Патрик Колум - Дети Одина

Кобылку он нагнал не скоро. Она резво неслась впереди него. Летела по залитой светом луны луговине, то и дело оглядываясь на огромного Свадильфари, который тяжелым галопом скакал за нею вдогонку. Кобылка устремилась вниз по склону горы, и Свадильфари, упиваясь свободой, ветром и ароматом цветов, последовал за ней. На рассвете они очутились у входа в пещеру, и маленькая кобылка вбежала внутрь. Тут она позволила Свадильфари себя догнать и неторопливо зашагала рядышком с ним к просвету вдали, развлекая своего огромного спутника рассказами о карликах-цвергах и альвах.

Так они дошли до рощицы и остались там вдвоем. Маленькая кобылка так прелестно заигрывала со Свадильфари, что гигантский конь совсем позабыл о времени. А пока они миловались в рощице, великан метался в поисках своего могучего коня.

Утром он пришел к стене, надеясь водрузить камень на ворота и завершить свой труд. Но камня, который нужно было поднять, поблизости не оказалось. Он кликнул Свадильфари, но конь не явился. Великан бросился искать его. Обшарил весь склон горы до самой подошвы и всю землю вплоть до великаньих владений, но так и не нашел Свадильфари.

Боги увидели, что наступил первый день лета, а стена стоит недостроенная, и сказали друг другу, что, если она не будет достроена к вечеру, им не придется отдавать ни Соль и Мани, ни юную Фрейю великану в жены. Часы летнего дня пробежали, а великан так и не поднял каменный брус на ворота. Вечером он предстал перед богами.

— Твой труд не закончен, — сказал Один. — Ты вынудил нас дать страшное обещание, но теперь мы не обязаны его исполнять. Ты не получишь ни Соль, ни Мани, ни юную Фрейю.

— Если бы стена, которую я построил, не была такой крепкой, я бы снес ее, — сказал великан. Он попытался разрушить один из чертогов, но боги схватили его и выбросили за возведенную им стену.

— Иди и больше не беспокой Асгард, — повелел Один.

Потом в Асгард вернулся Локи. Он поведал богам, как превратился в маленькую кобылку и сманил Свадильфари, великанского коня. И боги-асы сидели в своих золотых чертогах за великой стеной и радовались, что их город теперь в безопасности и никакой враг никогда в него не проникнет. Но Один, Отец богов, восседая на своем престоле, был преисполнен печали. Его удручало, что боги получили стену обманом, что клятвы были нарушены и в Асгарде свершилась несправедливость.

 В Асгарде был сад, а в саду росло дерево, и на этом дереве зрели золотые яблоки. Ты знаешь, любезный друг, что с каждым ушедшим днем мы делаемся старше и приближаемся к тому времени, когда будем согбенными и немощными, седыми и подслеповатыми. Но те, кому выпало счастье каждый день есть золотые яблоки, созревавшие в саду Асгарда, не старели ни на час, потому что яблоки прогоняли старость.

За деревом, на котором спели золотые яблоки, ухаживала богиня Идунн. Дерево не приносило бы плодов, если бы Идунн его не лелеяла. Никто, кроме Идунн, не мог срывать золотые яблоки. Каждое утро она собирала их и складывала в корзину, и каждый день асы и асини приходили в ее сад поесть золотых яблок, чтобы оставаться вечно молодыми.

Идунн никогда не покидала своего сада. От зари до зари порхала она вокруг растений или сидела в своих золотых палатах, выходивших окнами в сад, и от зари до зари слушала, как ее муж Браги рассказывает историю, которой не было конца. Но, увы, пришло время, когда Идунн вместе с золотыми яблоками исчезла из Асгарда, и боги и богини почувствовали приближение старости. Узнай же, как все это случилось, любезный мой друг.

Отец богов Один часто навещал края, где жили люди, чтобы знать, что там творится. Однажды он взял с собой Локи, делателя добра и делателя зла. Долго странствовали они по землям людей и наконец очутились неподалеку от Ётунхейма, страны великанов.

Это была унылая и голая местность. Там не росли даже плодовые деревья, не водились ни птицы, ни звери. Один, Отец богов, и Локи, делатель добра и делатель зла, шли по этому пустынному краю, и голод овладел ими. Но вокруг они не видели ничего съедобного.

Локи, обегав все окрестности, наткнулся наконец на стадо диких быков. Подкравшись к ним, он изловил молодого бычка и убил его. Затем освежевал и разделал тушу. Развел костер и стал жарить мясо на вертеле. Пока мясо жарилось, Один, Отец богов, сидел чуть поодаль, размышляя над тем, что он видел в мире людей.

Локи суетился вокруг костра, подкладывая сучья в огонь. Наконец он позвал Одина, и Отец богов подошел и сел у огня, чтобы подкрепиться.

