Питер Акройд - Кентерберийские рассказы. Переложение поэмы Джеффри Чосера

Конечно, Феб Аполлон был не из таких. Но, хоть сам он был невинен, зато жена его обманула. Она влюбилась в другого. Тот человек был безродный, бесславный и во всем намного уступал Фебу. Такие неприятные истории – не редкость, они всегда причиняют много горя и скорби обманутым.

И вот всякий раз, как Феб отлучался куда-нибудь, его жена зазывала своего хахаля и кувыркалась с ним в постели. Кувыркалась? Ну да, грубовато сказано. Наверное, мне стоило бы извиниться. Но такова правда. Платон говорил, что слово всегда должно отвечать делу. А если я хочу рассказывать все как есть, то и не надо околичностей. Я человек простой и привык говорить просто. И нет никакой разницы между простолюдинкой и знатной дамой, если обе вольно распоряжаются своим телом. Обе погрязли в грехе распутства. Впрочем, нет – одно различие все-таки имеется. Знатную даму называют в этом случае «возлюбленной», а простолюдинку – «шлюхой». В действительности же одна пала так же низко, как и другая. Обе лежат на лопатках.

Точно так же нет разницы между тираном-узурпатором и каким-нибудь вором или разбойником. Они похожи как близнецы. Александр Македонский сказал однажды, что тирана, который поджигает дома, истребляет врагов и опустошает земли, все величают великим вождем и полководцем, а вот мелкого воришку, у которого под началом нет армий, который может лишь ограбить несколько домов, не причинив им особого ущерба, клеймят преступником и мерзавцем. Ну, да я не такой уж большой знаток древних книг – не могу вам точно указать главу и номер стиха.

Ну да ладно. Так или иначе, Фебова жена раздела этого мужичонку и начала его ласкать. Остальное вы можете и сами дорисовать. А белая ворона между тем сидела в своей клетке и наблюдала за всем происходящим. Она даже не пискнула. Но, как только вернулся домой Феб, она тут же запела:

«Рога! Рога! Рога носишь!»

«Это еще что за песенка? – Феб подошел к клетке. – Я никогда не слышал, чтобы ты так громко пела. Я рад, что ты в таком веселом настроении. Что ты такое поешь?»

«Песня моя правдива, Феб. Хоть ты и добродетелен… Хоть ты и красив… Хоть ты честен и верен… Хоть ты и прекрасный музыкант…»

«Ну же, договаривай, птица!»

«Тебя обманули и предали. Человек бесславный… Человек, который тебе и в подметки не годится… Человек ничтожнее комара…»

«Продолжай!»

«Он спал с твоей женой! Я видела все собственными глазами».

Что тут еще добавить? Ворона очень подробно рассказала Фебу обо всем, что происходило. Она поведала, что его жена множество раз изменяла ему. Феб, объятый горем, отвернулся от клетки. Ему казалось, что сейчас у него разорвется сердце. Он схватил лук, вытащил стрелу из колчана… И убил свою жену. Убил, и все.

А потом он впал в бешенство. Он разбил все свои инструменты – арфу, лютню, кифару, – а после разломал лук и стрелы. Покончив с этим, он снова повернулся к клетке с птицей.

«Предательница! – закричал он на ворону. – У тебя язык скорпиона, а не птицы! Ты погубила мое счастье! Будь проклят день, когда я родился. Уж лучше бы я умер! Милая моя жена, где ты? Ты была источником всех моих радостей. Ты всегда была преданна и верна мне, я в этом не сомневаюсь. А теперь ты лежишь передо мной мертвая. Ты ведь невиновна, правда? Как я мог так ослепнуть, о неразумный глупец? Как мог я совершить такое преступление против невинной, добродетельной женщины? О чем я думал? Мой безрассудный гнев сразил безвинную жертву. Подозрительность погубила нас обоих разом. О люди, берегитесь! Никогда не торопитесь действовать! Не верьте ничему, кроме неопровержимых доказательств. Не спешите мстить, пока не докопаетесь до истины. Обдумайте много раз то, что хотите сделать. Гнев и подозрения – этого еще мало. Они лишь заведут вас во тьму. Поэтому мне, Фебу Аполлону, теперь хочется покончить с собой».

Потом он снова обратился к вороне:

«Мерзавка! Подлая птица! Раньше ты пела слаще соловья. Знай же – тебе никогда больше так не петь! А твои белые перышки сейчас почернеют. Ты останешься немой и больше не вымолвишь ни слова до конца жизни. Вот как наказывают предателей. И ты, и твое потомство всегда будете черными. Ваше племя будет молчаливо – вы будете только каркать, предвещая грозу. Ваши крики будут напоминать человечеству о ветре и дожде. Вот как я накажу тебя за смерть моей жены».

