Газета Завтра - Газета Завтра 758

Хочу довести до Вашего сведения, уважаемый Руслан Борисович, что не я один являюсь столь радикально настроенным пострадавшим. Более того, я организовал группу граждан, родные и близкие которых, досточтимый Руслан Борисович, тоже оказались жертвами страшных преступлений, совершенных Вами и Вашими подручными, и эти несчастные пострадавшие тоже пишут Вам письма. Да еще какие! Слезные! Но это еще не все: и они намерены прибегнуть к крайним мерам и посылать Вам уже и заказные письма, как это, уважаемый Руслан Борисович, ни горько и ни прискорбно.

Уважаемый Руслан Борисович! В моем распоряжении, если и заказное письмо не возымеет действия, имеется такой веский аргумент, такое действенное средство убеждения и решения вопросов и проблем, как оружие. Да, да, да, оружие! Я - бывший сотрудник силовых структур, умею обращаться с ним. И Вы, уважаемый Руслан Борисович, совсем скоро сможете в этом убедиться, поскольку вынуждаете меня взяться за имеющееся в моем распоряжении оружие, как за последнее в буквальном смысле слова средство. Не доводите до этого, уважаемый вор, убийца, грабитель, аферист, насильник, наркоторговец! Это будет последней точкой! И после того, как я возьму оружие в руки, у Вас не будет ни одного шанса изменить что-либо! Вы уже ничего не сможете сделать: я пущу пулю в лоб! Себе!

Не доводите до беды, многоуважаемый Руслан Борисович! Осознайте, что эти мои намерения очень серьезны.

К тому же, я уверен, что и другие отцы, доведенные до крайнего состояния тем, что и их дочерей Вы и Ваши сатрапы насилуете, сыновей посадили на наркотики, стариков-родителей грабите, их самих лишаете работы и сносного существования, попираете их честь и достоинство, а согласитесь, что ни один нормальный человек не может быть доволен таким положением и постарается сделать все возможное, чтобы изменить ситуацию, поступят точно так же: возьмут в руки оружие! И это уже будет организованная сплоченная группа беспощадных искателей справедливости: они пустят пули в лбы! Свои!

Трепещите, уважаемый насильник, убийца, вор, грабитель, пощады с нашей стороны не будет ни для кого из нас!

С огромным уважением и искренним почтением, отец изнасилованной Вами дочери, посаженного Вами на иглу сына, муж оставленной по Вашей воле безработной жены, сын изувеченных и ограбленных Вашими реформами родителей, Петров Сидор Иванович".

P.S. Это одно из типовых открытых писем, которые приходят в редакции патриотических изданий.

Сколько звуков вокруг, сколько света вокруг!

Мир грохочет - поди удержись…

Жизнь меняет все песни, меняет, мой друг,

Но и песни меняют всю жизнь.

Александр Васин-Макаров со товарищи поет русские песни, проживая их. Заставляя и слушателя сопереживать тому, о чем поется, проговаривается под гитарные переборы, как бы тоже проживать их. И аудитория, поначалу в большинстве своем чужая, настороженная (мало ли мы слышим сейчас обманок!), начинает оттаивать, заинтересованно внимать, а после и вовсе делается горячей, желая, нет, требуя песен "еще и еще!" Это знакомо всем, кто когда-либо бывал на выступлениях Литературно-музыкальной студии, созданной Васиным 16 лет назад. Да и задолго до того - на концертах выпестованного им трио "Надежда", где он со своими соучениками по Московскому государственному педагогическому институту (в прошлом знаменитого своими песнями МГПИ) Ириной Дригваль и Валентином Белецким, на глазах "творили" песню, на его сольных вечерах.

Магическое действие пения Васина зиждется на его мироощущении, подвижнической любви к песне. Как-то он сказал: "Петь, да плакать, да любить - вот и все спасение". И еще: "Быть неуязвимым проще, чем быть любящим. Стремиться быть неуязвимым - это признаться всем: я не могу любить этот мир". Неподдельная любовь к миру, людям, песням, как к сокровенному самовыражению человека, и рождает ту особую атмосферу, которая возникает там, где поет Васин. В слушателе пробуждается душа, в покрывающей ее коросте возникают трещины. Это, пусть на мгновения, делает человека чище и светлее. Радетель русской песни Вадим Валерианович Кожин так говорил о феномене Васина: "Эти песни значат больше, чем десятки книг…. Это как раз и есть новая русская идеология. Она здесь дана как бы в органическом виде…. Вот вам соборность - она здесь совершенно реальна…. Если бы эти певцы широко вышли на телеэкран, то изменился бы климат в стране".

