Газета Завтра - Газета Завтра 758

А.П. Вы получили этот завод в драматическую пору непрерывных преобразований. Я помню, как впервые, года три назад, начали говорить о корпорациях. Директора заводов волновались, что такое корпорация? Вид министерства? Или холдинг? Будут сливать разорившиеся предприятия с уцелевшими, как неперспективные колхозы с добротными? Или по-прежнему - каждый за себя. Один директор трагически воскликнул: "Уж лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас". Сейчас завод "Янтарь" вошел в корпорацию. Что это такое? Кончились реорганизации или не кончились? Как будет управляться корпорация, если в ней существуют частник и государство? Загадочная, незавершенная управленческая модель.

И.О. Мы прошли стадию министерства, агентства. Не скажу, что эта стадия была плохой. Но она не для рынка. Теперь же всю эту огромную, разнокалиберную отрасль, из множества заводов, КБ, разделенных друг от друга гигантскими расстояниями, нужно систематизировать, исходя из рынка. Больше нельзя распылять деньги, питая одновременно все предприятия. Нужно выстроить приоритеты. Возможно, не следует сохранять в корпорации крупное машиностроение, ибо это не наше дело. Я хочу собирать корабли. Делать корпус, получать всё необходимое, чтобы насытить этот корпус. Сдать корабль, увидеть, как он отваливает от пирса и уходит к заказчику. Это чувство сродни экстазу. Такой пример - мощности "Янтаря" и "Северной верфи" близки по своим возможностям. Глава корпорации должен сесть и крепко подумать: надо ли распределять заказ между "Янтарем", "Балтийским заводом", "Северными верфями" и "Алмазом" в режиме конкуренции, битвы и драки. Или сказать: "Вот у меня миллиард, я направляю его на "Северную верфь", обеспечиваю максимальные условия для строительства корветов. Там будут минимальные издержки, высокая производительность труда и необходимый социальный эффект в данном регионе".

А.П. Но ведь это обрекает на смерть другие заводы?

И.О. При этом следующий миллиард, теперь уже на фрегаты, он направит на "Янтарь". В данном случае я говорю о финансировании военного заказа, ибо сегодня поддерживать флот и создавать новый без поддержки государства невозможно. Мы, завод, боремся за господдержку и получаем деньги, например, на строительство корветов. Но потом руководство Военно-Морского Флота говорит: "Объявляем конкурс на строительство корветов". И этот конкурс выигрываем не мы, а кто-то другой. И что делать? Деньги государство потратило на нас, а конкурс выиграл кто-то совсем другой. Чтобы этого не случалось, и нужна корпорация, своеобразный диспетчер и контролер. Это что касается государственных денег. Но если деньги не государственные, то диспетчер также необходим. Где выгоднее строить танкеры? На "Севмаше", "Адмиралтейских верфях", в Выборге. Так зачем развивать эти мощности на "Янтаре"? Пусть эти деньги будут вложены в углубление каналов или транспортных путей там, где традиционно строят танкеры.

А.П. Я понимаю корпорацию как способ собрать остатки судостроительного ВПК, чтобы уберечь их от окончательного уничтожения.

И.О. Собрать и правильно настроить эти ресурсы. Ведь не мы первые создаем корпорации. Надо изучать опыт Китая, Индии, Южной Кореи. У европейцев есть уникальный опыт. Надо садиться и изучать мировой опыт, а не изобретать велосипед.

А.П. Я слышал такое мнение, высказанное публично. Мы создаем корпорации, собираем в них чахлые остатки ВПК, вкладываем громадные деньги, возрождаем отрасль, а потом продаем её частнику. Тому частнику, который до этого громил отечественный ВПК? Этот замысел остается в силе?

И.О. Я полагаю, это правильный путь. Государству всецело заботиться о таком гигантском активе, как судостроительная корпорация, слишком хлопотно. Было бы прекрасно, если бы нашелся крупный частник, готовый приобрести 15-20% активов. Он заплатит за них огромные деньги и будет заинтересован в том, чтобы получить отдачу. Однако меня пугает возможность полной приватизации. Государство в такой стратегической отрасли, как судостроение, должно владеть контрольным пакетом.

А.П. Но ведь в Америке не государственная, а частная компания "Боинг" выпускает бомбардировщики. "Дженерал электрик" создает боевую электронику.

И.О. Я не считаю опыт Америки безусловным. Они переживают экономический спад. У них случаются кризисы управления. Например, электрические коллапсы в пределах нескольких штатов. Повторяю, пусть в корпорацию приходит крупный частный инвестор, но государство сохраняет контроль над отраслью. Судостроение - это долгий процесс. Вложенные деньги окупаются нескоро. Это не газ или нефть: добыл и тут же продал. Деньги, вложенные в корабль, возвращаются медленно. И сегодня в России нет инвестора, готового ждать столь долго. Однако если такой частник появится, логично передать ему крупный пакет.

