Автор неизвестен - Религиоведение - Свитки Кумрана

От таблицы V сохранилось несколько строк в плохом состоянии. Однако по употреблению в ней личных имен можно представить, что в ней Енох говорит Мафусаилу, что ребенок рожден от Ламеха, а последний, в свою очередь, передает это Ламеху. Заканчивалась таблица, по-видимому, тем, что Ламех окончательно убедился, что Ной его сын. Текст пятой таблицы, судя по сохранившимся фразам, очень близок тексту кн. Еноха (гл. 106—107), хотя рассказ в Апокрифе ведется сначала от лица Еноха, а затем от лица Ламеха.

Начиная с VI таблицы главным героем повествования делается Ной, от лица которого ведется рассказ в этой и нескольких последующих таблицах. От VI таблицы сохранились лишь по нескольку слов в двух строках, поэтому говорить о ее содержании невозможно.

1 Avigad—Yadin. Genesis Apocryphon, с. 7; DJD, I, с. 86—87.

2 Fitzmyer. Genesis Apocryphon, табл. Ill—XXII.

От следующей, VII таблицы читаются неполные две строки, по которым можно предположить, что здесь шла речь о потопе. Рассказ продолжается, по-видимому, все еще от лица Ноя, хотя имя его не упоминается. (Ср. описание потопа: Быт. 7:10—24, кн. Юбилеев, гл. 5.)

X таблица, в которой восстановлены три неполные строки, повествует о конце потопа и о принесении Ноем благодарственных жертв по этому поводу (См. Быт. 8:1—22, кн. Юбилеев, гл. 4.)

В таблице XI, по-видимому, речь шла о заключении завета между Богом и Ноем. Сохранилось только несколько слов. (Ср. Быт. 9:4, кн. Юбилеев 6:7, 13.)

Таблица XII дает небольшой связный текст, по-видимому, из середины таблицы, однако порядок расположения строк, предложенный Фицмайером, не представляется окончательным. Речь в этой таблице идет о событиях из жизни Ноя после потопа. Для сравнения в кн. Бытия можно подобрать отдельные строки из глав 9, 10, 11. Гораздо ближе текст из кн. Юбилеев, гл. 7.

Следующие фрагменты, относимые Фицмайером к таблицам XVI и XVII, рассказывают о разделе земель между наследниками Ноя, о чем более подробно говорится в кн. Юбилеев 8:11—9:15.

С XIX таблицы начинается повествование об Аврааме. Рассказ ведется от лица Авраама. Первые шесть строк таблицы полностью испорчены. Текст читается только с 7-й строки. Возможно, что в первых строках говорилось о выходе Авраама в Хеврон, откуда он из-за голода в стране уходит в Египет. Значительное место в таблице занимает рассказ о вещем сне Авраама при входе в Египет. Этот эпизод полностью отсутствует как в Библии, так и во всех легендах, связанных с Авраамом. Таблица сильно испорчена, много лакун, однако связный текст вполне восстанавливается.

В XX таблице продолжается повествование об Аврааме. Сохранность таблицы хорошая, за исключением первых и последних строк. Начало таблицы повествует о красоте Сары, жены Авраама. Далее события развиваются в соответствии с библейским рассказом: фараон, услышав о красоте Сары, забирает ее к себе силой, Авраам просит Бога о наказании фараона, и Бог насылает на последнего тяжелую болезнь. Наконец, после безнадежной попытки излечиться, фараон узнает истинную причину своей болезни, возвращает Сару Аврааму, одарив ее богатыми подарками, и Авраам, излечив фараона, со всем своим семейством и многочисленными стадами покидает Египет. Несмотря на то что в основном Апокриф следует библейскому рассказу, изложение в нем носит более художественный характер и снабжено целым рядом дополнительных подробностей. Рассказ ведется от лица Авраама, часто встречается прямая речь, введен новый персонаж, вельможа фараона Хирканос.

Таблица XXI по содержанию может быть разделена на две части-Первая часть с 1-й по 22ю строки примыкает к предыдущим двум таблицам как по содержанию (речь идет о событиях из жизни Авраама).

так и композиционно (рассказ ведется от первого лица, от лица Авраама). Эта часть таблицы повествует о возвращении Авраама из Египта, об отделении Лота, который поселяется в Содоме, о путешествии Авраама вдоль границ дарованных ему Богом земель и, наконец, о поселении его в Хевроне. Значение этой части текста заключается, прежде всего, в том, что она, хотя и связана с кн. Бытия гл. 13 и соответствующими главами кн. Юбилеев, предоставляет очень важный дополнительный материал по топонимике Палестины в последние века до н. э. Здесь упоминается целый ряд географических названий, либо вообще неизвестных в Библии, либо ранее известных, но иначе локализуемых.

