Иван Теняков - Современный экономический рост: источники, факторы, качество

Проблематика экономического роста активно разрабатывалась еще в 1920-е гг. в советской России, что было связано с вызовами экономическому развитию в условиях налаживания планового хозяйства. Взяв схемы воспроизводства К. Маркса за основу, некоторые советские экономисты создали ряд макроэкономических моделей, адаптированных к российской экономике того периода. Как отмечал американский экономист Н. Спулбер, «советские экономисты поставили и разрешили ряд проблем, с которыми позже имели дело на Западе на других аналитических основах. Работы Фельдмана, Преображенского и Попова-Литошенко соответствуют некоторым работам западных экономистов, таких как Е. Д. Домар или В. Леонтьев, хотя и не достигают изощренности последних и отличаются от них своими базовыми предпосылками».[14] В частности, модель Г. А. Фельдмана описывала влияние на экономический рост распределения инвестиций между отраслями, производящими капитальные и потребительские блага. Автор одной из первых моделей экономического роста в рамках кейнсианской теории – Е. Домар был выходцем из Российской империи, эмигрировавшим в США. Он не только был знаком с работами Фельдмана и других советских экономистов, но прямо подчеркивал связь собственной модели экономического роста (1947 г.) с моделью Фельдмана. В 1957 г. он опубликовал работу «Советская модель роста»,[15] в которой подробно изложил, что было и что не было сделано Фельдманом.

Вклад в теорию экономического роста внес и российский экономист Н. Д. Кондратьев, хотя его теория роста, в отличие от теории «больших циклов конъюнктуры», не получила широкой известности.[16] Модель роста Н. Д. Кондратьева содержит ряд новаций, которые были получены в экономической теории роста позднее. В частности, она описывает неизбежность замедления роста в отсутствие инноваций – вывод, который был получен в мировой экономической мысли «мэйнстрима» в 1980-е гг.[17] Заметим также, что модель роста Кондратьева (несмотря на ее незавершенность) рассматривалась автором в общем контексте мировой динамики: Кондратьев не противопоставлял «цикл» и «рост», а стремился объединить их в рамках одной теоретической схемы, в которой динамика является результатом наложения двух процессов: тренда и цикла.[18]

Однако специфика условий планового хозяйства, для которых создавали свои модели российские экономисты, явилась одним из факторов, способствовавших принижению вклада российских исследователей в теорию экономического роста. В современной литературе по теории экономического роста российские экономисты 1920-х гг. почти не упоминаются,[19] а в числе первых моделей роста называются кейнсианские модели Е. Домара и Р. Харрода, которые все же создавались для условий капиталистической экономики.

Следует отметить, что Е. Домар пришел к своей модели роста, размышляя над проблемой сохранения полной занятости в ходе долгосрочной экономической динамики. В своей статье 1947 г.[20] Домар пишет, что его цель – «определить условия, необходимые для поддержания полной занятости в течение длительного времени, или, более точно, найти такой темп роста национального дохода, который соответствует полной занятости».[21] Рост дохода у Домара, таким образом, корреспондирует с ростом экономического потенциала (через рост предложения труда).

Р. Харрод в работе «К теории экономической динамики» проводит подробное разграничение между «статикой» и «динамикой» и соответственно между вопросами, которые рассматриваются в рамках экономической статики, и проблемами экономической динамики. Отметим, что теорию промышленного цикла Харрод относит к пограничной области между статикой и динамикой, так как колебания сами по себе вполне могут сочетаться с постоянством основных детерминант экономической системы в длительном периоде. К предметной области «теории экономической динамики», согласно подходу Р. Харрода, относятся «взаимоотношения, возникающие в ходе экспансии трех основных элементов: 1) рабочей силы; 2) выпуска продукции или дохода на душу населения и 3) размера наличного капитала».[22] Таким образом, у Харрода экономический рост также связан как с увеличением реального дохода, так и с расширением экономического потенциала (рост рабочей силы и капитала). При этом общий вывод относительно достижения устойчивого равновесного роста у Р. Харрода пессимистичен: капиталистическая экономика «балансирует на лезвии ножа». Следствием отклонения ключевых параметров (нормы сбережений, отношения «капитал – выпуск», темпа роста населения) от их оптимальных соотношений с точки зрения устойчивого роста становится либо рост безработицы, либо инфляция.