Александр Васин не ищет оригинальности, не боится простых форм, не скрывает своих эмоций и предпочтений, если этого требует Песня. Вот и недавний концерт в Центральном доме литераторов он, как истый учитель, начал с заявления: "Мы взяли на себя задачу соединения всех видов русской песни - народной, советской и авторской. В России не петь нельзя. Так интересна жизнь, которой мы живем в нашей стране!" И тут же поспешил подтвердить это словами "невозможного, потрясающего, бесконечного" для него Фета: "Над новорожденным поют, поют при апогее его развития, на свадьбе, поют и при его погребении; поют, идя с тяжелой денной работы, поют солдаты, возвращаясь с горячего учения, а иногда идя на штурм". После чего все студийцы, вышедшие на сцену, от самых юных до "стариков", запели вальс "На сопках Манчжурии". "Спите, бойцы…. Слава навеки вам. Нашу отчизну, нашу Россию Не покорить врагам". А потом, перекличкой времен, были спеты старинная казачья песня "Ой да не вечер", одна из самых лиричных песен Второй мировой войны "Вьется в тесной печурке огонь" и ответ на нее, тогда же сочиненный в тылу любящими женами. Нет нужды уверять, как разбередили слушателей эти песни. Как просто и без надрыва они сумели приподнять нас, напомнив о самых высоких чувствах: патриотизме и гордости за свой народ.

На сцене - трио певцов "Надежда". Александр Васин-Макаров, Ирина и Валентин Белецкие. Любители русской песни, песнотворцы, просветители, причем Белецкие до сих пор работают в школе. Трио сложилось в 1972 году и с тех пор не расстается. Начинают песней на слова Рубцова, музыка Васина "В горнице моей светло". Васин комментирует: Рубцов значит для нашего времени то же, что Есенин - для послереволюционного, Лермонтов - для послепушкинского. На стихи Рубцова после перестройки сочинено 150! мелодий, впрочем, на стихи Лермонтова - около 450! Потом были спеты песни: "О полузабытых" (слова Даниила Андреева, музыка Васина), "Как за реченькой слободушка стоит" (слова Дельвига, музыка Белецкой), "Возвращение" (слова Белецкого, музыка Васина). И как же они звучали! Трио, двухголосие, унисон. Для каждой - своя манера пения, свои эмоциональные и интонационные краски. Печаль, горечь, широта распева, жесткая сжатость марша: "Кто еще уцелел, К полдню будет убит, И к закату на нас Зной рубахи осушит". Пение этого трио - из наиболее потрясших меня за последнее время. Оттого-то их замечание профессионалам, исполняющим "настоящие песни": "Надо чувствовать, есть ли у тебя право петь их", - заслуживает внимания.

Интересно выступил ансамбль, взращенный студией: Роман Васин, Андрей Земсков и Мария Копылова, которые пели и декламировали под музыку студийцев Федора Романова, Андрея Земскова, композитора-песенника Соловьева-Седого стихи Соколова, Передреева, Шукшина, Фатьянова. Манера пения у молодых не менее профессиональна, чем у их отцов. Главное, что их отношение к песне восходит к той же духовной традиции, которую исповедуют старшие. И это дает надежду, что будущее у русской песни есть. Не зря на счету ансамбля не одна первая премия на смотрах и фестивалях песенного творчества.

Несколько песен, как всегда, целиком подчинив себе зал, заставив его внимать каждому своему слову и аккорду, спел руководитель студии Васин-Макаров. Передреев, Апухтин, Фет, Рубцов, Тряпкин, собственные его стихи, положенные на сочиненную им музыку, буквально заворожили слушателей. В песне ему подвластно почти все. Лирический городской романс, народная и старинная казачья песня, песня советская, не говоря уж о его собственных песнях на стихи русских классиков, современных поэтов, его самого. Врожденное чувство пения, доставшееся ему от донских казаков, чью жизнь без песни невозможно представить, понимание сути слова, "того, что за словом", а также "духа музыки, ее стихии" - вот тот фундамент, на котором образуются песни Васина. Его девиз - жить, а не имитировать жизнь, писать не о чем-то, а что, верен. Но любая фетишизация даже самых правильных, выверенных жизнью положений приносит некие издержки. Отсюда его "сложное" отношение к творчеству Блока и Тютчева, не только великих поэтов и искренних, строго судящих себя людей, но прозорливцев, а что касается Тютчева, даже пророка. В то же время он готов чрезмерно превозносить менее интересных поэтов, которые кажутся ему созвучными его мыслям и идеям. Впрочем, чутье художника и нравственное здоровье не дают хода той категоричности суждений, которая угрожала бы его песенному творчеству. Это позволяет надеяться, что мы и впредь сможем в полной мере наслаждаться его пением и его песнями.