Фэн Мэнлун - Развеянные чары

– Ну чем не место для отдыха?

Подойдя поближе, троица узнала по надписям над воротами, что перед ними «Храм доблестного и справедливого князя Гуаня»[9]. Через полуоткрытые красные двустворчатые ворота лисы проникли внутрь и огляделись: по правую руку высилась статуя грозного воина, державшего под уздцы коня Красного зайца[10], а по левую – огороженная каменная плита. Прямо перед ними был просторный зал на три пролета. Справа перед залом – очаг для сжигания жертвенных бумажных денег[11], слева – колодезный павильон, окруженный невысоким ярко-красным барьером с узким проходом для тех, кто приходит за водой.

– В этом зале, наверное, живут даосы, не стоит их тревожить, – сказала старуха. – Отдохнем лучше в колодезном павильоне.

Они вошли в павильон; посреди находился облицованный глазурованным кирпичом колодец, вокруг колодца стояли каменные скамьи.

Снег между тем валил все сильнее и сильнее.

– Небо прямо-таки издевается над нами, – заворчал хромой лис– Ну, еще зимой, положим, снег нужен, он полезен для будущего урожая. А сейчас зачем? Эх, лучше бы дома остались! Нечего сказать, выбрали подходящее время для поисков каких-то там даосов! А теперь терпи все эти мучения...

– В стародавние времена буддийский патриарх Дхарма[12] целых девять лет просидел, повернувшись лицом к стене. Между его коленями проросли лианы, его поливал дождь и засыпал снег, но он даже не шелохнулся, – упрекнула сына старуха. – А ты ропщешь при виде первого снежка, будто тебе одному терпеть приходится. Ну не грех ли?!

Не успела она произнести эти слова, как послышался скрип ворот. Выглянув через забор, хромой увидел человека: на его голове была рваная повязка, тело прикрывала грубая шерстяная куртка, вся в заплатах, подпоясанная веревкой, ноги были обуты в соломенные сандалии. Это был не кто иной, как даос из здешнего храма, по прозвищу Косой, ведавший воскурением благовоний. В одной руке он держал зонт, в другой – большой глиняный кувшин с вином.

– Человеку, ушедшему от мира, не подобает и думать о вине, – бормотал он себе под нос – А этот погнал меня в такую непогоду в деревню за своим зельем! Чтоб ему от вина все брюхо вспучило.

Положив на землю зонтик и поставив кувшин с вином, Косой принялся запирать ворота.

«Однако не мешало бы в такой холод и винца выпить!» – мелькнуло в голове хромого лиса.

Ленивый и медлительный в обычное время, хромой Цзо сейчас проявил завидную прыть: стремглав выскочив из-за павильона, он подхватил кувшин и, захлебываясь, стал шумно лакать вино. Услышав шум, Косой обернулся и завопил:

– Ах ты, рвань этакая! И откуда тебя только принесло? Хлещешь чужое вино, за которым я тащился в такую даль!..

Хромой поставил кувшин и хотел уже было улизнуть, но даос в один прыжок нагнал его и так двинул кулаком в лицо, что тот перекувыркнулся. Кое-как встав на ноги, хромой бросился в павильон; Косой не отставал. Догнав лиса уже в павильоне, Косой поднял кулак и только сейчас увидел старуху с молодой девушкой. Старуха торопливо поднялась ему навстречу, почтительно приветствовала его и промолвила:

– Мы с сыном и дочерью направляемся в столицу навестить родных, но в пути нас застал снег, и мы решили укрыться здесь на время. Люди мы деревенские, невежественные, уж вы простите нас.

Косой хотел было напуститься на старуху, как вдруг заметил прячущуюся за ее спину красавицу-девушку и так был поражен, что тут же позабыл о своем гневе.

– Я вижу, твоему сыну совсем не ведомы правила приличия, – уже спокойно сказал он. – Но раз вы люди темные, то прощаю вас. Вот только как мне оправдаться перед наставником за вино, которое вылакал твой сын? Уж ты, почтенная, сама потрудись объяснить, что я тут ни при чем.

С этими словами Косой подобрал зонт и кувшин и, хихикая, направился в восточный флигель главного зала.

Не успел он уйти, как старуха набросилась на сына:

– Небо уже наказало тебя за жадность, но тебе, видно, мало этого, ждешь, чтобы и вторую ногу перебили!

– Братца беды не страшат, ему лишь бы выпить, – съязвила и Мэйэр.

– Пусть мне досталось, зато хлебнул вдосталь, и теперь мне теплее, чем вам, – храбрился хромой.

Пока они так пререкались, на галерее послышались шаги, и из внутренних покоев храма появился еще сравнительно молодой даос.

