Эдвард де Боно - Управление мышлением

Меняя шляпы мышления, вы меняете роли. Все роли должны четко различаться, так же как роли ведьмы и принца в пантомиме. Таким образом в вас воплощается целая компания разных мыслителей – благодаря использованию шляп.

Все это является частью картографирующего типа мышления. Как я уже говорил, каждая шляпа представляет собой один из цветов, используемых при печати карты. Цвета накладываются, и в итоге получается полноцветная карта.

Каждая из шести шляп мышления описывается отдельно в следующих главах. Эти шляпы должны быть настолько разными, насколько это вообще возможно. И носить их следует соответствующим образом. Красная шляпа очень четко отличается от белой. Черная и желтая шляпы являют собой резкий контраст. Роль синей шляпы отлична от роли зеленой.

Играть комедию и играть трагедию – совсем не одно и то же. Если вы надели костюм клоуна, играйте клоуна. Надев шляпу разбойника, играйте разбойника. Получайте наслаждение от разыгрывания различных ролей.

В таком случае мышление основывается не на вашем «эго», а на исполняемых вами ролях. Таким образом составляется карта. А затем, получив полную карту, вы сами сможете выбрать свой путь.

Эта глава для тех, кто все еще сомневается и кому концепция шести шляп мышления по-прежнему кажется несерьезной и бессмысленной игрой, неспособной улучшить мыслительные способности. Такие люди обязательно должны ее прочитать. Остальные могут просто пропустить эту главу.

Возможно, греки были правы, когда верили в зависимость своих настроений от различных телесных флюидов. Если вы находитесь в печали и меланхолии, то это потому, что по вашему организму разлилась «черная желчь». В действительности слово «меланхолия» именно это и означает – «черная желчь». Таким образом, ваше настроение было обусловлено флюидами, или телесными жидкостями, наполнявшими ваш организм в данный момент. Эти флюиды оказали влияние на ваше мышление.

Многие люди замечали, что мысли, которые приходят к ним в голову в состоянии подавленности, в значительной мере отличаются от тех, которые могли бы возникнуть у них, если бы они пребывали в более радостном расположении духа.

Поскольку мы так много знаем про мозг, мы можем объяснить появление таких флюидов. Нам известно, что поведение может зависеть от соотношения химических соединений (трансмиттеров), действующих в гипоталамусе. Мы знаем про эндорфины, которые являются морфиноподобными веществами, выделяющимися в мозге (что позволяет бегунам ставить рекорды). Мы знаем, что сложные нейропептиды, выделяемые гипофизом, могут распространяться по всему мозгу, расщепляясь на определенные элементы, влияющие на различные части мозга. Мы считаем это причиной весеннего томления животных (изменение соотношения света и темноты заставляет гипофиз выделять вещества, вызывающие половое влечение). Со временем мы можем узнать, какие вещества в мозге – и, возможно, во всей кровеносной системе – оказывают явное воздействие на наше мышление.

Установлено также, что можно изменять физиологические реакции путем выработки условных рефлексов, как это показал Павлов. Животных приучали реагировать на внешний раздражитель повышением или понижением кровяного давления.

Возможно, со временем шесть различных шляп мышления приобретут статус условного сигнала, приводящего в действие определенный химический механизм в мозге, что, в свою очередь, окажет воздействие на наше мышление.

Мы можем рассмотреть эту тему с несколько иной точки зрения и получить тот же результат.

Если мы будем рассматривать мозг как активную информационную систему, то увидим, что ее функционирование в значительной мере отличается от работы пассивных информационных систем, используемых в вычислительной технике и некоторых других областях (например, в печати). В книге «Механизм разума» («The Mechanism of Mind») я сделал вводное описание активных систем. Эта книга была опубликована в 1969 году, но лишь сейчас на нее обратили внимание специалисты по вычислительным системам пятого поколения, столкнувшись с необходимостью самоорганизации активных систем.

В активной системе информация сама организуется по принципу шаблонов, а не лежит пассивно на поверхности в ожидании некоего внешнего процессора, который ее организовал бы.

