Хесус Уэрта де Сото - Деньги, банковский кредит и экономические циклы

Римские классические юристы открыли и проанализировали универсальные принципы права, управляющие договором денежной иррегулярной поклажи, и этот анализ естественным образом совпал с развитием значительной торгово-финансовой экономики, в которой менялы играли крайне важную роль. Кроме того, те же принципы нашли отражение позднее в средневековых юридических кодексах различных стран Европы, включая Испанию, несмотря на серьезный финансово-экономический регресс, связанный с крушением Римской империи и наступлением Средних веков. В Las Partidas (закон II, титул III, статья V) установлено, что лицо, которое соглашается хранить чужие товары, является стороной иррегулярной поклажи, в которой контроль за товарами переходит к нему. Однако он обязан в зависимости от соглашений в соответствующем документе возвращать товары или указанную в договоре ценность за каждую вещь, изъятую из поклажи либо проданную с разрешения изначального владельца, или взятую по иным неожиданным причинам[61]. Кроме того, в 1255 г. Fuero Real (книга III, титул XV, закон V) проводил различие между поклажей «некоторого количества сосчитанных денег, или сырого серебра или золота», полученных от «других по весу», в каковом случае «вещи можно использовать, и вещи могут быть возвращены в том же количестве и того же качества, как и полученные», и поклажей, «которая запечатана и не сосчитана или не взвешена», и в этом случае ее «нельзя использовать, а если она использована, за нее следует заплатить вдвое»[62]. Эти средневековые кодексы проводят явное различие между простой поклажей конкретных вещей и иррегулярной поклажей денег и указывают, что в последнем случае совершается передача собственности. Однако эти кодексы не включают важные разъяснения, сделанные в Своде гражданского права, в том смысле, что остается обязательство обеспечения сохранности, а также ответственность за поддержание постоянной доступности для поклажедателя количественного и качественного эквивалентного (tantundem) изначальной поклажи. Возможно, причины этого упущения лежат в растущем распространении depositum confessatum [в тот период].

В заключение отметим, что традиция римского права правильно определила институт денежной иррегулярной поклажи и лежащее в его основе принципы, а также существенные различия между этим видом договора и другими правовыми институтами, или договорами, такими как заем, или mutuum. В главе 2 будут рассмотрены способы, посредством которых важнейшие принципы, регулирующие взаимодействие людей в рамках договора денежной иррегулярной поклажи (и особенно права доступа и собственности, подразумеваемые договором), постепенно, на протяжении веков искажались в результате объединенных усилий банкиров и политиков. Будут проанализированы обстоятельства, которые сделали это возможным, а также породившие их причины. В главе 3 будут исследованы различные попытки, предпринимавшиеся юристами с целью оправдать договоры, которые, противореча традиционным принципам права, тем не менее постепенно были признаны. Затем в главе 4 мы начнем рассматривать экономические последствия этих событий.

В этой главе мы представим различные примеры, показывающие, как на протяжении всей человеческой истории банкиры нарушали традиционные правовые принципы иррегулярной поклажи, и попробуем объяснить, почему механизмы социальной регуляции не смогли остановить эти злоупотребления. Будет также рассмотрена роль государства в этом процессе, которое вместо того, чтобы добросовестно защищать права собственности, почти с самого начала поддерживало бесчестные действия банкиров, освобождая последних от налогов и наделяя привилегиями с целью использовать эту деятельность в своих интересах. Таким образом, в отношениях между государством и банковскими учреждениями традиционно существовали (и до сих пор существуют) активное соучастие и солидарность. Чтобы разобраться, почему провалились неоднократно предпринимавшиеся попытки юридически обосновать злоупотребления, вначале необходимо как следует усвоить порочное с правовой точки зрения происхождение практики частичного резервирования денежных банковских вкладов. Попытки оправдания этой практики будут исследованы в главе 3.

В предыдущей главе была показана ясная и логически последовательная правовая сущность договора денежной иррегулярной поклажи. Несомненно, те, кто изначально получил на сохранение деньги от сограждан, знали, что при этом берут на себя обязательство хранить tantundem подобно доброму родителю и в постоянной доступности для поклажедателя. Именно в этом состоит смысл обеспечения сохранности заменимых вещей по договору поклажи. Правовая природа договора иррегулярной поклажи кристально прозрачна и легко постижима. Однако человек слаб, и его природа несовершенна. Поэтому можно понять тех, кто, получив денежную поклажу, поддавался искушению нарушить обязательство обеспечения сохранности и использовал в своих интересах деньги, которые был обязан держать наготове для других. Соблазн был очень велик: при полном непонимании вкладчиками сути происходящего банкиры имели возможность оперировать крупными денежными суммами, которые при удачном стечении обстоятельств приносили значительные прибыли за счет взимания процентов. Причем банкиры могли открыто оставлять эти прибыли себе, никому не причиняя явного ущерба[63]. Учитывая слабость человеческой природы и почти неодолимое искушение, испытываемое банкирами, ясно, что традиционные принципы обеспечения сохранности, лежащие в основе договора денежной иррегулярной поклажи, тайно нарушались с самого начала. Кроме того, учитывая абстрактную, сбивающую с толку природу денежных отношений, большинство граждан и органов власти, отвечающих за проведение в жизнь принципов права и морали, не сумели заметить это явление, за исключением редких случаев. Так что к тому времени, как злоупотребления и случаи мошенничества стали выплывать на поверхность и осмысливаться, институты банковского дела уже действовали столь давно и обрели такую силу, что эффективно купировать разложение было уже фактически невозможно. Кроме того, власть постепенно осознавала невероятные возможности банков создавать деньги, что объясняет, почему в большинстве случаев государство в конце концов стало соучастником банковского мошенничества, предоставляя банкирам привилегии и легализуя их бесчестную деятельность в обмен на возможность косвенного или прямого участия в громадных банковских прибылях. Так возник важный альтернативный источник финансирования государства. Кроме того, периодическое возникновение у государства огромной потребности в средствах в результате исторической безответственности и отсутствия финансового контроля способствовало деградации традиционной обязанности государства определять и защищать права собственности. Таким образом, формировался все более и более тесный симбиоз, или общность интересов между государством и банкирами, – отношения, которые в значительной степени существуют по сей день.