Дело в том, что прежде настоятелем здешнего храма был даос по имени Чэнь Куншань, но к этому времени он состарился, стал страдать одышкой и редко покидал свою келью. Обязанности настоятеля исполнял сейчас молодой ученик по фамилии Цзя, носивший даосское прозвище Цинфын – Чистый Ветер. Хоть он и считал себя священнослужителем, однако никак не мог избавиться от старого порока – пристрастия к вину. Правда, он был также неравнодушен и к женщинам и страдал оттого, что в здешних глухих местах редко встречаются хорошенькие. Поэтому, узнав от Косого, что в колодезном павильоне сейчас находится красивая деревенская девушка, он позабыл про вино и прямо по снегу поспешил в павильон.

– Позвольте узнать, откуда вы? – спросил он, представ перед нежданными гостями.

– Мы живем у подножья Гусиных ворот, – стала объяснять старуха. – Направлялись к западному пику Хуашань, дабы воскурить благовония, но в пути нас застал снег, вот и пришлось вас побеспокоить. Мой сын невежественный, порядков здешних не знает и потому без спросу выпил немного вашего вина. Я уже отругала его за это. Надеюсь, почтенный господин простит нас.

– Пустяки, не стоит из-за этого волноваться, – улыбнулся даос, не сводя глаз с девушки, продолжавшей прятаться за спиной матери. Он чувствовал, что теряет голову, очарованный красотой деревенской простушки. – Да, да, конечно, путешествовать в такой снег трудно, – продолжал даос. – Вы, наверное, устали с дороги?

– Устали, очень устали! – подхватил хромой. – Глоток вина сейчас не помешал бы...

Старуха бросила на сына укоряющий взгляд, и он умолк.

– Этот павильон не совсем подходящее место для отдыха, – продолжал между тем даос. – Днем еще ничего, а ночью ветер продувает его насквозь. Тут за павильоном есть домик, где останавливаются приезжие гости. Милости прошу туда – обогреетесь, отдохнете, одежду просушите.

– Вы уж не беспокойтесь, – поблагодарила старуха. – Как-нибудь и здесь переночуем, а утром – снова в путь.

– Уж больно погода ненастная, – продолжал уговаривать даос. – Да и дороги здесь неровные, ходить по ним трудно. Даже если снег и растает, все равно земля раскиснет. Разве можно заставлять девушку месить грязь? Храм – место общественное, поживете с недельку – плату с вас не взымут. А там, глядишь, небо прояснится, солнышко землю подсушит, тогда и тронетесь в путь.

– Премного вам благодарны, почтенный господин, но только мы боимся причинить вам беспокойство, – отвечала старуха.

– Какое там беспокойство! – воскликнул даос. – Вам предлагают кров, а вы отказываетесь! Разве так поступают! Поговорка гласит: делай людям добро, и самому добром воздастся. Может, не побрезгуете отведать чаю да жидкой кашицы? Это больших хлопот не потребует...

– Матушка! – вмешался хромой лис. – Господин так добр, давай уважим его. Переночуем в тепле, смотришь, и добрые сны приснятся.

Старуха вопросительно взглянула на Мэйэр.

– Как вам, матушка, угодно, – ответила девушка.

Когда даос услышал, что Мэйэр согласна остаться, его радости не было границ.

– Идемте, идемте, я покажу вам дорогу, – засуетился он.

Обогнув по галерее главный зал и миновав трапезную и кухню, все четверо оказались на внутренней стороне храма перед новым двухкомнатным домиком, в небольшом дворике которого росло несколько деревьев. Войдя в дом, даос еще раз церемонно приветствовал гостей.

– Теперь можно и познакомиться, – улыбнулся он. – Позвольте узнать вашу почтенную фамилию.

– Моя фамилия Цзо, – отвечала старуха. – Раньше моего сына звали в деревне Цзо Чу, когда же он охромел, дали ему прозвище Цзо Хромой. Дочку зовут Мэйэр.

– А моя фамилия – Цзя, даосское прозвище – Чистый Ветер, или Цинфын, – представился даос. – Видно, наша сегодняшняя встреча – дело рук судьбы.

– Нельзя ли пригласить сюда вашего наставника? – осведомилась старуха. – Мне хотелось бы ему поклониться.

– Наставник болен; вот уже несколько лет, как он не выходит к гостям, – отвечал даос. – Вы, верно, заметили дверь в углу на западной стороне зала? Там его келья. А в храме сейчас распоряжаюсь я один.

– Сколько в храме ваших собратьев? – поинтересовалась старуха.

– Помимо меня, есть еще юный послушник; у него недавно умер отец, так он ушел на похороны и пока не вернулся. Затем даос Косой, тот, который принес вино; этот в храме недавно. Да еще на кухне колдует старый «повелитель ароматов»[13], а больше никого. Вы, наверное, проголодались в дороге – я сейчас что-нибудь вам приготовлю.

– Не стоит беспокоиться, – запротествовала старуха, – у нас кое-что припасено.