Дионисиос Макрис - Юродивый Иоанн. Том I

— Ох, жена моя! Я понимаю, о чем ты говоришь… Но сразу представляю, как над нами будут смеяться друзья, если мы станем вести себя так, как ты предлагаешь, — сказал ей в ответ Панайотис.

— И я об этом думала. Но я подумала и вот о чем. Тогда, дорогой мой Панайотис, когда у нас не было денег, чтобы уплатить очередной взнос по кредиту за жилье, и ты искал помощи у своих друзей, помнишь, как все тебя забыли? Они все вдруг исчезли и даже перестали звонить. Разве нам когда-нибудь помогли твои друзья? Они приходят только тогда, когда ты приглашаешь их пообедать у нас или в таверне[14]. Не ты ли говорил мне, что они постоянно сплетничают о нас? И ты сам достаточно убедился в том, что они не могли скрыть своего злорадства, когда мы рассказывали им о своих проблемах с детьми. Мы могли бы лишиться своего дома, если бы тогда не нашли у себя под дверью тот конверт со 100000 драхм, о котором мы до сегодняшнего дня так и не узнали, кто же его подложил. Хотя я и подозреваю, что это был юродивый, — ответила Поликсения.

— Нет, нет! Юродивого я спрашивал, но он говорил, что он здесь ни при чем. «Где мне взять столько много денег, Панайотис?» — ответил он мне. К тому же, откуда мог знать юродивый о наших денежных затруднениях?

— Он все знает, потому что постоянно общается со всеми в квартале. Может быть, он нас видел удрученными и спросил об этом Димитрия или Павла. Ничего нельзя исключать. Ведь, насколько я слышала, такие же конверты получали и другие соседи.

В ближайший после разговора воскресный день родители объявили Димитрию, что они всей семьей пойдут в храм. Они разбудили и Павла, который предпочитал поспать подольше в воскресные дни. «У нас есть всего один день, чтобы выспаться…» — обычно повторял он. Димитрий сначала удивился и подумал, что они просто хотят его проконтролировать. А когда убедился, что это стало повторяться постоянно, и что его родители нашли себе духовника и начали читать духовные книги, тогда он понял, что это — чудо.

Доброжелательно побуждаемый кир-Апостолисом, Димитракис начал свое повествование. Внимание всех было направлено на него. К тому времени подошли и другие люди и стали с интересом следить за разговором:

— Однажды мама послала меня в пекарню кир-Апостолиса за хлебом. Купив хлеб, я совершил один плохой поступок, который не раз повторял со своими друзьями. Я украл шоколадку, — сказал он и опустил свой взгляд в пол, краснея от стыда.

— Кир-Апостолис, — продолжал он, — не заметил этого, и я подумал, что меня никто не видел. Однако на другой и в последующие дни, выходя из дома в школу, я стал находить под нашей дверью две точно такие же шоколадки, как та, которую я украл. Это продолжалось почти двадцать дней. Я спросил маму, кто приносит шоколадки, и она мне ответила, что каждое утро юродивый Иоанн звонит в двери нашего дома. «Это он, дорогой мой Димитрий, делает это», — сказала она. Тогда я понял, что, должно быть, юродивый видел меня, когда я стащил шоколадку, и таким образом хочет меня проучить. В ответ на это я тоже решил преподать «урок» этому сумасшедшему, навязывающему мне чувство вины из-за какой-то там украденной шоколадки. Так я мыслил тогда. На следующий день я снова нашел под дверью шоколадки, одну для меня и одну для моего брата Павла, вместе с запиской, в которой были написаны десять заповедей Божиих, и была подчеркнута та, в которой сказано: «Не укради». Я очень рассердился на Иоанна за это.

Закончив свои дела, я пошел в дом, где жил юродивый Иоанн и позвонил в его дверь. Он открыл мне и, улыбаясь, сразу сказал:

— Прости меня, дорогой Димитрий! Я знаю, что ты пришел для того, чтобы дать мне пощечину за шоколадки. К тому же я, дурачок, как все меня называют, только оплеухи и заслуживаю. Ну-ка, ударь меня посильнее! Выплесни свой гнев, друг мой!

Я оторопел и, испугавшись, собрался бежать. Откуда знал этот сумасшедший, что я шел к нему, чтобы ударить его, ведь я никому об этом не говорил?! На мое недоумение юродивый ответил тут же:

— Ты задаешься вопросом, чадо мое, кто мне сказал, что ты идешь меня побить. Не так ли?

Снова озадаченный, я несмело кивнул головой.

— Так вот, — продолжал Иоанн, — до тебя здесь был святой великомученик Димитрий, твой небесный покровитель, и Пресвятая Богородица, они мне все и рассказали. Знаешь, они тебя очень любят и часто мне говорят о тебе. Вот, например, позавчера, когда во время ссоры ты дал подзатыльник своей однокласснице Елене, они очень были огорчены и плакали здесь вместе со мной.

