Мигель Сервантес - Дон Кихот

162

Дюрандарт был двоюродным братом Монтезиноса и так же, как он, пэром Франции. По словам вышеназванных романсов, он умер на руках Монтезиноса при Ронсевальском поражении и потребовал перед смертью, чтоб Монтезинос снес его сердце его даме Белерме.

Этот Мерлин, отец рыцарской магии, был родом не из Галлии, а из Валлиса; его история относится скорее ко времени короля Артура и паладинов Круглого Стола, чем Карла великого и двенадцати пэров.

Ответ Дюрандарту заимствовав из древних романсов о его похождениях, но Сервантес, приводя стихи на память, предпочел лучше составить их вновь, чем справиться с оригиналом.

Гвадиана берет начало у подошвы Сьерры де Алькараз, в Ламанче. Ручьи, стекающие с этих гор, образуют семь маленьких озер, называемых Руидерскими лагунами, воды которых вливаются из одной в другую. При выходе из этих озер, Гвадиана погружается на протяжении семи-восьми миль в очень глубокое русло, скрытое под богатой растительностью, и снова показывается после того, как проходит через два новых озера, называемых глазами (los ojos) Гвадианы. Еще Плиний знал и описывал особенности течения этой реки, которую он называет saepius nasci gaudens (Hist. nat., lib. III, cap. Ш). На этих-то естественных особенностях Сервантес и основывает свою остроумную выдумку.

Фукар или Фуггер была фамилия одной семьи, происходившей из Сузбы и жившей в Аугсбурге, как Медичи жили во Флоренции. Богатство Фукаров вошло в поговорку, и в самом деле, когда Карл V, по возвращении из Туниса, остановился в Аугсбурге в их доме, в его камин положили коричневых дров и разожгли их векселем, за громадную сумму, которую государственная казна должна была Фукарам. Некоторые члены его семьи переселились в Испанию, где скупили серебряные руды в Гвадалканале, ртутные в Альмадене и проч. Улица в Мадриде, где они жили, и сейчас, еще называется call de los Fucares.

Отчет о воображаемых путешествиях инфанта Дон Педро написав Гомецом де Сантистебан, выдававшим себя за одного из двенадцати спутников инфанта.

Игральные карты, по словам Коваррубиаса, назывались в Испании naipes, потому что первые, привезенные из Франции карты были помечены буквами N. P., инициалами Николая Пепина, который изобрел их во время болезни Карла VI. Разрисовал же карты Жаккмен Гренгоннер во времена Карла VII, и они давно уже были изобретены и известны во всей Европе. И действительно, они в 1333 г. были запрещены в Испании духовными властями; кроме того, о них упоминается в старом романе Поддельная лисица, написанном неизвестным автором между 1528 и 1342 гг., а также в итальянской книге Trttato del governo della famiglia Сандро Пиппоццо, напечатанной в 1299 г.

Во времена Сервантеса с большим трудом удавалось выхлопатывать разрешение на напечатание книги. Д-р Альдрете, напечатавший в Риме в 1606 г. ученый трактат Origen y prineipio de la lengua castellana, говорит в предисловии, адресованном к Филиппу III, что в Испании в то время прекратили по некоторым причинам всякие разрешения на печатание новых книг.

Это намек на покровителя Сервантеса графа де-Лемос, которому Сервантес посвятил вторую часть своего Дон Кихота.

Una sota-ermitano – шуточное прозвище служанки пустынника, игравшей роль его наместницы.

Una ventaja – добавочное жалованье, выдававшееся знатным солдатам, которые назывались aventajados и впоследствии заменены были кадетами.

Муниципальный чиновник, старшина.

Albricias, подарок тому, кто приносит добрую весть.

Какую рыбу мы едим – итальянское выражение.

Alzar или levantar figuras judiciarias означало у астрологов, по словам Коваррубиаса, способ определять положение двенадцати фигур зодиака, планет и неподвижных звезд, в данную минуту, для составления гороскопа.

Шуточное подражание первому стиху второй книги Энеиды: Conticuere omnes и т. д.

Эти стихи и все встречающиеся ниже заимствованы из романсов Cancionero и Silva de romances, в которых рассказывается история Ганфероса и Мелизендры.

Этот стих повторяется в комическом романе, сочиненном по поводу похождений Ганфероса Мигелем Санчес, поэтом XVII столетия.

