день поминовения – холокост. Вблизи Чёрной балки собралось несколько сот евреев. Мы оказались среди них. Чувственный накал происходящего был неимоверно силён. В какое-то мгновение я вдруг почувствовал, что Бина уходит от меня. Я сильно прижал её к себе.

Вокруг люди. Никто не окажет нам помощь, ибо они воспринимают наше состояние как естественное. Я не знал, что делать. Потом резко поднял Бину на руки и, нарушая скорбный ритуал общего моления, начал протискиваться прочь от Чёрной балки, а она, как бездна, властно тянула меня обратно к себе. Мои силы были на исходе, и тут я почувствовал, что Бина своим угасающим сознанием помогает мне. Ощущение этой помощи настолько меня взбудоражило, что в неимоверном зверином рывке я вырвался из ритуального кольца и бросился в степь.

Я бежал с Биной на руках, и силы с каждым шагом возвращались ко мне. Я неотрывно смотрел в её глаза и видел, что удержал её. Она не погрузилась в небытие и стремительно возвращалась ко мне…

Сладость победы была столь велика, что мы опустились с ней на траву, и слёзы непроизвольно потекли из наших глаз.

Изложенная история поведения Бэлы – литературная зарисовка. Для анализа нужны факты. Генограмма – это тот документ, в котором известные факты собраны воедино.

Ключевая фигура – бабушка Бэлы, Лия, ушедшая из жизни в пятьдесят четыре года в результате гипертонического криза.