И об этом факте не знал никто!

— Димитракис! Я открою тебе большую тайну, но с условием, что пока я жив, ты не откроешь ее никому. Согласен?

— Да, — ответил я, заметив, что юродивый Иоанн весь сияет от радости.

— Господь наш, Иисус Христос, дорогой Димитрий, хочет всегда посещать ваш дом, но когда бы Он ни приходил к вам, каждый раз слышит в нем ссоры и уходит опечаленный. Я тебе дам почитать Заповеди Его, ты их выучи хорошенько и соблюдай их, и тогда Он снова вернется и уже всегда будет с вами. Знаешь, что значит жить в одном доме с Тем, Кто создал весь мир, всю вселенную?.. Ладно, иди уже домой, потому что мама будет волноваться.

Я стал уходить. Но юродивый вдруг остановил меня и сказал, улыбаясь:

— Димитракис, куда же ты уходишь? Ты ведь забыл мне дать пощечину…

Домой я полетел, как на крыльях. Мама, увидев меня, спросила, где я так задержался. Я ответил, что ходил к юродивому и попросил его больше не приносить шоколадок, а то я растолстею… Ушел я в свою комнату и стал размышлять о нашем разговоре с юродивым. Не прошло много времени, как мне стало ясно, что нужно делать.

— Мама, дай мне тридцать драхм, чтобы отдать кир-Апостолису, потому что я взял в пекарне кое-что, но у меня не хватило денег расплатиться, — выйдя из комнаты, сказал я.

Взяв деньги, я бегом помчался в пекарню и отдал их кир-Апостолису. Тот удивился, когда я ему сказал, что несколько дней назад вместе с хлебом я взял и шоколадку, забыв заплатить за нее.

Неожиданно рассказ Димитракиса прервал возглас хозяина пекарни:

— Ну как же могло быть иначе?! Конечно же, я тогда очень удивился, потому что считал тебя уличным хулиганом. А с тех пор, как ты совершил такой поступок, я понял, что никого нельзя осуждать, потому что кроме Бога никто не знает, что кроется в сердце человека. С того времени я стал относиться к тебе с уважением.

Кир-Апостолис обнял Димитрия и поцеловал его, гладя по голове. Его родители, наблюдавшие за происходящим, были очень растроганы. Поликсения стала рассказывать:

— Юродивый Иоанн был опорой нашей семьи. Именно он содействовал тому, чтобы мы обратились ко Христу. Блаженный изменил нашу жизнь и соделал нас причастниками чуда спасения. Иоанн принес в наш дом благословение. Его благое вмешательство, важные советы и замечания разрушили стену эгоизма, отделявшую нас друг от друга. Для меня, для Панайотиса и для моих детей он был другом и братом. И мы предлагаем собраться всем нам в ближайшую субботу в нашем приходском храме для того, чтобы отслужить панихиду, а затем у нас дома разделить трапезу в память об усопшем.

Все согласились.

А кир-Анастасис предложил, чтобы эта беседа, неожиданно возникшая здесь, в похоронном зале, была продолжена, когда мы снова соберемся вместе. Затем он попросил всех присутствующих записать для общей пользы все то, что они запомнили за многие годы общения с блаженным.

Отец Димитрий обратился к Поликсении со словами:

— Мне не посчастливилось познакомиться с от-шедшим в мир иной братом Иоанном, с этим юродивым ради Христа. Несмотря на это, я хотел бы попросить у вас разрешения прийти в ваш дом, чтобы услышать то благословенное изложение чудесных событий, которое намечается.

— С радостью, отче! Это будет огромной честью для нас, — сказал Панайотис.

Все с нетерпением ждали, когда придет суббота. Кир-Апостолис, хозяин пекарни, приготовил коливо[15] и все необходимое. Также он попросил священников храма после Божественной Литургии отслужить панихиду[16] об упокоении души юродивого Иоанна. Но больше всех ожидал этого дня кир-Анастасис. Ведь у него была важная причина ожидать этой встречи: на следующий день после смерти юродивого Иоанна он получил заказное письмо и — очень удивился, когда увидел, что отправителем его был Иоанн, который побеспокоился отослать его накануне своей смерти.

Всегда любопытный владелец бакалейной лавки кир-Пантелис напрасно упрашивал кир-Анастасиса рассказать ему, о чем писал юродивый, ибо тот молчал, держа в секрете содержание письма, как тайну за семью печатями.

— А-а-а, знаю, Анастасис, почему ты не хочешь мне сказать! Наверное, юродивый написал там всякие глупости, и тебе стыдно об этом говорить, — разными способами старался кир-Пантелис заставить соседа проговориться.