Джозеф Хиз - Бунт на продажу: как контркультура создает новую культуру потребления

Забудьте о том, чтобы вступить в Корпус мира для вакцинации людей в каких-нибудь жарких частях планеты. Лучше полистать путеводитель Michelin Guide и отправиться в Экс-ан-Прованс или в Тоскану. Ведь медленная еда — это единственный прогрессивный ответ на беды современной цивилизации. Даже при том, что хорошая жизнь, по-видимому, все-таки самое лучшее достижение, похоже, что хорошее питание — это самая прогрессивная политика.

Впрочем, оказалось, что в Канаде пропагандировать принципы медленной еды несколько затруднительно. Дело в том, что на большей части территории этой страны вегетационный период продолжается не более 4–5 месяцев. Поэтому канадскую кухню с местными продуктами часто отличает явная нехватка свежих овощей. Находясь перед выбором — довольствоваться пеммиканом и овсяной кашей или отказаться от принципов медленной еды, одна женщина из Калгари (инструктор по поварскому искусству) нашла замечательное решение: она перенесла свою кулинарную школу на юг Франции на все время сезона отсутствия канадских овощей. Так она смогла продолжать наслаждаться чудесной французской кухней, уважая требования, чтобы все продукты были местного происхождения. «Все очень просто, — сказала она. — Нужно знать, откуда ваши продукты». Недавно она купила дом в деревне Агье-Вив и велосипед, чтобы ездить на нем на крестьянский рынок.

Ну кто бы мог подумать, что спасение мира может быть таким очаровательным?

В качестве эксперимента выберите мысленно любой крупный город Северной Америки и задайте себе несколько вопросов: где я мог бы приобрести одежду местного пошива и сделанную вручную обувь, сколько мне пришлось бы заплатить за натуральные продукты питания, какие рестораны стараются получать как можно большее количество своих ингредиентов из местных сельскохозяйственных ресурсов? Все это — чрезвычайно дорогостоящие услуги, и вы не найдете их нигде, кроме как в элитных районах города (вероятно, по соседству с университетом). И начинаешь задумываться: не является ли то, что считается экологической сознательностью потребителя, всего лишь очередной формой бунтарского консюмеризма? Как мы дошли до того, что наши самые благожелательные и сознательные граждане имеют такую ограниченную и самодовольную концепцию «значимой политической акции»?

Ментальность космического корабля «Земля», стоящая за лозунгом «Думай глобально, действуй локально», — это всего лишь очередная версия того, что теоретик защиты окружающей среды Петер ван Вик называет «движение вовне». Цель в том, чтобы рассматривать нашу планету как единое целое — либо в образе большой машины (как в метафоре с космическим кораблем), либо — единого функционирующего организма (как в гипотезе Геи). Эти концепции имеют значительную привлекательность, побуждая нас думать о взаимосвязанности и взаимозависимости всех аспектов земной экологии. Однако движение вовне также имеет свойство внушать ложное ощущение существования глобального человеческого сообщества. Так, упускаются из виду громадные различия в культуре, политическом и экономическом развитии, функционировании институтов, замалчиваются те роли, которые каждый из вышеперечисленных аспектов играет в усугублении вреда для экологии и ее деградации. Побуждая людей размышлять в мировом масштабе («думай глобально»), а действовать по мелочам («действуй локально»), движение вовне заставляет нас игнорировать промежуточный уровень в виде национальных политических и экономических институтов. И это печально, ибо там-то и происходит все самое главное.

Наиболее радикальная вариация «движения вовне» — движение по защите окружающей среды, известное как «глубинная экология». Родившаяся в 1972 году по инициативе норвежского философа Арне Наэсса, глубинная экология основывается на принципе экоцентризма. Все формы жизни обладают внутренней ценностью, независимо от их полезности для человеческих существ. Вся жизнь на планете является частью взаимозависимой сети, и в то время как люди представляют собой неотъемлемую часть этой сети жизни, они не более важны, чем другие биологические виды. Таким образом, люди не имеют права уменьшать богатство и разнообразие жизни на Земле для каких-либо своих целей, за исключением удовлетворения своих основных жизненных потребностей.

Глубинная экология не просто отвергает основное движение в защиту окружающей среды, стремящееся реформировать существующую систему, но и не поддерживает идею (высказываемую Букчином и другими) о том, что наши проблемы кроются лишь в авторитарных, технократических иерархиях массового общества. Это считается всего лишь социальной критикой, которая находит причину наших экологических проблем в том, что люди доминируют над людьми посредством технологии. Приверженцев глубинной экологии не особенно волнуют социальные проблемы, поскольку они остаются частью реформистской струи экологического движения. По их мнению, настоящая проблема не в том, что люди доминируют над людьми, а в том, что люди доминируют над природой.

Аспекты, на которых акцентируют внимание «поверхностные» защитники окружающей среды — истощение ресурсов и загрязнение, — это всего лишь симптомы более глубокой проблемы. Тот факт, что мы грабим окружающую среду, лишь доказывает: наша цивилизация основана на фундаментально извращенных отношениях с миром природы. Мы воспринимаем природу как объект доминирования, манипулирования и контроля. Наше отношение к «внешней природе» является отражением нашего подхода к «внутренней природе», характеризующим массовое общество. Властвование над природой и подавление своего «я» — суть две стороны одной медали.

В результате теоретики контркультуры десятилетиями рассматривали проект глубинной экологии как внешнее проявление внутренней борьбы за психологическое освобождение. Экологическое давление, оказываемое человеческой цивилизацией на окружающую среду, параллельно психологическому давлению, оказываемому цивилизацией на наши инстинктивные энергии. Загрязнение окружающей среды — это внешнее проявление внутреннего загрязнения, напряжения и невроза. «Весна безмолвия» и вьетнамская война имеют одинаковое происхождение, и в конечном итоге должен наступить переломный момент. Грядущее «восстание природы» приведет к освобождению как внутреннего, так и внешнего миров. Когда оно произойдет и мы, наконец, освободимся от подавления со стороны супер-эго, наше желание властвовать над природой просто исчезнет. Нам больше не будут нужны экологические законы и правила — так же, как нам не требуется вывешивать таблички с надписью «не сорить» в церквях. Просто никому не придет в голову грабить природу.