А.П. Мы согласились с вами, что "черная дыра" позади. Мы выскользнули из неё. Начинаем оглядываться по сторонам. Видим, что случились огромные перемены, мы в другой реальности. Не досчитались восьми миллионов населения, и возник острый дефицит кадров. Состарились ученые в КБ, а некоторые научные школы исчезли. Возник абсолютно новый тип человека, с другими запросами, иной этикой, иным отношением к государству, к долгу, к труду. Как вы в своей работе реагируете на эту новизну? Финансирование пошло, но это далеко не всё. Как вы учитываете новые обстоятельства?

И.О. "Черная дыра" - удачный образ. Никто толком не знает, что протекало внутри этой "дыры", какие процессы там протекали. Последствия кажутся ужасными. Когда вы говорите, что "школы исчезли", - это не только научные школы. Школы, как копилки опыта, знаний, передаваемых из поколения в поколения. Культура производства. Подготовка кадров. Система управления. Взаимоотношения в коллективе. Когда я рассматриваю кадровую ситуацию на "Янтаре", она близка к катастрофе. Сегодня мы имеем заводские мощности, чтобы загрузить их семью кораблями, а рабочих едва-едва хватает, чтобы строить три. Просто надрываемся из-за нехватки людей.

А.П. Что значит загрузить семью кораблями?

И.О. Что мы можем поставить на стапели семь изделий, чтобы в год выпускать два или три корабля. Так было в лучшие годы. А сегодня, получив престижный индийский заказ на три фрегата, мы работаем на пределе человеческих сил. Очень трудно вернуть людей на завод, ибо потерян престиж профессии судостроителя. Раньше попасть на "Янтарь" было счастьем: прекрасная зарплата, интересная работа, социальные льготы. А когда я теперь агитирую людей: "Приходите на завод, вы получите не только зарплату, но и множество дополнительных социальных удовольствий", - мне отвечают: "Нужны деньги, а остальное побоку". У меня на территории работает лицей, бывшее ПТУ, которое готовило специалистов только для завода. Сегодня я встретился с руководителем лицея и говорю: "Дорогой, где мои специальности? Ты же у меня располагаешься, через меня получаешь электричество, воду, я тебе обеспечиваю практику. Где специальности судостроителей?" А он в ответ: "Мы пытаемся набрать, но не получается. Все хотят стать автослесарями". Что это значит? В городе много машин, много иномарок. Парни идут в гаражи и занимаются ремонтом "мерседесов" и "тойот". Хлебная веселая работа. Их уже не трогает мысль, что, строя корабль, они приобщаются к передовой науке и технологии, к судьбе государства, к мировой политике. Они ничего не знают о рабочих династиях, о государственных наградах за труд, когда рабочий человек становился депутатом, мог пройти по ступенькам от слесаря до руководителя министерства. Это всё утеряно и забыто. Но без этого нам не обойтись. На каждой производственной встрече я спрашиваю: "Что нужно сделать, чтобы вернуть людей на завод: ваших детей, соседей, родственников? Любые предложения. Если это в моих силах, всё сделаю".

А.П. Это общая для всех беда. Но как ее преодолеть? Есть ли общий для всех подход, или это вопрос таланта, предприимчивости, изобретательности директора?

И.О. Многое зависит от предприимчивости. Я зову людей на завод, а они говорят: "Нам нужно жилье". У меня нет жилья. Тогда я иду в банк и говорю: "Сделайте ставку по ипотеке не 13%, а 12%". Банк говорит: "Хорошо. Но тогда ты проводи свои деньги через нас, и получишь свои 12%". При всех сложностях финансирования я буду ремонтировать и строить общежития, чтобы человеку было, где притулиться. Хотя для завода это непросто, деньги нужны, чтобы строить корабли.

А.П. Вернемся к "черной дыре". Существует мнение, что могучий советский ВПК, для которого не было ничего невозможного, необратимо разрушен. Его закололи, как закалывают раненого зверя. И теперь это - туша, лежащая на боку. Однако я видел ваш корабль "Ярослав Мудрый", насыщенный современным вооружением, электроникой, системами связи. Я видел спущенные на воду лодки, способные противостоять современному иностранному флоту. Такие корабли невозможно построить с разрушенным ВПК. Нужны новые марки стали, новая элементная база, новые типы антенн, новые системы борьбы. Значит, слух о погибшем ВПК не верен?