Автор неизвестен - Сказание о годах Хогэн

Однако, «согласно учениям», во время сражения один непременно выигрывает, а другой проигрывает, и заранее трудно бывает узнать результат. Он соответствует лишь наполненности судьбы и зависит только от глубины кармы[84].

Так говорили люди между собой.

Тогдашним местопребыванием Нового экс-императора был дворец Танака в Тоба[85]. Он изволил находиться в этом дворце, пока длилось время Промежуточной Тьмы[86] со времени кончины Старого императора, а после того как был определён план августейшего заговора, его величество намеревался отбыть в столицу, едва для того представится подходящий случай. И хотя не говорили, что произойдёт, когда, наконец, его величество прибудет сюда, — неспокойны были дороги и заставы В столичных Домах заперли ворота и двери, жители увезли и попрятали в разных местах — на востоке и на западе, на юге и на севере — ценности и всякую утварь. Шумели и суетились все без различия, высшие и низшие.

— Обычные люди не должны судить о проницательных и мудрых государевых планах, когда после кончины прежнего экс-императора минуло только семь дней. Каковы же они, эти планы, — об этом воистину уверенно судить нельзя. Было царствование, когда фиолетовой ночью наверху спокойно сияли звёзды, в синем море мягким был шум волн, и вдруг всё так печально переменилось.

Так с сожалением рассуждали между собою люди.

Едва донёсся слух о том, что на дорогах невозможно укрыться от бесчинства воинов, которые начали туда собираться, начиная с прошедшего второго дня, в пятый день той же луны Вступивший на Путь младший советник Синсэй[87] получил государево повеление и, чтобы сначала унять беспорядки в столице, известив об этом Полицейское ведомство, распорядился укрепить заставы. Следуя государеву повелению, каждый направился к своей заставе[88]: к дороге на Удзи — судья Мотомори из Аки, к дороге на Ёдо — судья Суэдзанэ из Сухо, к Ямадзаки — судья Корэсигэ из Оки, к горе Оэ — судья Синхэй Сукэцунэ, к проходу Аватагуги — судья Со Сукэюки, к дороге Кукумэ — судья Хэй Санэтоси.

Переговорив с Синсэем, его величество благоволил повелеть чиновникам Полицейского ведомства:

— Надлежит наведаться в хижину отшельника[89] и просить экс-императора безотлагательно пожаловать сюда. Если он не ответит на приглашение, нужно сразу же наказать его.

Повиновавшись, чиновники удалились. В этот вечер господин канцлер, а также старший советник, вельможный Омия Корэмити[90], прибыли во дворец и, посовещавшись, вынесли решение.

Вельможный Иэёси[91], таю из Весеннего дворца, прибыл во дворец Тоба, почтительно пригласил экс-императора, но тот ко двору не пожаловал. В шестой день[92] государь обратился ко всем и каждому из сопровождавших его расторопных чиновников с повелениями. Среди них судье Мотомори из Аки, располагавшему более чем тремястами всадниками, было велено двинуться на юг, к дороге на Ямато, для охраны моста Удзи. Сюда, в окрестности моста у храма Хоссёдзи, видимо, из провинции Ямато, прискакали около тридцати вооружённых всадников в доспехах. Мотомори, выстроив в рад своих 300 с лишним всадников, чуть выдвинулся вперёд и держался в самом центре. Он сидел на вороном коне под чёрным седлом, был одет в светло-голубое охотничье платье и в воинские доспехи со шнурами из чёрных нитей.

Держа лук наготове, он подпустил их ближе и произнёс:

— Что вы за люди, откуда и куда следуете? Недавно распространились слухи о мятеже. В столицу вошло неизвестное число воинов. Из-за того, что в столице невиданные беспорядки, мы, согласно приказанию, выдвинулись для охраны моста Удзи. Пусть каждый решит, за какой дом он стоит. Я судья Мотомори из Аки, потомок императора Камму[93] в двенадцатом колене, отпрыск полководца Хэй Масакадо[94] в восьмом колене, внук главы Полицейского ведомства Тадамори[95], второй сын владетеля провинции Аки Киёмори[96]. Я обязан узнать о вас все подробности.

