Джонатан Гелдарт - Заметки из пекинской кофейни. Тонкости жизни и бизнеса в Поднебесной

– У вас интересное имя, – мне кажется, что пришло время сменить тему. – Ван Лижань – это очень необычно. Я знаю, что имена отражают мечты и надежды родителей. Что оно означает?

Тема имени в Китае очень тонкая и многозначительная.

– Его дал мне отец. Оно переводится как «красивая природа», но имеет и более глубокий смысл – красота как состояние, красота жестов, проявление красоты. Отец возлагал на меня большие надежды. Он был учителем еще до образования Китайской Народной Республики. Когда я стала преподавать в средней школе Баотоу, моя сестра написала отцу об этом. Он так гордился мной, что вышел на улицу и стал рассказывать всем встречным, что его дочь стала учителем!

Гордость отца вполне понятна в контексте Китая послереволюционного периода. Иметь дочь, которая пошла по стопам отца-учителя и добилась столь многого, да еще и вдали от дома, – это было, наверное, воплощением самой несбыточной мечты. Лижань добилась успеха вопреки всему, и отец имел право на гордость.

– Десятерых моих однокурсников направили в министерство финансов вместе со мной. Всех распределили по разным департаментам, а меня, поскольку я была учителем и умела рисовать транспаранты, отправили в главное управление. Благодаря этим навыкам и заработанной репутации руководители назначили меня редактором. Для каждой конференции и крупного собрания нужны были лозунги и плакаты, и мне поручили их готовить. Я нарисовала множество транспарантов.

Я стараюсь не задавать слишком много вопросов, но и без этого понимаю, что Лижань не просто хорошо рисовала транспаранты, но, возможно, была лучшей в своем деле.

– Я нарисовала транспарант для самого первого собрания Китайского института дипломированных общественных бухгалтеров (Chinese Institute of Certified Public Accountants – CICPA). Или, лучше сказать, я его переделала, потому что сначала работу сделали плохо и руководители решили, что я справлюсь лучше. У меня до сих пор сохранилась фотография наших лидеров на фоне того транспаранта. После этого я стала известна в министерстве еще и как фотограф. Кроме того, я помогла запустить первый финансовый журнал в Китае и стала его редактором. Это было в октябре 1978 года.

Журнал под редакцией Лижань имел ошеломляющий успех. Он стал обязательным чтением для каждого китайского финансиста. В течение десяти лет Лижань пользовалась известностью как его редактор.

– Мы сделали первый пробный номер в 1979 году и напечатали его тиражом 400 000 экземпляров. Когда я уходила с поста редактора, тираж достиг 700 000, но с тех пор он уменьшился. В 1993 году меня перевели в CICPA, где я возглавила отдел обучения и аттестации. В мае 1995 года меня назначили на должность заместителя генерального секретаря в министерстве. В 1999 году мы запустили журнал CICPA, и я пробыла его главным редактором до выхода на пенсию в феврале 2011 года.

Она делает паузу и улыбается. Это потрясающая карьера, и Лижань об этом знает. Пока она возглавляла эти два журнала, в Китае родилось и выросло бухгалтерское дело. Находясь в сердце одного из важнейших и влиятельных ведомств, она наблюдала самые значительные перемены в стране и была первопроходцем в новой профессии зарождавшейся экономической сверхдержавы. Было бы странно этим не гордиться.

– Я вышла на пенсию в 60 лет, как полагается всем чиновникам. Но у меня еще оставалось много сил, я хотела быть полезной и видела, что нужно налаживать отношения между китайскими и западными профессионалами в нашей сфере. В то самое время Институт присяжных бухгалтеров Англии и Уэльса (Institute of Chartered Accountants in England and Wales – ICAEW) как раз хотел расширить свое присутствие в Китае. Я уже была с ними знакома: работая в CICPA, я помогла ICAEW прийти в Китай. В итоге я начала работать в ICAEW – организовывала программы обмена между двумя организациями. Китайские специалисты отнеслись к этому с большим энтузиазмом.

– А в чем разница между китайскими и английскими методами работы? – я стараюсь формулировать вопрос как можно аккуратнее.

– О, на самом деле отличий не так уж и много! Китайцы и британцы имеют много общего – например, долгую выдающуюся историю, а также культуру вежливости и великодушия. Сходство с Великобританией очевидно. Но вот с США все обстоит совсем иначе.

Я снова заинтригован: какие же различия между США и Великобританией – не говоря уже о других странах – видят китайцы?

– В CICPA английский нам преподавала англичанка (курсы английского, как и многие другие учебные программы, до сих пор предлагаются сотрудникам министерства финансов и многих других государственных ведомств). И она много рассказывала о различиях между США и Англией – не только языковых, но и культурных. Мне повезло – я много ездила по работе. Я часто читала о том, что китайцы некрасиво ведут себя за рубежом. Но, думаю, СМИ раздувают эти истории, провоцируя негативное восприятие Китая. Я была в США в 1994 году и в Малайзии в 1998-м. Местная молодежь, с которой мы там знакомились, думала, что мы корейцы или японцы. Они не видели разницы! А вот сегодня она заметна – у китайцев есть деньги. Все знают, что это обеспеченные люди, готовые тратить деньги, и устаревшие клише меняются.