Король Марсилио, столь знаменитый в песне о Роланде под именем короля Марсиля, был Абдаль-Малек-бен-Омар, Сарагосский валя. Он защищал Сарагоссу от нападения Карла Великого. В современных хрониках, написанных плохим латинским языком, он называется Omaris filius, из чего образовалось исковерканное имя Марфилиус или Марсилиус. (История арабов и испанских мавров, том I, гл. III).

Dutzaïna, которая и сейчас еще употребляется в Валенсии, – это загнутый инструмент с очень резким звуком, а chirimia, переведенная здесь словом рожок, – есть инструмент арабского происхождения, в роде длинного гобоя, с двенадцатью отверстиями и с сильным густым звуком.

Стихи из древнего романса Сото perdió à Espana el rey Don Rodrigo. (Cancionero general).

В реале тридцать четыре мараведиса.

Алькады, действительно избираются из регидоров.

В романе Персилес и Сигнемонда (кн. III, гл. X) Сервантес рассказывает, что один алькад послали двух глашатаев (pregotiero) отыскать двух ослов, на которых могли бы быть провезены по улицам двое бродяг, присужденных и сечению. «Господин алькад, – сказал возвратившись один из глашатаев, – я не нашел на указанном месте ослов, кроме регидоров Берруэко и Креспо, прогуливающихся там. – Я послал тебя за ослами, дурак, отвечал алькад, а не за регидорами. Но возвратись и приведи их ко мне: пусть они присутствуют при произнесении приговора. Нельзя будет сказать, что приговор не мог быть приведен в исполнение на недостатком ослов, потому что, благодарение небу, в них нет у нас недостатка».

Вот вызов Дона-Диего Ордоньеца, как его передает древняя песня, заимствованная из хроник Сида (Cancionero general): «Диего Ордоньец, у выхода из лагеря, едет верхом в двойном вооружении на карой лошади. Он вызывает жителей Заморы на бой за смерть своего двоюродного брата (Санчо сильного), котораго убил Веллидо Дольфос, сын Дольфоса Веллидо. Я вас вызываю, заморские жители, как изменников и вероломных. Я вызываю всех мертвых, а с ними всех живых. Я вызываю мужчин и женщин, тех, которые родились и которые должны родиться. Я вызываю взрослых и детей, говядину и рыбу, речные воды» и т. д.

Жители Вальядолиды. Намек на Августина Казальского, погибнувшего на эшафоте.

Жители Тохедо.

Жители Мадрида.

Жители Гетафы, как думают.

Так назывался крестообразный шрам на лице.

Это приключение с очарованной лодкой встречается часто в рыцарских книгах. Оно есть в Амадисе Галльском (кн. IV, гл. XII), в Оливанте Даурском (кн. II, гл. I.) и др.

Так называлась соколиная охота за высоколетающей птицей, как цапля, журавль, дикая утка и т. п. Этим удовольствием пользовались только принцы и важные баре.

Эти слова доказывают, что Сервантес не хотел называть ни одного из грандов своего времени и что его герцог и герцогиня суть личности совершенно выдуманные. По местоположению предполагали, однако, что замок, где Дон Кихоту оказан был столь хороший прием, был увеселительный дом, под названием Буэнавия, находившийся близ Педролы в Арагонии и принадлежавший герцогам Виллагермоза.

Дон или донья, как сэр у англичан, ставятся только пред именем. Исключение составляют только дуэньи, которым давали титул доньи пред их фамилиями.

Намек на стихи из песни о Ланселоте, цитированные в первой части.

Во времена Сервантеса было почти общим обыкновением у больших бар иметь при себе всем известных собственных духовников, которые исполняли при них домашнюю службу. Эти фавориты в сутане и капюшоне редко довольствовались управлением совестью своих духовных детей; они вмешивались и в личные их дела и, главным образом, становились посредниками в их благотворительности, к большому ущербу несчастных и к невыгоде репутации господ, которым служили. Клеймя этот общий порок, Сервантес совершает вместе с тем и личную маленькую месть. Из его биографии видно, что один из монахов этого сорта решительно воспротивился тому, чтобы герцог Бехарский принял посвящение первой части Дон Кихота. Этого-то монаха он и рисует здесь.