Допустим, есть поддон с песком. Стальной шар, брошенный на него, остается лежать там, куда он упал. Если шар бросили через какой-либо квадрат решетки, он остается лежать прямо под этим квадратом. Это пассивная информационная система. Шар остается там, куда его поместили.

В другом поддоне находится мягкий пакет из резинового каучука, наполненный вязким маслом. Первый шар, брошенный на поверхность, постепенно погружается на дно, прогибая под собой поверхность каучукового пакета. Теперь, когда шар пришел в состояние покоя, поверхность имеет контур – что-то вроде впадины, на дне которой покоится первый шар. Второй шар скатывается по наклонной и останавливается рядом с первым шаром. Второй шар активен. Он не остается там, где его положили, а следует по наклонной, созданной первым шаром. Все последующие шары будут скатываться к первому. Образуется скопление, кластер. Таким образом, мы имеем простую активную поверхность, позволяющую входящей информации (шарам) организоваться в кластер.

Это очень примитивные модели, но они служат иллюстрацией существенного различия между пассивными системами и активными. Жаль, что все наше мышление сводилось к пассивным системам, поскольку вселенная активной информации имеет особый характер.

Можно показать функционирование нервных сетей как активных самоорганизующихся информационных систем, и именно это я и намеревался сделать в «Механизме разума». Кстати, модель, которую я предложил в своей книге, сейчас воспроизведена на компьютере и действует в значительной мере так, как и предсказывалось.

Именно активность нервных сетей позволяет входящей информации организовываться в шаблоны. Именно образование и использование таких шаблонов рождают восприятие. Если бы мозг не был способен организовывать входящую информацию в шаблоны, то даже такие простые вещи, как переход через дорогу, были бы практически невозможны.

Наш мозг устроен так, чтобы «блестяще» избегать всякого творчества. Он предназначен для того, чтобы создавать шаблоны и использовать их без изменения в будущем при любом удобном случае.

Но самоорганизующиеся системы имеют один огромный недостаток: их ограничивает последовательность прошлого опыта (история событий). Поэтому компьютеры пятого поколения должны выражать эмоции или обладать способностью делать глупые ошибки. Иначе они никогда не смогут думать.

Восприимчивость и чувствительность нервной системы изменяются под воздействием веществ, циркулирующих в организме. Изменение концентрации и состава этих веществ приводит к использованию нового шаблона. В некотором смысле у нас есть отдельный мозг для каждого исходного набора веществ.

Это наводит на мысль о том, что эмоции существенно влияют на нашу способность мыслить, а не являются чем-то излишним, мешающим мышлению.

Люди, которым тяжело принимать решения, могут догадаться, что каждая из химических установок мозга принимает решение, подходящее конкретно для нее. Таким образом, оба выбора правильны, но для разных мозгов. Отсюда и нерешительность.

В состоянии паники или злости люди склонны вести себя примитивно. Возможно, это происходит потому, что в мозге такие особые химические условия возникают столь редко, что он не имеет возможности приобрести сложные шаблоны реагирования. Если это правда, то существует очень веская причина для того, чтобы тренировать людей в подобных эмоциональных условиях (как это всегда делали в армии).

Таким образом, мы видим важность меняющихся химических установок. С одной стороны, понимать эту важность нам позволяют растущие познания о мозговой деятельности. С другой стороны, это понимание вытекает из теоретического анализа поведения активных самоорганизующихся информационных систем.

Какое это имеет отношение к шести шляпам мышления? Ранее я упоминал, что эти шляпы могли бы стать спусковым механизмом условных рефлексов, который, как предполагается, влиял бы на баланс веществ в мозге. Разложение различных аспектов мышления на компоненты также имеет большое значение. Намереваясь подумать о чем-то привычным образом, мы либо пытаемся исключить из нашего мышления эмоции (которые затем продолжают играть незаметную, но очень большую роль на заднем плане), либо мечемся между разумом и чувствами. Если различные химические установки, связанные с разными способами мышления, существуют на самом деле, то такой «беспорядочный» тип мышления не позволяет мозгу выработать какую-либо установку.