Марк Блауг - Методология экономической науки

Можно представить себе, как выглядел бы риторический анализ монетаристских работ Милтона Фридмена. Фридмен пользуется некоторыми явными и неявными стилистическими приемами, которые, похоже, объясняют невероятную убедительность его рассуждений и, следовательно, его влияние на современную экономическую науку. Изучив эти приемы, я, вероятно, в какой–то момент задам себе вопрос: верно ли, что контроль над денежным предложением является ключом к контролю над инфляцией в современных промышленно развитых экономиках? И я уже мысленно слышу ответ Макклоски: «Дурачок, что же ты ищешь истину в экономических теориях?». «Экономика, подобно геологии, эволюционной биологии или самой истории является, скорее, исторической наукой, чем наукой, предсказывающей будущее» (McCloskey D., 1985, р. 18). Но геология, эволюционная биология и история — науки, касающиеся прошлого, то есть справедливость их предположений действительно зависит ex post facto от эмпирических данных (достаточно вспомнить о значении палеонтологических находок для обоснования теории Дарвина). Можно ли сказать то же об экономической теории? Зависит ли истинность монетаризма, если не от точности его прогнозов в отношении будущего, то от точности его предположений о прошлом? Фридмен в конце концов является одним из авторов книги «Денежная история Соединенных Штатов, 1867—1960». Проверял ли он справедливость монетаризма с помощью исторических данных о денежном предложении и уровне цен? И важно ли это знать? «Дурачок, ты опять занимаешься Методологией? Голову тебе долой!»

Идея изучать то, как экономисты убеждают друг друга на практике, выглядит заманчиво, но неверно утверждать, что все причины верить какой–либо экономической теории одинаково хороши и что экономисты на самом деле так и думают. А ведь Макклоски утверждает именно это:

«Рассмотрим, например, следующую фразу из экономической теории: «Кривая спроса имеет отрицательный наклон». Согласно официальной риторике экономисты верят в это на основании статистических свидетельств — отрицательных коэффициентов в функциях спроса на чугун или отрицательных диагональных элементов в матрицах спроса, — которые систематически повторяются в научных журналах. Именно они считаются проверками, результаты которых «согласуются с гипотезой». Однако в гораздо большей степени убеждение в достоверности гипотез проистекает из других источников: интроспекции («как бы поступил я в подобной ситуации?»); опыта неконтролируемых событий (подобных нефтяному кризису); авторитета человека, выдвинувшего данную гипотезу («ее считал верной Альфред Маршалл»); соображений симметрии («если есть закон предложения, должен быть и закон спроса»); соображений, верных по определению («более высокая цена приводит к сокращению спроса»); и, главное, аналогии («если кривая спроса на жевательную резинку имеет отрицательный наклон, почему бы кривым спроса на недвижимость и продажную любовь не быть такими же?»). Как можно убедиться в любой аудитории и на любом семинаре, круг аргументов, выдвигаемых в экономической науке, гораздо шире, чем признается официальной риторикой» (McCloskey D., 1987, р. 174).

Можно не сомневаться, что существует множество причин, по которым кривые спроса имеют отрицательный наклон, но так же нет сомнения в том, что если бы статистические данные многократно показывали иное, ничто не заставило бы экономистов просто поверить в «закон спроса». Главным образом их «убежденность в достоверности гипотезы» проистекает вовсе не из других источников, как уверяет Макклоски, и, конечно, не должна проистекать. В данном случае, равно как и во многих других, описание и предписания абсолютно согласуются друг с другом. И в этом — суть моей аргументации.

В этой книге я показываю поразительную преемственность в методологических принципах современных экономистов, принципах, которые так или иначе соответствуют фальсифи–кационистской схеме Поппера. Но в то же время не приходится отрицать, что на деле экономисты прибегают в лучшем случае к «безопасной» разновидности фальсификационизма, а в худшем — к верификационизму в духе Милля[5].

Моя глубокая вера в то, что экономистов можно побудить более серьезно относиться к фальсификационизму, за последние десять лет была несколько поколеблена. Некоторые специалисты по теории общего равновесия и теории игр в последние годы открыто высказывали свое отрицательное отношение к фальсификационизму (см. ниже, главу 8), а состоявшаяся в 1989 г. конференция по приложимости философии науки Лакатоша к экономике выявила упорный скептицизм ее участников в отношении применимости идей Поппера и Лакатоша в такой области, как экономическая наука, и, в частности, их нежелание оценивать экономические теории в свете новейших эмпирических данных (de Marchi N., 1991, p. 504—506, 509). Стало очевидно, что многие экономисты не в силах расстаться с представлением, будто чисто теоретический прогресс, более глубокое понимание некоторых экономических проблем имеют самостоятельную ценность, даже если они не вносят сколько–нибудь существенного вклада в разработку экономической политики или в нашу способность предвидеть последствия этой политики. В этом находит свое отражение современная тенденция рассматривать экономическое теоретизирование как чисто интеллектуальную игру, не пытаясь даже сопоставить свои теоретические построения с внешним миром в слабой надежде узнать нечто, что в один прекрасный день прольет свет на функционирование реальной экономики.

В своем письме в журнал «Science» Василий Леонтьев (Leontief W., 1982) проанализировал статьи, опубликованные в «American Economic Review» за предшествовавшее десятилетие, и обнаружил, что более половины из них представляли собой математические модели без каких–либо эмпирических данных, примерно 15% содержали совершенно нематематизи–рованный теоретический анализ (также без эмпирических данных) и только в оставшихся 35% статей использовались приемы эмпирического анализа.

Характеристика статей, опубликованных в AER 1972–1976 гг. 1977–1981 гг. 1. Математические модели без каких–либо эмпирических данных 50,1 54,0 2. Теоретические модели без математической формулировки и эмпирических данных 21,2 11,6 3. Статистическая методология 0,6 0,5 4. Эмпирический анализ, основанный на данных автора 0,8 1,4 5. Эмпирический анализ, основанный на опубликованных статистических данных 21,4 22,7 6. Другие виды эмпирического анализа 5,4 7,9 7. Эмпирический анализ, основанный на искусственной имитации и эксперименте 0,5 1,9 Источник: Leontief W. (1982).

Морган (Morgan Т., 1988) обновил обзор Леонтьева, вновь показав, что половина статей в «American Economic Review» и «Economic Journal» не содержит каких бы то ни было данных и что это намного превышает аналогичную долю для физических и химических журналов. Освальд (Oswald A.J., 1991а) подтвердил результаты, полученные Леонтьевым и Морганом, применительно к микроэкономике, и пришел к совершенно справедливому заключению, что многие экономисты рассматривают свою дисциплину как «разновидность математической философии» (или, лучше сказать, «социальной математики», то есть такой ветви математики, которая имеет дело с социальными проблемами, но подходит к ним сугубо формально). Здесь мы наблюдаем своеобразный формализм: совершенствование техники исследования как самоцель, ради самой техники. Коландер и Клэмер (Colander D. and Klamer A., 1987, 1988) показали, что американские аспиранты убежде ны, будто главным условием, необходимым для их профессиональной карьеры, являются аналитические способности, а не знание экономических реалий или знакомство с экономической литературой. Студенты обычно проницательно оценивают избранную ими профессию и остро чувствуют «скрытую программу», заложенную в своем учебном плане. Ясно, что американские аспиранты чутко уловили: в экономической науке больше всего преуспевают математические «пиротехники», временами обнаруживающие некоторые познания в модной ныне эконометрике.