Феб шагнул в клетку и выщипал все до единого перышки у птицы. Затем он поразил ее немотой, лишив дара речи и песен, а потом выгнал из дома. К черту проклятую птицу! Вот почему, дамы и господа, все вороны с тех пор черные.

Итак, извлеките урок из этой истории и запомните: надо сначала думать – и только потом говорить. Держите язык за зубами. Никогда не рассказывайте мужу о неверности его жены. Правду вы говорите или лжете – не важно, он вас возненавидит в любом случае. Если верить ученым писателям, то Соломон в раннем возрасте научился благоразумию. Но я уже говорил вам: сам я человек не очень ученый. По-настоящему меня учила всему мать. Однажды она сказала мне:

«Сынок, ради бога, подумай об этой вороне. Придерживай язык – и ты сохранишь друзей. Болтливый язык – враг более страшный, чем сам дьявол. Перекрестись, чтобы отогнать подлого беса. Бог дал тебе зубы и губы, чтобы удерживать на месте язык. Так используй же их! И голове давай работу. Думай, прежде чем говорить. Болтливый рот доведет до забот. Еще никто не пострадал оттого, что слишком мало говорил. Не разглагольствуй попусту – если только не хочешь вознести хвалу Богу и Его святым. Так о чем я говорила? Да, сдержанность – вот лучшая добродетель. Этому каждый день учат всех малых детей. Этот урок я хорошо усвоила. Говорить слишком много слов – значит себе же вредить. Что такое неосторожный язык? Это меч, который ранит и убивает. Подобно тому, как нож может порезать руку, язык способен пресечь дружбу. Болтуны ненавистны Богу. Почитай мудрые изречения Соломона. Почитай псалмы Давида. Почитай Сенеку. Все они скажут тебе то же самое: не будь разговорчив. Просто кивай и молчи. Можешь даже притвориться глухим, если какой-нибудь сплетник распускает бредни. У фламандцев есть такая поговорка: „Меньше болтовни – больше веселья“. Если ты ни разу не сказал злого слова, сынок, то, значит, и бояться тебе нечего. А коли скажешь что-нибудь неверное или глупое, то сказанного уже не воротишь. Слово – не воробей, вылетело – не поймаешь. Ты сам станешь жертвой своей же говорливости. Не передавай новостей, не распускай сплетен. Среди каких бы людей ты ни вращался – среди знати или черни, – держи язык за зубами и помни о вороне. Достаточно я сказала?»

К тому времени, когда Эконом закончил свой рассказ, солнце было уже низко. По моим подсчетам, оно находилось на двадцать девятом градусе высоты, и тень моя бежала впереди меня. Было четыре часа – и на нас, путников, собирались опуститься весенние сумерки. Мы ехали по окраине какой-то деревни, когда Трактирщик вдруг придержал своего коня за уздцы и обратился к нам.

– Добрые паломники и паломницы, – сказал он, – вот мы почти и закончили нашу работу. Нам не хватает только одного рассказа, если я правильно посчитал. Мы прослушали рассказы людей всех званий, всех сословий во время пути. Мой наказ почти что выполнен. Остался только один человек, который должен позабавить нас. Надеюсь, он справится с задачей. – Тут Трактирщик повернулся к Священнику, который ехал чуть позади. – Сэр Священник, вы кто – викарий или пастор? У вас собственный приход, или вы служите в чужой церкви?

Скажите, пожалуйста, правду. Не важно ведь, какое у вас звание, – важно, чтобы вы были хорошим рассказчиком. Вы будете рассказывать последним. Давайте же, не стесняйтесь! Может, вам ужин достанется. Покажите, из какого теста вы слеплены. Судя по вашей наружности да по выражению лица, вы должны хорошо словеса плести. Расскажите нам какую-нибудь старомодную басню, а?

– Нет, мистер Бейли, – ответил Священник, – басни вы от меня не дождетесь. Помните слова апостола Павла Тимофею? Он осуждает тех, кто сбивается с пути истины и изобретает всякие вымыслы и фантазии. Зачем мне угощать вас плевелами, когда я могу предложить вам отборную пшеницу? А вот если вы готовы послушать назидания и поучения в добродетели, тогда я к вашим услугам. Если вы предоставите мне слушателей, я постараюсь, как только могу, перемешать наставления с приятными материями. Но только я южанин. Я не стану называть даму «прелестной милашкой» или рассказывать что-то «уютное». К тому же я вовсе не поэт, так что рассказывать буду простой и удобной прозой. Наше путешествие подходит к концу, и я подведу итоги. Да направит меня сам Спаситель, да вдохновит меня повести вас и в Иерусалим. Наше земное странствие – это прообраз славного паломничества в небесный град. С вашего позволения, я приступлю к рассказу. Как вы полагаете? Я хочу сказать еще вот что. Я не ученый. Наверное, среди вас найдутся люди, более искушенные в науках и учености. Я лишь хочу донести до вас самую суть, главную мысль и буду рад, если вы меня в чем-нибудь поправите.