Конец таблицы, начиная с 23-й строки, и примыкающая к ней XXII таблица композиционно несколько отличаются от предшествующей части "Апокрифа". Прежде всего, здесь речь ведется от третьего лица, от лица автора. И эта часть сочинения ближе всего стоит к библейскому тексту (Быт. 14—15:4), фактически являясь почти дословным переводом еврейского текста на арамейский, с некоторыми изменениями в названиях местностей и собственных имен, что также чрезвычайно важно для изучения библейского текста. В данной части Апокрифа рассказывается о войне пяти месопотамских царей против Авраама и его союзников, завершившейся победой Авраама. Повествование обрывается на том стихе (Быт. 15:4), где Бог обещает Аврааму, что у того родится сын-наследник. Поскольку конец рукописи отсутствует, то пока невозможно сказать, чем кончалось это сочинение и какие еще эпизоды библейской истории нашли в нем отражение.

Как можно заключить из знакомства с отрывками текста, основное внимание автора Апокрифа обращено на повествование о патриархах Ное и Аврааме. И это, по-видимому, не случайно. Оба патриарха, согласно библейской легенде, являются центральными фигурами еврейской истории, поскольку именно Ной заключил первый завет с Богом, а Авраам — второй. Вероятно о завете Ноя речь шла в таблицах X—XII, о чем можно судить по отдельным сохранившимся фразам из этих таблиц. О завете Авраама с Богом

говорится в XXI таблице. Однако, если эпизоды, связанные с историей Ноя, ближе стоят к рассказам апокрифических книг Юбилеев и Еноха, нежели к библейскому тексту, особенно в передаче некоторых дополнительных деталей, то рассказ, повествующий об Аврааме, следует в основном кн. Бытия, хотя вводит много новых подробностей и эпизодов, отсутствующих также и в кн. Юбилеев. Несмотря на то, что, по-видимому, автор "Апокрифа" пользовался разными источниками и, возможно, даже устной традицией, все произведение едино по стилю и по структуре. Рассказ в основном ведется от первого лица главного героя каждой темы: сначала от лица Ламеха, потом Еноха, Ноя и наконец Авраама. При этом автор сочинения довольно свободно переходит в изложении от первого лица к третьему, т. е. авторскому повествованию, например, в таблицах XXI и XXII. Широко пользуется автор и прямой речью, что придает рассказу живость и эмоциональную окрашенность. И хотя язык произведения нельзя назвать богатым по лексике, тем не менее стилистическое единство памятника и его эмоциональная настроенность придают ему своеобразную художественную завершенность.

Таким образом, по содержанию рукопись представляет собой переработку библейских историй о патриархах в той последовательности, как это изложено в кн. Бытия. Именно данное обстоятельство и позволило говорить об этом памятнике как об Апокрифе кн. Бытия. Однако более точное определение жанра сочинения оказалось затруднительным, по поводу этого существуют различные мнения. Так, например, Блэк отнес Апокриф кн. Бытия к жанру таргума. Он видит в этом сочинении "ранний образец письменного арамейского таргума Пятикнижия из Палестины"4 Свою точку зрения Блэк подкрепляет тем фактом, что порядок арамейского текста рукописи следует полностью еврейскому оригиналу, даже в тех местах, где пересказ является свободным и снабжен добавочными легендарными подробностями и поэтическими деталями.

Однако большинство исследователей склонны рассматривать Апокриф как мидраш 5. Линье, например, определяет его как " аггадический мидраш специфического типа, который абсолютно не похож на раввинский мидраш..."6. Вермеш считает Апокриф самым древним мидрашем вообще, с открытием которого было найдено утерянное звено между библейским и раввинским мидрашем7.

Наконец, третья группа ученых считает, что Апокриф кн. Бытия не принадлежит полностью ни к жанру мидрашей, ни к таргумам, а соединяет в себе черты тех и других. Там, где в рукописи идет почта буквальный перевод библейского текста, можно говорить

0 таргуме, в то время как отрывки, снабженные дополнительными подробностями и представляющие пересказ библейского текста, напоминают скорее аггадический мидраш. Эта точка зрения нашла свое отражение в исследовании Лемана, который, сравнив подробнейшим образом текст Апокрифа с соответствующими местами таргумов и мидрашистскими сочинениями, пришел к заключению, что "свиток прямо вливается в главный поток таргумов и мидрашей и, вероятно, представляет самый древний из находящихся в нашем распоряжении прототип обоих".