Автор неизвестен - Мабиногион

Тут они расстались, и он вернулся к своим спутникам. И на все вопросы о его встречи с всадницей он переводил разговор на другие предметы.

И спустя год настал назначенный для встречи срок. И он снарядил сотню рыцарей и отправился с ними во дворец Хэфайдда Старого. И он прибыл туда, и во дворце возрадовались его прибытию, и собрался народ, и было общее веселье. И все припасы дворца были в его распоряжении. Приготовлен был зал, и они сели за столы так: Хэфайдд Старый рядом с Пуйлом, и Рианнон на другой стороне стола, и прочие, по их знатности.

И они ели, и веселились, и беседовали, и в конце пира увидели высокого светловолосого юношу благородного вида в шелковом наряде, расшитом серебром. И, войдя в зал, он приветствовал Пуйла и сидевших с ним. «Милость Божия с тобой, друг мой, – сказал Пуйл, – входи и садись». – «Hе могу, – сказал тот, – я послан, чтобы передать тебе нечто». – «Говори же», – сказал Пуйл. «Господин, – сказал тот, – я хочу обратиться к тебе с просьбой». – «Клянусь, что, какой бы ни была твоя просьба, я выполню ее, если это в моих силах!» – «О! – сказала Рианнон, – для чего ты дал это обещание?» – «Он дал его, госпожа, и все тому свидетели», – сказал юноша. «Друг мой, – сказал Пуйл, – так в чем же твоя просьба?» – «Дама, которую я люблю, должна сегодня стать моей женой, и я прошу тебя устроить здесь свадебный пир».[29] И Пуйл замолчал, ибо он не мог ничего ответить. «Молчи сколько хочешь, – воскликнула Рианнон, – никто из людей не проявлял еще так мало ума, как ты». – «Госпожа, – сказал он, – я не знал, кто это». – «Это тот человек, который домогался меня против воли, – сказала она, – Гуал, сын Клида, муж, богатый стадами, и после того, что ты обещал, не отдать меня ему будет для тебя позором». – «Госпожа, – сказал он, – я никогда не сделаю этого, ибо я не знал, о чем этот человек попросит». – «Отдай меня ему, – сказала она, – но я сделаю так, что он никогда меня не получит». – «Как ты сделаешь это?» – спросил Пуйл. «Я дам тебе маленький мешочек,[30] – ответила она, – храни его бережно. Он просит у тебя пира, но скажи ему, что это не в твоей власти, я же даю пир для гостей и своих придворных. Дальше моя забота, – сказала она, – а я пообещаю ему выйти за него через год и день. И в конце этого года ты должен быть здесь с этим мешком, а рыцарей своих скрой в саду. И когда начнется пир, войди в одежде нищего и с этим мешком в руках и попроси лишь наполнить этот мешок едой. Я же, – сказала она, – сделаю так, что вся еда и питье в этих семи землях не заполнят его. И когда он спросит тебя, не наполнился ли мешок, ты ответишь, что он не наполнится, пока муж знатный и богатый не ступит на него и не придавит еду ногами. Когда он встанет туда, быстро подними мешок, и он уйдет в него с головой. И как только он окажется в мешке, труби в рог и зови своих рыцарей».

«Господин, – сказал Гуал, – уже долго я жду ответа на свою просьбу». – «Хотя ты и попросил многого, – сказал Пуйл, – ты получишь все, что в моей власти». «Друг мой, – сказала Рианнон, – нынешний праздник я даю в честь гостей из Дифеда и для моих придворных, поэтому я не могу подарить его тебе. Через год и день будет пир для тебя, мой друг, и на нем я стану твоей женой».

И Гуал отбыл в свои владения, и Пуйл тоже вернулся в Дифед. И прошел год, и настал срок пира во дворце Хэфайдда Старого. Гуал, сын Клида, пришел на праздник, что был устроен в его честь, и он вошел во дворец, и там возрадовались его прибытию. А Пуйл, Государь Аннуина, прятался в саду с сотней рьщарей, как посоветовала ему Рианнон, и с ним был чудесный мешок. И он оделся в старые лохмотья и надел на ноги грубые деревянные башмаки. И когда начался пир, он вошел прямо в зал и, войдя, приветствовал Гуала, сына Клида, и всех сидящих с ним, мужчин и женщин.

«Помоги тебе Бог, странник, – сказал Гуал, – чего ты хочешь?» – «Господин, – сказал Пуйл, – пусть Бог хранит тебя, у меня есть к тебе просьба». – «Что ж, – сказал Гуал, – если твоя просьба разумна, я с радостью ее исполню». – «Я прошу совсем немногого, господин, – сказал Пуйл, – наполни этот маленький мешок едой». – «Hу, это скромная просьба, – сказал тот, – и я исполню ее. Дайте ему еды!» – велел он.

И вошли многие слуги и принялись наполнять мешок, но, сколько они туда ни клали, мешок не становился полнее. «Друг мой, – спросил Гуал, – твой мешок еще не полон?» – «Он не наполнится ничем, что в него ни положишь, клянусь Богом, – сказал Пуйл, – пока владеющий землями и богатствами не встанет сверху и не придавит еду ногами». – «О мой друг, – сказала Рианнон Гуалу, сыну Клида, – стань скорее на этот мешок». И он поднялся с места и стал обеими ногами в мешок. Тогда Пуйл поднял мешок так, что Гуал оказался в нем с головой, и быстро затянул мешок ремнем, и завязал его, и протрубил в рог. И вот во дворец вбежали его люди, и они схватили тех, кто был с Гуалом, и бросили их в темницу.