Р. Солоу, заложивший основы неоклассического подхода к экономическому росту, прежде всего подверг критике предпосылку о фиксированных пропорциях в соотношении факторов производства в моделях Р. Харрода и Е. Домара. Р. Солоу отмечает, что Р. Харрод и Е. Домар пытались изучать долгосрочные проблемы при помощи использования инструментов краткосрочного анализа (к которым Р. Солоу относит, в частности, мультипликатор и акселератор), в то время как наиболее подходящими инструментами для долгосрочного анализа, по мнению Р. Солоу, является неоклассический анализ с его методом предельных величин, включая процесс приспособления цен, ставки процента и заработной платы к изменяющейся конъюнктуре (например, в ходе естественного увеличения численности рабочей силы).[23] На основе модели Р. Солоу выросло целое семейство моделей роста, воспринявших базовые предпосылки неоклассической теории (прежде всего – предпосылку о гибкости цен и пропорций между факторами производства в условиях действия конкурентных сил в долгосрочном периоде).

Современные исследователи, работающие в русле неоклассического подхода к экономическому росту, в обзорных публикациях, посвященных развитию теории экономического роста, зачастую даже не упоминают работы Р. Харрода и Е. Домара, начиная изложение «современной теории роста» непосредственно с модели Р. Солоу. Проблема роста как таковая ставится ими в общий контекст причин «богатства народов» – в этой связи упоминается имя А. Смита, хотя теорию экономического роста Смит не создавал. Такой подход представлен, в частности, в работе Э. Хелпмана.[24] В качестве главного индикатора экономического роста Э. Хелпман называет темп прироста реального дохода на душу населения,[25] и все межстрановые сопоставления, которые приводятся в первой главе его работы, связаны с данным показателем или сопряженным с ним показателем ВВП на душу населения. При этом речь идет о долгосрочной динамике данного показателя – за десятилетие и более. Связь роста дохода с увеличением экономического потенциала и проблемой его полного использования, которая была в центре внимания в кейнсианских моделях роста (и, как было показано выше, иногда встречается в современной учебной литературе), уходит здесь на второй план. Подчеркнем, что данный критерий экономического роста является более узким, чем некоторые из рассмотренных выше определений, поскольку при его использовании из анализа исключается простое увеличение реального выпуска (даже взятое в долгосрочном периоде), если оно не сопровождается повышением уровня жизни (измеренного как доход на душу населения).

Р. Лукас, внесший значительный вклад в современную теорию роста, в своей книге,[26] вобравшей его более ранние работы по экономическому росту, также связывает проблемы экономического роста и развития прежде всего с ростом реального дохода на душу населения, а также с ростом реального ВВП. «Под проблемой экономического развития, – пишет Р. Лукас, – я понимаю попросту проблему соответствия определенным образцам, существовавшим в разных странах и в разное время, в отношении уровней и темпов роста дохода на душу населения».[27] Р. Лукас отмечает, что современная теория роста, которая была разработана в 1960-е гг., «создавалась как модель для объяснения недавнего прошлого нескольких очень успешных обществ»,[28] прежде всего США, а также послевоенной Японии и Европы. Главную задачу современной теории роста Р. Лукас видит в том, чтобы «достигнуть единого понимания богатых и бедных экономик в мире огромных доходов и различий в темпах роста».[29]

Схожего подхода придерживаются и авторы «Экономической теории роста»,[30] отмечая, что «экономический рост обычно измеряется как годовой темп увеличения ВВП страны».[31] Подчеркивается, что «экономический рост – это то, что главным образом определяет материальное благосостояние миллионов людей. В экономически развитых странах экономический рост с момента промышленной революции позволил почти всему населению жить в соответствии с таким стандартом, который сто лет назад могло позволить себе только привилегированное меньшинство, когда подушевой ВВП составлял незначительную долю от современного уровня».[32]