Сергей ГОРОДНИКОВ - ПОЛИТИКА В ПОНИМАНИИ НАЦИОНАЛ-ДЕМОКРАТА

Поскольку восстанавливать производство в условиях политического и капиталистического господства интересов сиюминутной коммерческой выгоды не удавалось, постольку режим Директории всё больше поворачивался к целям борьбы за вооружённый захват других стран. К тому же сторонников режима увлекало желание вовлечь ценности и товары завоёвываемых земель и стран в коммерческие сделки, в том числе и через прямой военный грабёж населения и обложение данью побеждённых победителями. Но внешние войны были успешными и выгодными, пока французские войска несли на знамёнах идеи буржуазного либерализма и получали поддержку тех местных сил, которые выступали за свержение в своих странах феодальных привилегий, которые рассматривали эти войска в качестве своих союзников по основным буржуазным интересам. То есть, внешние войны были успешными и выгодными, пока французские армии использовали революционное идеологическое оружие. Это особенно откровенно показала неудачная египетская экспедиция генерала Наполеона Бонапарта, который не нашёл в средневековом отсталом Египте социальной среды горожан, способные воспринять буржуазные лозунги и идеалы. Однако открытый грабёж завоёванных территорий феодальных государств Европы рано или поздно порождал недовольство и сопротивление даже тех представителей местной буржуазии, кто поддерживал французскую революцию, что указывало на пределы использования идеологического оружия. Поэтому завоевательные войны Директории только затягивали агонию режима, не способного разрешать лавинообразно нарастающие внутренние и внешние политические противоречия.

Свержение режима диктатуры коммерческого политического интереса и установление режима спасения производительных сил, а промышленного производства в первую очередь, становилось единственным средством избежать хозяйственной и политической катастрофы страны, предотвратить взрыв нового витка гражданской войны всех против всех, разгула анархии и хаоса. Энергию растущего и ширящегося социального недовольства надо было идеологически и организационно направить на новые цели, цели мобилизационного созидания в условиях рыночных товарно-денежных отношений нового качества производительных сил и производственных отношений. Поставить, а затем осуществить данную задачу было единственно возможным на пути крутого поворота центральной власти к политике решительной борьбы за становление национально-корпоративного характера производственных отношений. Но такой поворот требовал предварительного укрепления исполнительной власти, революционного превращения её из либерально-общечеловеческой в конкретно государственную власть. Он требовал решительного отказа от либеральной конституции представительной власти ради выстраивания национальной государственной власти. Столь основательный политический переворот в обстоятельствах смуты в умах нельзя было осуществить без усиления влияния на власть прошедшей через войны армии, которую по этим причинам привлекли к государственному перевороту восемнадцатого брюмера 1799 года.

Генералом, которому находившиеся внутри Директории организаторы смены режима доверили войска для воплощения задач переворота, был Наполеон Бонапарт. Но армия к тому времени превратилась в самостоятельную силу, связанную в единое целое собственными интересами и целями, и она отражала главным образом мелкобуржуазные производственные интересы, интересы городских и крестьянских семейных собственников средств производства. Опираясь на самостоятельность армии, Бонапарт смог политически переиграть представителей крупной буржуазии, олигархии, части бюрократии Директории, которые заказали переворот и надеялись использовать армию в подчинённом положении для укрепления своего господства в стране и укреплении исполнительной власти посредством военно-полицейского аппарата насилия для защиты их интересов в первую голову. Традиционная военная демократия офицерского корпуса во главе с Бонапартом в корне изменила эти намерения, она возродила революционные идеалы буржуазной демократизации национальной общественной жизни, но при этом установила свою политическую диктатуру для подавления антидемократических устремлений клики олигархии и бюрократии режима Директории. При взятии армией всей полноты ответственности за положение дел в стране задача удержания социальной устойчивости через поддержку своей личной диктатуры и авторитета армии стала главной во всей политической деятельности генерала Бонапарта.

Как он мог удерживать социальную устойчивость при падении доверия к идеалам буржуазной революции, которая большинство населения довела до крайней степени нужды и отчаяния? Каким путём можно было обеспечить политическое оправдание первоначальных целей буржуазной революции, а так же вызванных ею жертв и лишений, возродить широкую социальную базу поддержки новому режиму для продолжения изменений отношений собственности? В обстоятельствах глубочайшего морального, политического, организационного и финансового кризиса в стране новой власти необходимо было в первую очередь наладить ускоренное, мобилизационное восстановление производства товаров массового потребления и выбросить часть товарной продукции на внешние рынки. А при обнищании большинства французов вопрос об экспансии французской товарной продукции превращался в важнейший. Иначе не удавалось получать достаточные правительственные доходы, чтобы расплачиваться по внешним и внутренним займам Директории и привлекать необходимые внешние заимствования для налаживания дееспособного государственного управления. А поскольку срочное восстановление инфраструктуры производства и самого производства не мыслилось без налаживания промышленности, рост производительности труда в которой был много выше, чем в сельском хозяйстве, позволяя быстро решать проблемы финансовой и политической стабилизации. Постольку режим генерала Бонапарта внутренними причинами подталкивался к установлению диктатуры промышленного политического интереса и к внешним войнам для обеспечения преимуществ сбыту французских промышленных товаров на внешних рынках. Эти же причины толкали его к антагонистической враждебности с главным конкурентом за захват европейских, тогда самых ёмких, рынков сбыта, – с буржуазной Англией.

На таком пути главным внутренним политическим противоречием режима Наполеона, сначала как Консулата, затем как Империи, было следующее. Собственно буржуазным идеологическим насилием в обосновании стратегических целей буржуазных изменений отношений собственности был либерализм. Ибо либерализм оставался единственным чисто буржуазным мировоззрением и идеологическим насилием того времени. Однако либерализм обслуживал силы, стремящиеся вернуться к диктату коммерческого космополитизма. А такой буржуазной идеологии, которая бы обосновала диктатуру промышленного интереса, тогда не было. И Наполеон предложил в качестве таковой идеологии сшитую на живую нитку концепцию буржуазно-государственнического национализма французской промышленно-буржуазной нации. Для восстановления же производительных сил сельского производства, в котором было занято подавляющее большинство французов, ему пришлось использовать понятный крестьянам идеологический монотеизм и частично возродить традицию феодальной государственной власти. Он пошёл на отказ от преследования католической церкви и подписал с Папой Римским соглашения об условиях восстановления церковной деятельности в стране. Но в этих соглашениях, в так называемом Конкордате, подчинил церковь политике буржуазно-национального государства, тем самым подчинил интересы сельских производителей интересам связанных с промышленным производством городских семейных собственников.