Валентин Катасонов - Хозяева денег. 100-летняя история ФРС

Закон Гласса-Стиголла в глобальном контексте

Очевидно, что восстановление ЗГС не является сугубо внутренним делом США. Оно отразилось бы благоприятно на глобальной финансовой и экономической ситуации. Во-первых, потому, что снизилась бы вероятность возникновения в США новых кризисов, которые в условиях нынешней глобализации из американского эпицентра немедленно распространяются по всему миру. Во-вторых, потому, что принятие в США закона о разделении коммерческих и инвестиционных банков могло бы подвигнуть и другие страны на принятие аналогичных законов.

Следует сказать, что смешение (совмещение) депозитно-кредитной и инвестиционной деятельности

характерно не только для банков США. Когда-то для Европы эта тема не была актуальной в силу гораздо меньшей степени развития фондовых рынков и, соответственно, меньшей вовлеченности европейских банков в высоко рисковый инвестиционный бизнес. Европа никогда не имела аналогов закона Гласса-Стиголла. Сегодня совмещение депозитно-кредитных и инвестиционных операций стало также присуще европейской банковской системе. Процесс универсализации банков сегодня сильно продвинулся в Европе. Лишь немногие политики и экономисты Европы понимают, насколько мощной является эта «мина», которая может взорвать Европейский союз. В Европе последняя инициатива в пользу разделения банковской деятельности была выдвинута региональным советом Тосканы, принявшим резолюцию под названием «Банковская и правовая реформа в духе закона Гласса-Стиголла». А такие институты, как Еврокомиссия, Европарламент и Европейский центральный банк поглощены борьбой с долговым кризисом, практически не обсуждая риски создания банковских конгломератов.

Что касается России , то у нас сегодня проблема отделения депозитно-кредитных операций от инвестиционной и иной деятельности практически никем не обсуждается. Мы еще на эти «грабли» не наступали и не понимаем, насколько большую шишку можем набить. В целом, у меня создается впечатление, что наши власти даже поощряют смешение «в одном флаконе», называемом «банк» депозитных операций и чисто спекулятивных финансовых операций. Делается это под флагом создания «универсальных» банков, финансовых «супермаркетов», повышения качества обслуживания клиентов (получение всех финансовых услуг «из одного окна»). В течение последних месяцев регулярно обсуждался вопрос о том, что нам в России нужен финансовый мегарегулятор. Как известно, таковым был определен Центральный банк. Интересно, что при этом в качестве главного аргумента в пользу создания мегарегулятора и назначения таковым ЦБ был следующий. Главным финансовым институтом в России сегодня стал коммерческий банк. При этом коммерческие банки постепенно превращаются в многопрофильные банковские холдинги, совмещающие такие виды операций, как

депозитные, кредитные, инвестиционные, лизинговые, страховые и даже пенсионные. Понятно, что осуществлять контроль за деятельностью такой многоголовой финансовой гидры разным организациям сложно. Поэтому, мол, и необходим единый мегарегулятор. Удивительно, но почти никто даже из оппонентов идеи финансового мегарегулятора не поставил под сомнение соединение разных видов операций в рамках одной организации, которая по традиции называется «банком». На уровне саммитов G-7, G-8, G-20 и других глобальных форумов, где постоянно обсуждаются вопросы повышения финансовой устойчивости и реформирования мировой финансовой системы, проблема разделения депозитно-кредитной и инвестиционной деятельности банков затрагивается очень осторожно и дозировано. Вместе с тем специалисты понимают, что без решения этой кардинальной проблемы все разговоры о финансовой устойчивости в мире превращаются в пустую болтовню.

Россия: отдельные кавалерийские атаки на ЦБ

Мы уже выше сказали, что в начале 1990-х годов окончательно была разрушена советская денежно-кредитная система. А также ее важнейший институт — центральный банк. Разрушение началось еще в последние годы существования СССР. 13 июля 1990 года постановлением Верховного Совета РСФСР Российский республиканский банк Госбанка СССР был объявлен собственностью РСФСР и преобразован в Государственный банк РСФСР, подотчетный Верховному Совету РСФСР. 2 декабря 1990 года Верховный Совет РСФСР принял Закон РСФСР «О Центральном банке РСФСР (Банке России)». В денежно-кредитной сфере возникла ненормальная ситуация «двоевластия»: на одном и том же экономическом пространстве действовали два центральных банка — Госбанк СССР и Госбанк РСФСР. Это способствовало дестабилизации социально-экономической ситуации в стране. Особенно учитывая, что свои «суверенные» центральные банки начали создавать и другие союзные республики в составе пока еще единого государства, называвшегося Советским Союзом.

