Яна Афанасьева - Финанс-романс. В дебрях корпоративной Европы

Я мысленно спрашивала себя, что же я сделала неправильно и где совершила ошибку, чем спровоцировала неодобрение. Говорят, жертвы насилия часто винят себя в том, что сами причастны к произошедшему с ними. Жертвы корпоративной травли испытывают то же самое. Ты всегда считала, что на критику или агрессию «ведутся» только слабаки, а умные люди в такие ловушки не попадаются? Инстинкты агрессоров, пытающихся выжить тебя из коллектива, именно на это и рассчитаны: ты начнешь искать причину в себе, сомневаться и испытывать неловкость за то, что сама спровоцировала конфликт, а нужно открыто обратиться за помощью и дать отпор.

Замечания Уэлша справедливы, но только при одном условии – когда результаты твоей работы можно объективно измерить. Если ты сможешь добиться роста продаж, экономии на расходах, снижения уровня брака в производстве, ты победишь. Каждый из кадровиков работает в уникальных условиях. Критерии успеха в данном случае туманны, расплывчаты и субъективны, и доказать правоту или неправоту в таких обстоятельствах практически невозможно. Судя по всему кадровики меня невзлюбили за то, что я попыталась ввести измеряемые критерии их работы и тем самым поставила под сомнение профессионализм предыдущих решений.

Остается только один вопрос: почему бездействует Дженнифер, ведь она как раз и ратовала за перемены? Не для этого разве она меня приглашала?

Раз уж в свое время я прыгнула с головой в кадровый омут, не удосужившись собрать детальную информацию о будущих начальницах, придется заниматься этим теперь.

Я уверена, что Лейла компенсирует недостачу чего-то важного в своей жизни. Люди, довольные собой, так себя не ведут. Она почти не трогает тех, у кого что-нибудь стряслось, но частенько набрасывается на излучающих счастье. Недавно Лейла прямо-таки огорошила американца Томаса замечанием, что тот слишком часто улыбается – значит, у него мало работы.

Лейла родилась на краю света, во Французской Полинезии, у мамы-француженки и папы-марокканца. Отец вскоре вернулся на родину, а Лейла с сестрой и мамой жили на райском острове до тех пор, пока девочкам не пришла пора поступать в университет. Франция приняла Лейлу, как и следовало ожидать, с известной долей высокомерия. Ее считали иностранкой и не принимали в компанию тех избранных, кто после занятий спешит на уроки музыки и верховой езды. Закончив учебу, Лейла разобиделась на Францию и уехала работать няней в Англию, где постепенно выучила английский и получила профессию налогового консультанта. Там же она получила прозвище Executor [82] , которым очень гордится. Замужество и двое детей, похоже, никак не смягчили ее характер. Во всяком случае, все бывшие Лейлины коллеги утверждают, что она совсем не меняется. С Дженнифер все не так однозначно.

Филипп и Люк – единственные деловые партнеры, которым я решилась доверить свои карьер ные опасения. Заключения Люка было простым:

– Дорогая моя, вас, женщин, часто одолевает иррациональная зависть. Особенно, если кто-то моложе, умнее или еще как-нибудь выделяется. Чего ты ждешь? Расскажи обо всем Мистеру А., он найдет тебе применение.

– А не будет выглядеть, что я подставилась и не оправдала его ожиданий?

– У него таких кризисов, как твой, штук по десять на неделе. Ему недосуг вдаваться в женскую психологию. Ты нужна ему для дела, и он постарается создать тебе условия для работы.

Разобраться в мотивах Дженнифер мне помог Филипп, который все обо всех в Люксембурге знает. Он внимательно расспросил о расстановке сил в отделе и потом заключил, что именно она меня и выживает, причем сознательно и хладнокровно, используя Лейлу в качестве удобного инструмента. Я не поверила и пыталась защищать Дженнифер. Но Филипп был непреклонен: Лейла не посмела бы критиковать меня, не будучи уверенной в поддержке начальницы, значит, они заодно.

Филипп попросил пару недель, чтобы поговорить со знающими людьми, и при нашей следующей встрече рассказал очень странную историю. Как оказалось, Дженнифер много вращалась в профсоюзных и политических кругах Люксембурга и Брюсселя. Ей нравилось посещать юбилеи политиков, свадьбы детей профсоюзных лидеров, церемонии возложения венков, предвыборные встречи политических партий и благотворительные аукционы. Она не стеснялась и регулярно просила знакомых добыть для нее нужное приглашение. Все говорило о том, что она всерьез рассматривала перспективы политической карьеры и собиралась использовать свои профсоюзные контакты для проникновения в Европарламент или в один из комитетов Еврокомиссии. Я замечала, что ей нравилось говорить со сцены и создавать волну одобрения в зале. Чего она больше всего опасалась и всячески избегала – это неловких вопросов, открытых конфронтаций и тяжелых решений. Можно сказать, любую ситуацию она рассматривала с точки зрения воплощения своих политических амбиций.

Догадки Филлиппа на этом не остановились.

– Твоя Дженнифер – настоящий политик, использует все обстоятельства в свою пользу. Пригласив тебя, она продемонстрировала всем, что знает, как создать сильную команду. Так она сблизилась с вашим финансовым руководством. Проблема в том, что предложенный тобой план предполагает слишком радикальные и крайне непопулярные меры. Его возненавидят и профсоюзы, и те функционеры внутри компании, чьи решения по твоей инициативе будут отменены и чья свобода действий будет ограничена. Что ей остается? Она не из тех, кто идет против системы. Ее тактика – поддержка сильных. Именно поэтому ей сейчас выгодно оттеснить тебя, сделать твой план менее радикальным, разбить его на части и отложить на некоторое время.

– Но если ей не нравится мой план, почему она хотя бы не обсудит его со мной?

– Потому что любой твой план будет сводиться к сокращению расходов и устранению феодальных свобод на местах. Если он осуществится, ты станешь серьезным конкурентом. К тому же ты говоришь, она не сильна в финансах. Я бы на твоем месте искал новую работу.

– Уже ищу. Правда, жалко бросать идею с таким потенциалом.

– Будут новые идеи. Если останешься здесь, сначала раскритикуют твой план, потом еще что-нибудь, а последующие неудачи тебя сломят. Я такое видел много раз.

– Слушай, а тебе не жалко будет терять своего человека в компании? Ты ведь меня столькому научил, у нас были деловые планы. Если я уйду, получится, ты потерял со мной время?

Филипп так расхохотался, что даже прослезился.

– Это самая смешная вещь, которую я слышал в жизни!

– Мне совсем не смешно!

– Моя специальность – налаживать контакты с толковыми и полезными людьми. Люди могут менять место работы, но всегда остаются на связи. Понятно?