Но когда мясо сняли с вертела и Один стал его резать, обнаружилось, что оно еще сырое. Отец богов посмеялся над промашкой Локи, и Локи, огорчившись, что так оплошал, опять подвесил мясо над костром и подбросил сучьев в огонь. Немного погодя он вновь снял мясо с вертела и позвал Одина есть.

Один взял мясо, которое поднес ему Локи, и увидел, что оно совсем сырое, будто и не висело над огнем.

— Это твои штучки, Локи? — спросил он.

Но Локи был вне себя от ярости, и Один понял: это не его штучки. Оголодавший Локи бушевал, изливая злобу на мясо и на огонь. Он опять насадил мясо на вертел и добавил сучьев в костер. Каждый час он снимал мясо, уверенный, что оно прожарилось, и всякий раз Один обнаруживал, что мясо такое же сырое, как тогда, когда они впервые сняли его с огня.

Теперь Один догадался, что мясо заколдовано великанами. Он поднялся и пошел своей дорогой, голодный, но сильный. Однако Локи не захотел оставлять свою добычу. Он заявил, что заставит мясо изжариться и, не насытившись, с этого места не уйдет.

Рассвело, и Локи в который раз стал проверять, не готово ли жаркое. Снимая его с огня, он услышал над головой шум крыльев. Посмотрел вверх и увидел могучего орла, самого большого, какой когда-либо парил в поднебесье. Орел кружил и кружил, пока не оказался над головой Локи.

— Что, никак не можешь состряпать себе еду? — крикнул ему орел.

— Никак не могу, — отвечал Локи.

— Я тебе ее состряпаю, если ты со мной поделишься! — закричал орел.

— Тогда спускайся и берись за дело, — сказал Локи.

Орел стал кругами спускаться к огню. Потом захлопал над ним своими огромными крыльями — пламя взметнулось и ослепительно заполыхало. Страшным жаром пахнуло на Локи, так что у него даже дух захватило. Через минуту Локи снял мясо с вертела и убедился, что оно хорошо прожарилось.

— Моя доля, моя доля, дай мне мою долю, — заклекотал орел.

Он опустился на землю и, сцапав огромный кусок, тут же заглотнул его. Потом сцапал еще кусок. Он заглатывал кусок за куском, явно не намереваясь ни с кем делиться.

Когда орел сожрал последний кусок, Локи не на шутку разъярился. Он схватил вертел, на котором жарилось мясо, и ударил им наглую птицу. Раздался звон, будто удар пришелся по железу. Вертел не обломился, а прирос к груди орла. Орел же вдруг взвился в воздух, и Локи, крепко державший свое оружие, взвился вместе с ним.

Прежде чем Локи понял, что случилось, он был уже высоко-высоко в небе и орел нес его к Ётунхейму, стране великанов. Орел кричал:

— Локи, о Локи, наконец-то я тебя поймал. Это ты хитростью лишил моего брата награды за возведение стены вокруг Асгарда. Но теперь, Локи, ты наконец-то в моей власти. Знай же, тебя похитил великан Тьяцци, о Локи, хитроумнейший из обитателей Асгарда.

Так кричал орел, летя с Локи к Ётунхейму, стране великанов. Они пересекли реку, которая отделяет Ётунхейм от Мидгарда, мира людей. И Локи увидел под собою страшную землю, страну льда и скал. Были там исполинские горы, и освещались они не солнцем и луной, а столбами огня, то и дело вырывавшимися из трещин в земле или из горных вершин.

Орел завис над огромной ледяной горой и вдруг стряхнул со своей груди вертел. Локи упал на лед. Орел закричал ему:

— Теперь ты наконец в моей власти, о ты, хитроумнейший из обитателей Асгарда!

Орел оставил Локи на ледяной горе, а сам скрылся в расселине скалы.

Локи чувствовал себя совсем скверно. Холод стоял мертвящий. Умереть от него Локи не мог, так как был из числа обитателей Асгарда и подобная кончина ему не грозила. Локи не мог умереть, но ему казалось, что он прикован к ледяной горе цепями стужи.

Через день к нему явился похититель, уже не в образе орла, а в своем собственном обличье великана Тьяцци.

— Хочешь покинуть эту гору, Локи, — спросил он, — и возвратиться в любезный тебе Асгард? Сладка тебе жизнь в Асгарде, хотя ты бог только наполовину. Твоим отцом, Локи, был великан Фарбаути.

— О, если бы я мог покинуть эту ледяную гору! — возопил Локи, проливая слезы, которые замерзали у него на щеках.

— Ты сможешь покинуть ее, если согласишься заплатить мне выкуп, — сказал Тьяцци. — Ты достанешь мне золотые яблоки, те, что Идунн хранит в своей корзине.