Эдмунд Фелпс - Массовое процветание. Как низовые инновации стали источником рабочих мест, новых возможностей и изменений

112

Walter Lippmann, The Good Society (p. 139). Липпман, прославившийся своими газетными колонками, был увековечен в бурлескном номере «Зип» в мюзикле Роджерса и Харта «Пэл Джой» (Pal Joey). Харт явно опирался на лекции Липпмана в Колумбийском университете.

Цит. по: Schlesinger, The Coming of the New Deal (p. 115).

Один из историков этого периода пишет: «Через три года после прихода

[Гитлера] к власти немецкая экономика резко пошла в гору. Безработица сократилась настолько, что проблемой стала нехватка рабочей силы». См.: Nicholls, «Hitler’s Success and Weimar’s Failure» (p. 156).

Adam Tooze, The Wages of Destruction (2007, p. 65). Туз ссылается на 1928 и 1935

годы, а не на взятые в цитате в квадратные скобки 1929 и 1936 годы,однако обе версии являются верными, и нам интересно восстановление после 1929, а не 1928 года.

При этом производство росло быстрее занятости, что отчасти было обусловлено ростом производительности.

Гитлер, скорее всего, имел в виду 1935-1941 годы, когда американский национальный

продукт рос с ураганной скоростью, которая, правда, спала на период рецессии 1937—1938 годов, тогда как в Германии начался застой после того, как в 1938 году были закрыты двери для торговли. Возможно, именно это имел в виду Хайек, когда в своей «Дороге к рабству» писал, что немецкие производители все же пострадали от корпоративизма.

Paxton, The Anatomy of Fascism (p. 186).

Результаты, достигнутые Германией, не доказывают и необходимости конкуренции. Интригующим случаем представляется Испания. Хотя многие экономисты считали ее экономическую систему и экономический курс ущербными, в 1960-1980-х годах реальный ВВП на одного работника и реальная почасовая заработная плата в промышленности росли необычайно быстро — гораздо быстрее, чем в Германии.

Цит. по: Berghahn, «Corporatism in Germany in Historical Perspective» (p. 117).

В тот же самый период времени потребительские расходы немецкого государства, то есть закупки товаров и услуг выросли с 13% ВВП до почти 20%. Затраты на социальное страхование (пособия для пожилых и больных, пособия семьям и социальное обеспечение) выросли с 12% до 17% (OECD 1983, tables 6.2 and 6.3). В Италии показатель занятости вначале был на более высоком уровне, составляя 9%, а показатель государственных расходов на потребительские товары — на более низком уровне (10%), однако оба показателя в итоге оказались в 1981 году примерно на том же немецком уровне.

Оценки бюрократических «рогаток» были опубликованы в: The Economist, июль 1999. Набранные баллы выглядели так: Великобритания — 0,5; США — 1,3; Нидерланды — 1,4; Швеция — 1,8; Испания — 1,8; Германия — 2,1; Бельгия — 2,7; Франция — 2,7; Италия — 2,7.

Groom, «War Hero Who Became Captain of British Industry» (p. 7). Вторая цитата взята из другой его статьи: Groom, «Gloom and Boom» (p. 16). «Джимми» Клеминсон был промышленником, а потом, в 1984— 1986 годах — председателем Конфедерации британской промышленности. Кстати говоря, слава пришла к нему, когда он был капитаном десантников в сражении за Арнем. Его подвиги отображены в фильме Ричарда Аттенборо 1977 года «Мост слишком далеко» (A Bridge Too Far).

Это классическое обвинение можно встретить в: Howard, The Death of Common Sense. Цитата взята из: Howard, The Collapse of the Common Good (2001).

Нечто подобное появилось в экономике в 1970-х годах, когда распространилось представление, будто рабочая сила страны, взятая в целом, состоит в пожизненном договоре с наличными работодателями. Работодатели каждого отдельного сообщества считались теми, кто страхует своих сотрудников на случай неблагоприятных экономических условий, грозящих сокращением штатов, тогда как местные банки должны были, следуя этой логике, страховать работодателей, когда те нуждались в кредитах. Эти новые направления в теории привели к мысли, будто именно феодальная экономика с ее пожизненным наймом и «персонифицированным банковским обслуживанием» являлась в конечном счете экономическим оптимумом, а не экономика laissez-faire с ее тяготами — холодным душем и жидкой кашей.

То, что высокие цены на акции обычно ведут к высокой инвестиционной активности, а потому и к высокой занятости, поскольку они стимулируют инвестиции или же отражают импульс к инвестированию внутри компаний, показано в работе: Phelps, «Behind This Structural Boom» (1999).

Самый ранний анализ этого эпизода приводится в монографии 1988 года Жан-Поля Фитусси и Эдмунда Фелпса «Спад в Европе»: Jean-Paul Fitoussi and Edmund Phelps, The Slump in Europe.

Экспертное обсуждение этого вопроса и полезные данные можно найти в книге: Vito Tanzi, Government versus Markets.

Phelps, «The Importance of Inclusion and the Power of Job Subsidies to Increase It» (2000/2, p. 86). См. также рис. 1 в этом докладе. В статье говорится также, что «в первой половине 1990-х годов Франция и Германия снова сократили сегмент низкой заработной платы и снова столкнулись с ростом безработицы в области низкоквалифицированного труда» (см. рис. 2). В статье были предложены аргументы в пользу такого подхода к увеличению низкой заработной платы, который позволял бы сохранить занятость, а именно для системы субсидирования низкой заработной платы, позволяющей работодателям сохранять рабочие места для работников с низкой зарплатой. Выступая с этим докладом на Секретариате ОЭСР в Париже, я вызвал настоящую бурю. Участники аплодировали предложению, за исключением делегации США, которая усмотрела в нем опасность для налогового зачета за заработанный доход, который первоначально разрабатывался для того, чтобы подтолкнуть матерей с низким доходом к большей материальной независимости.

Как ни удивительно, никаких статистических исследований не было до статьи Дариуса Пали и Эдмунда Фелпса, представленной в 1996 году на конференции на вилле Мондрагоне в римском университете «Тор Вергата». Материалы конференции были изданы в 2005 году: Paganetto and Phelps, Finance, Research, Education and Growth.