Когда он сказал так, великан, бывший среди воинов, направлявшихся в столицу, главным, вперил в него свой взор. Это был богатырского сложения человек с суровым выражением лица, и, должно быть, с крутым нравом. Он был одет в тёмно-синюю куртку хитатарэ[97] и доспехи, расшитые мелкими цветами сакуры по жёлтому полю. У него были стрелы с чёрным опереньем и большой лук из бамбука, обмотанного индийским тростником. Всадник восседал на могучем пегом коне в седле с серебряной окантовкой. Он переложил лук в другую руку, встал на стременах и громким голосом возгласил своё имя:

— Я слышал уважаемое прозвание посланца, получившего высочайшее повеление, и родословную его высокочтимых предков. Слышал я также о том, как он осмотривает людей, прибывающих в столицу! Я потомок императора Сэйва[98] в десятом колене, отпрыск Шестого принца, потомок в десятом колене Ёритика, владетеля Ямато, младшего брата Райко[99], владетеля Сэтцу, внук Ёрихиро, помощника главы Ведомства центральных дел[100], старший сын Тикахиро, владетеля Симоцукэ, житель провинции Ямато, человек, которого называют Уно-но Ситиро Тикахиро.

Тогда Мотомори произнёс:

— Я слышал именование Вашего дома. В конечном счёте, мне хотелось бы знать, следуете ли Вы в столицу по повелению государя или изволили прибыть в неё согласно повелению экс-императоров?

Когда он сказал это, Токитика, что-то, видимо, замыслив, аккуратно приготовил свои стрелы и под тянул шнуры на доспехах. Немного встревожившись, он подумал с беспокойством: «Если ответить, что мы приехали в столицу для того, чтобы попасть в императорский дворец, заставу мы минуем благополучно. А если сказать правду, что прибыли мы на выручку к экс-императорам, мы тут же погибнем в бою. Как же ему ответить?!»

«Прежде всего, — подумал в свою очередь Мотомори, — у них есть луки и стрелы. Стоит чуть-чуть заупрямиться, для будущего мы обеспечим себе раны отважных воинов. В прошлом, когда господин Левый министр претворял высочайшую волю, он говорил, что получил власть и шёл к экс-императору».

На слух определив, что перед ним находятся враги, он скомандовал:

— К оружию!

Подтянув шнуры, воины перестроили ряды своих коней, а Мотомори заявил:

— О причинах не рассуждать! Быстро возвращаться назад! Дело ваше совершенно бессмысленно. Все как есть следуйте повелениям государя Поднебесья и не поступайте по указанию экс-императоров, сошедших с императорского престола. Как можно стать врагом престола, живя на государевой земле? Немедленно возвращайтесь во дворец, как будто не происходит ничего. А если нет, так вы, может быть, поможете Мотомори охранять мост Удзи?!

— Не думаю, что это, — насмешливо отвечал ему Тикахиро, — слова судьи из Аки. Вряд ли человек, вооружённый луком и стрелами, изменит слову, единожды им произнесённому. Разве может Тикахиро, прибывший по велению экс-императора, тот же час переменить свои убеждения, едва только выйдет повеление правящего императора? У того, кто родился в доме Гэндзи[101], двух господ не бывает. Так что я никак не могу последовать Вашему досточтимому совету. Мои дальние предки, начиная с владетеля Ямато[102], проживали во внутреннем уезде[103] и ни разу не запятнали своего имени участием в военных заговорах[104]. Поспешите, молодые люди! Живите праведной жизнью, дорожите своим именем. Расступитесь, дайте дорогу! — и тридцать с лишним всадников, выстроив в ряд своих коней, пустили их вскачь.

Тогда Мотомори выехал вперёд со словами:

— Раз дело такое, никого не упускать и не оставлять в живых. Всех перебить и убрать!

Тикахиро, видя такую решительность, вознамерился одним махом прорвать окружение. В одно мгновение решил он биться, нанести упреждающий удар по скоплению главных сил противника, а ввязавшись в схватку, пробиваться всё дальше и дальше. Более десяти вассалов Тикахиро рванулись вперёд. Восемь вассалов Мотомори сейчас же выехали им навстречу. Было несчётное число раненых. Сам Мотомори, едва успев избежать опасности, очутился в безвыходном положении.

Тем временем, прослышав, что возле Первого моста есть сторонники другого императора, ратники, собиравшиеся в императорском дворце, не мешкая, двинулись из него в конном строю, с нестройными криками. Было их более тысячи всадников.

Поднявшись на возвышение, Мотомори скомандовал своим: — Противник малочислен. Наших сторонников — огромная сила. Сносить противникам головы жаль. Лучше всего взять их живыми. Встать в порядки, построиться всем! Стройся, стройся!!!

И тогда на место схватки ворвались все, начиная с Ито и Сайто из Ига и Исэ[105], с криками: «А мы тоже не хуже!» Против одного всадника собиралось десять, и тогда он не мог выхватить меч, не в силах был даже покончить с собой[106]. Несмотря на то, что сердца их ожесточились, Тикахиро и все его вассалы решили, что дела у государя неважные, и позорно было бы двенадцати воинам оказаться захваченными в плен.