Александр Заборов - Подсказки для интуиции. Как влиять на людей

Обязательность пролетарского происхождения при большевиках или арийской чистоты при национал-социалистах в Германии привела к тому, что абсолютно все вынуждены были скрывать часть своей биографии. Ведь даже вожди — Ленин, Сталин и Гитлер были по этим критериям далеко не идеальны. Все становились виноватыми.

Третья причина — отсутствие управляющего воздействия, недоверие друг к другу

В чем опасность дезорганизации? Самым небезопасным местом становится специально предназначенный для повышения безопасности пешеходный переход. Люди, нарушающие закон, те, кто не платит налоги, кто ездит под «кирпич», оказываются в более выгодном положении, чем законопослушные граждане.

Главное — это резкое снижение добротности управления: сотрудники озабочены не обеспечением результата, а тем, как не попасть в число виновных, не попасть под очередную кампанию. Система настраивается на выполнение латентных (скрытых) целей в ущерб официальным. Стоит вспомнить и замечательную фразу Сергея Кириенко: «Главная проблема воровства — его низкая рентабельность».

Возврат к управляемости от дезорганизации происходит путем силового, внеправового внешнего воздействия. Дезорганизацию, как и ремонт, нельзя закончить — можно только остановить. Это как на стадионе: один человек встал — ему лучше видно. Следуя его примеру, встали все остальные — видно плохо, да еще и все стоят, вместо того чтобы спокойно сидеть. Нужны усилия власти, чтобы вернуть ситуацию в нормальное состояние. Собственно, для этого и существует государство!

Возвращаясь к примеру с перекрестком, вспомним, как действует опытный инспектор ГАИ. Он берет управление на себя, наказывает первого попавшегося водителя, не обращая внимание на светофоры, устанавливает очередность проезда исключительно по собственным соображениям, когда ситуация выправляется, возвращает прежний «светофорный» порядок управления.

В условиях стремительных перемен, которые мы переживаем, многие процессы становятся нагляднее, и понимание общих закономерностей становится все более актуальным и практически полезным. Много интересных идей и понятий пришло вместе с новым направлением в науке: синергетика — наука о самооргани­зации в неравновесных системах. Все, что делает человек: строит, пишет, упорядочивает, — глубоко «противоестественно», антиэнтропийно. Естественно — это когда поля зарастают сорняками, здания разрушаются, города заносит песком. Все человеческие творения и человеческое общество — системы неравновесные, наше тело приходит в равновесие с окружающей средой только после смерти. Мы — системы устойчивые, человека хватает на десятилетия, человечество «процветает» уже несколько тысяч лет.

Самое интересное — это механизм поддержания устойчивости. Человечество должно периодически переходить на более высокую ступень неравновесности, создавая все более и более искусственную среду обитания, все дальше уходя от «естественного» состояния. Это как езда на велосипеде — останавливаться нельзя. На каждом уровне имеется внутренний механизм поддержания неравновесности (порядка), который называется культура. Переход связан с преодолением кризиса, в который человечество само загоняет себя, оказываясь на грани исчезновения.

Для того чтобы такой переход стал возможным, ростки нового обязательно должны присутствовать в уже существующей структуре — должно быть накоплено избыточное многообразие. Должен быть подготовлен новый антиэнтропийный механизм. Речь идет обо всех аспектах культуры — должны иметься и новые материалы и технологии, и новые гуманитарные идеи: новая мораль. В процессе перехода повышается производительность труда, резко уменьшается нагрузка на окружающую среду, происходит усложнение организационных структур общества и повышение общественного интеллекта. Каждый такой переход сопровождается резким ростом численности населения планеты.

Вот несколько примеров роли культуры.

В начале двадцатого века российское правительство отчетливо осознавало необходимость введения основ парламентской демократии. Ведь на примере ряда стран было видно, что наличие ответственного парламента резко подымает экономику и ускоряет развитие. Пришлось несколько раз менять состав и правила формирования Государственной Думы. Депутаты не желали заниматься действительно необходимыми для страны вопросами, превращали заседания в митинг. Не хватило общей культуры, умения, ответственности.

В европейских городах нет понятия главной и второстепенной дороги, перекрестки проезжают по очереди, причем зазевавшегося водителя принято ­подождать. Это позволяет обходиться без силового продавливания через нерегулируемый перекресток, принятого у нас. Вряд ли мы готовы к введению такого правила.

Простое умение не лезть без очереди сильно увеличивает пропускную способность перекрестка.

У иностранных фирм, работающих в России, довольно быстро падает уровень обслуживания, и они приобретают черты, присущие российскому бизнесу.

Достигнутый уровень культуры защищается законами и моралью.

Мораль очень сильный регулятор. В начале девяностых годов и начальник областного финуправления, и председатель правительства области в мае ездили сажать на своем огороде картошку. Спрашиваю: Валерий Георгиевич, ну в чем необходимость? Он говорит: привычка, а главное, мне маме и соседям не объяснить, что не надо сажать.

В начале девяностых годов возникла иллюзия возможности отказа от моральных регуляторов, появились группировки, которые даже среди воров считались беспредельщиками, нарушающие неписаные правила преступного мира. Большинство из них оказались на кладбище. Поведение водителей на дорогах определяется не только правилами дорожного движения, ведь очень легко спровоцировать ДТП и оказаться в нем правым. Без принципа «водители должны доверять друг другу» — вождение в городах невозможно. Поэтому так болезненно воспринималась эпидемия подстроенных аварий в девяностых годах.

Сравнивая двадцать лет «перестройки» в нашей стране и темпы восстановления стран, проигравших вторую мировую войну, можно понять, что есть весьма существенные отличия. Такие нематериальные вещи, как отсутствие покаяния, определяют глубокое отставание России от стран Запада: выводы не сделаны, урок не выучен — будем двигаться по кругу. Зримым символом отсутствия перелома является непохороненный Ленин. В Германии и Японии подошли к осознанию произошедшего совсем по-другому. Здесь и запрет на профессии, и тюремный срок за отрицание факта холокоста. После войны немцы первое, что стали делать, — восстанавливать разрушенные памятники культуры. В ГДР было принято решение: никаких коммуналок, только отдельные квартиры. Именно отношение к государству как к внешней враждебной силе, следование принципу «если нельзя, но очень хочется — то можно» — заставляет нас закреплять отсталые общественные технологии.