И Пуйл скинул грязные лохмотья и старые башмаки, и когда входили его придворные, они били мешок и спрашивали: «Кто там?» – и отвечали: «Барсук». И каждый из них ударил по мешку ногой или палкой. И так они играли; каждый, входя, спрашивал: «Что это вы делаете?» – «Мы играем в барсука в мешке», – отвечали те. Так возникла эта игра.[31]

«Господин, – сказал человек в мешке, – выслушай меня; мне не суждено быть забитым в мешке». – «Господин, – сказал тут и Хэфайдд Старый, – он говорит верно. Твое право не слушать, но такая смерть недостойна его». – «Тогда, – сказал Пуйл, – посоветуйте, что мне с ним сделать?» – «Вот совет для тебя, – сказала Рианнон, – ты теперь должен быть милостив к просителям; оставь его там, пока он не пообещает отказаться от мести. И этого наказания будет с него довольно». – «Я сделаю все, что вы просите», – сказал человек в мешке. «И я согласен с советом Хэфайдда и Рианнон», – сказал Пуйл. «Да, таков наш совет», – сказал Хэфайдд. «Я принимаю его, – сказал Пуйл. – Пусть пригласят поручителей».[32] «Мы свидетельствуем за него, – сказал Хэфайдд, – пока не освободились его люди, чтобы сделать это». И Гуал вылез из мешка, и его люди были освобождены. «Теперь от Гуала требуется поручительство в том, о чем он знает», – сказал Хэфайдд. Гуал подписал и сказал: «Теперь подпиши ты, господин». – «Пусть за меня подпишется Рианнон», – сказал Пуйл. И поручители согласились с этим. И Гуал сказал: «Я ранен и получил много ушибов. Мне нужно омыться,[33] я удалюсь. Я оставлю своих людей, чтобы они отвечали за меня». – «Хорошо, – сказал Пуйл, – ты можешь идти». и Гуал отправился в свои владения.

И после был приготовлен зал для Пуйла, и его людей, и для жителей дворца, и они сели за столы так же, как сидели год назад. И они ели и веселились, и, когда пришло время ложиться спать, Пуйл с Рианнон прошли в свои покои и провели ночь в удовольствии и любви.

И наутро в начале дня Рианнон сказала: «Господин, вставай и прими поэтов и просителей и не отказывай сегодня никому в своей щедрости». И Пуйл встал, и выслушал все просьбы поэтов, и наделил каждого по его хотению. И праздник продолжался, и никому не было отказано в участии.

Когда же празднество закончилось, Пуйл сказал Хэфайдду: «Господин, с твоего позволения я завтра возвращусь в Дифед». – «Хорошо, – сказал Хэфайдд, – подожди немного, и Рианнон приедет к тебе».[34] – «Клянусь Богом, – сказал Пуйл, – мы поедем вместе». – «Ты хочешь этого, господин?» – спросил Хэфайдд. «Да, видит Бог», – ответил Пуйл. И на следующий день они отправились в Дифед и прибыли в Арберт, где для них уже готов был праздник. И к ним навстречу вышли знатные этой страны, и ни мужчину, ни женщину Рианнон не обделила богатыми подарками, будь то кольцо, или браслет, или ожерелье. И они благополучно правили страной год и другой.

А на третий год мужи страны опечалились, видя человека, любимого ими, своего господина и кровного брата, лишенным потомства. И они попросили встречи с ним и встретились вместе, что называется Пресселеу в Дифеде. «Господин, – сказали они, – мы видим, что ты уже старше многих мудрей этой страны, и печалимся, что нет у тебя потомства от твоей жены. Возьми другую жену, от которой ты сможешь иметь детей. Может быть, ты желаешь того, что есть, но мы этого не потерпим». – «Однако, – сказал им Пуйл, – мы еще не так давно вместе, и многое может случиться. Подождите до конца года, и если через год ничего не изменится, я последую вашему совету». Такой срок они установили.[35]

И не успело это время пройти, как у него родился сын. Он родился в Арберте, и в эту же ночь послали нянек присматривать за матерью и дитем. Няньки спали рядом с матерью мальчика, Рианнон. И этих нянек в покоях было шестеро. И они полночи не спали, а потом их сморил сон, и они пробудились только с криком петуха. И, поглядев туда, где они оставили младенца, они не увидели его. «О! – воскликнула одна из нянек, – младенец пропал!» – «Верно, – сказала другая, – и нам не миновать костра или меча».[36] – «Кто же, – вопросила третья, – скажет, что нам делать?» Тут одна из них сказала: «У меня есть хороший совет». – «Какой?» – спросили другие. «Здесь есть сука со щенятами, – сказала она. – Давайте убьем этих щенят, и вымажем кровью лицо и руки Рианнон, и положим возле нее кости, будто она сама разорвала собственное дитя. И она не сможет оправдаться против нас шестерых». И они так и поступили.[37]