После развала СССР Банк России по указанию правительства Гайдара занимался эмиссией большого количества необеспеченных рублей, фактически был «кошельком» государственного казначейства. Эффективного контроля над банковским сектором экономики ЦБ обеспечить не мог. Выпущенные Центральным банком рубли прокручивались в разных схемах и становились источником первоначального накопления для многих российских олигархов. Они также обменивались на валюту и выводились за границу на банковские счета — как российских резидентов, так и различных иностранных махинаторов.

Принятая в декабре 1993 года Конституция РФ определила «независимый» статус ЦБ. 26 апреля 1995 года был подписан закон «О внесении изменений и дополнений о Закон РСФСР «О Центральном банке РСФСР (Банке России)»», основным автором которого был тогдашний министр финансов Б.Г. Федоров. Закон подтвердил и конкретизировал положения Конституции о ЦБ, в том числе его «независимость» от трех ветвей государственной власти РФ.

В августе 1998 года, как известно, в стране произошел дефолт. Правительство заявило о своей неспособности погашать обязательства по своим бумагам, которые назывались ГКО. Вскрылась неблаговидная роль Банка России, который вместе с Министерством финансов выстраивал долговую пирамиду ГКО. На этом обогащались как местные олигархии и чиновники (имевшие доступ к инсайдерской информации), так и иностранные спекулянты. Государственная дума в 1999 году начала, было, расследование аферы с ГКО и роли ЦБ в ней, однако через некоторое время мощные закулисные силы свели на нет усилия группы депутатов.

С приходом на пост президента страны В.В. Путина им была сразу же предпринята попытка ограничить «независимость» ЦБ, интегрировать этот институт в общую систему государственного управления. Путин понимал, что без эффективного контроля со стороны президента РФ над Центральным банком достичь должной управляемости страной ему будет крайне сложно. Новым президентом на рассмотрение

Государственной думы уже в 2000 году был вброшен проект поправок к закону о Банке России. Напомним хронику событий того времени в связи с указанными поправками. 5 июля 2000 года Дума третьего созыва приняла в первом чтении поправки к закону о Центральном банке, существенно урезающие его независимость. Авторами законопроекта были депутаты Думы второго созыва П.А. Медведев, В.П. Никитин, А.М. Макаров и Н.Н. Савельев. Новый президент В.В. Путин высказался в поддержку концепции законопроекта, после чего ко второму чтению была подготовлена фактически новая его редакция, составленная из поправок М.М. Задорнова («Яблоко») и М.Л. Шаккума («Регионы России»). В марте 2002 года тогдашний председатель Банка России В.В. Геращенко выступил в Думе с резкой речью против законопроекта, обвинив его лоббистов в правительстве в том, что они «подставляют президента». В тот же вечер президент переслал в Думу заявление Геращенко об отставке и представил на его место кандидатуру одного из разработчиков закона — заместителя министра финансов С.М. Игнатьева. 20 марта 2002 Дума приняла отставку Геращенко и назначила Игнатьева председателем ЦБ РФ.

В конечном счете, 27 июня 2002 года Государственная дума приняла поправки к закону о ЦБ. Однако они сильно отличались от первоначальной версии. Если поднимать протоколы голосований по проектам поправок, то выясняется, что радикальную версию президента не поддержала ни одна фракция в Думе. В том числе и фракция КПРФ. Это очень любопытный момент, о котором коммунисты не любят вспоминать.

Наиболее заметным новшеством в новом законе было создание над Банком России еще одной управленческой инстанции в виде Национального банковского совета (НБС), НБС формировался из представителей президента, Государственной думы, правительства. Однако этот орган оказался чисто «декоративным», т. к. из сферы его компетенции были выведены вопросы, касающиеся денежно-кредитной политики, управления золотовалютными резервами и т. п. Основные вопросы повестки дня НБС — проекты сметы расходов (текущих и на цели капитального строительства) Банка России и рассмотрение отчетов об исполнении смет.