Лижань приводит конкретный пример.

– В 2002 году мой сын – единственный из-за политики «одного ребенка» – поехал учиться во Францию. Однажды он позвонил мне в сильном раздражении. Однокурсники спросили у него, спит ли он дома на глиняной скамье и разводит ли под ней огонь, чтобы было теплее. Он попросил: «Мама, пришли мне фото нашей квартиры, чтобы я мог показать им, как мы на самом деле живем!» Я так и сделала, и их поразило то, что у нас современные жилища с кроватями, креслами, диванами, стиральными машинами и так далее. Прямо как у них! Сейчас это смешно, а тогда дело было серьезное. Люди действительно ничего не знали о Китае – у них были только предрассудки, оставшиеся с незапамятных времен. Однокурсникам моего сына пришла пора узнать правду! Есть две крайности в восприятии Китая на Западе: либо нас считают бедными и смотрят свысока, либо видят в нас самую большую угрозу для всего мира. Поскольку Китай стремительно вырос за последние 10–15 лет, естественно, это вызывает страх и тревогу.

Лижань говорит о распространенном, как ей кажется, на Западе мнении, что военная и экономическая мощь Китая – это повод для беспокойства. И рассказывает еще одну, гораздо более серьезную историю.

– У моего сына была однокурсница, очень прилежная студентка. Ее взяли на стажировку во французскую компанию, производящую автомобили. Как-то раз она решила закончить работу дома и взяла ноутбук к себе в квартиру. И французская полиция арестовала ее и посадила в тюрьму! Они решили, что эта девушка – китайская шпионка! Об этом сообщили во всех французских и китайских СМИ! Дело в том, что ее родители жили в Шияне, центре китайской автомобильной промышленности. И полиция решила, что она ворует интеллектуальную собственность у французской компании. Это была полная ерунда. Мой сын знал эту девушку как добросовестную и трудолюбивую студентку. Тем не менее именно так все и было. Она провела полгода во французской тюрьме и получила разрушительный жизненный опыт.

Хочется надеяться, что дни непонимания и предрассудков ушли в прошлое, хотя, боюсь, это не совсем так. Но бывает полезно узнать точку зрения среднего – и даже не вполне среднего – человека, живущего на этой земле. В Китае существуют такие же глубоко въевшиеся стереотипы относительно других стран, как в других странах – о Китае. Тем не менее здесь хотят, чтобы эти предрассудки были изжиты: все мои знакомые китайцы гораздо больше знают об остальном мире, чем остальной мир – об их стране.

– Я, со своей стороны, всегда старалась помогать людям, не надеясь на ответную помощь. Я думала, что таким образом смогу гораздо больше получить от жизни. Будучи редактором и руководителем учебного отдела в CICPA, я познакомилась с самыми разными людьми и считаю, что в этом плане мне очень повезло. У меня установились замечательные отношения и связи по всему миру и в самом Китае. И я стараюсь использовать эти контакты, чтобы помочь знакомым. В ICAEW я с радостью содействовала развитию китайских профессионалов. Это замечательное и очень престижное учреждение. Я гордилась тем, что работала у них и помогала им расти в нашей стране.

Даже сейчас, окончательно оставив работу, за которую платят деньги, Лижань дает бесплатные консультации многим – и в том числе мне – по вопросам, связанным с бухгалтерским делом в Китае.

Она с готовностью идет на это, потому что хочет помочь. Лижань уникальна. Большинство китайских пенсионеров, особенно бывших чиновников, крайне редко возвращаются к работе в любых ее проявлениях, не говоря уже о сотрудничестве с международными организациями. Но Лижань не похожа на других. Последнюю историю она рассказывает в ответ на вопрос, каким достижением она гордится больше всего.

– Мой сын вырос хорошим человеком. Люди спрашивают, как мне удалось воспитать такого замечательного сына. А я отвечаю, что он – отражение меня и моих ценностей. Главное – не быть эгоистом и думать о других. Я позволила единственному сыну, моему мальчику, расти, как ему хочется, и не устанавливала слишком жестких рамок. Как вы знаете, сын уехал во Францию в 2002 году и не возвращался домой до 2004 года. Он не приехал даже на Китайский Новый год, а это очень важный семейный праздник для всех китайцев. Я позвонила и спросила, почему он не хочет приехать. Он ответил, что не сможет, но обязательно навестит меня чуть позже. И рассказал мне о причине. Тогда он подрабатывал в ресторане, чтобы иметь деньги на учебу и жизнь во Франции. В 2004 году Китайский Новый год пришелся на 14 февраля. Когда он сообщил начальнику, что хочет поехать домой на Китайский Новый год, тот попросил его остаться – в День святого Валентина ожидался большой наплыв посетителей, и сын был нужен в ресторане. Он согласился помочь, и, узнав об этом, я полностью поддержала его решение, ведь он рассуждал так же, как я. И я им очень гордилась. И сейчас продолжаю гордиться. При политике «одного ребенка» многие дети вырастают эгоистами. Люди видят причину в этом правиле, а я – нет. Я считаю, что причина скорее в родителях и в их умении воспитать детей.