Виктор Доценко - Команда Бешеного

А Ронни действительно оказался весьма полезен. Вот не ожидал, что у него мозги начнут работать! Все-таки он молодец: и дальновиден, и в людях может разбираться. Это надо же! За такой короткий срок провернуть столько дел в чужой стране! Хотя, что он так удивляется? В них же течет одна кровь, а это что-нибудь да значит! Теперь нужно, не торопясь, но поспешая, как говорил некто великий, начать подготовку к выполнению плана Рассказова. И первым делом заняться этим Никитой. — Никита!

— Слушаю вас, командир! — весело отозвался тот. — Есть где место, где без проблем говорить с тебя? — Если я правильно понял, то вы хотите поговорить в укромном месте, чтобы не было лишних глаз и ушей, не так ли? — Точно так!

— И коль скоро вы с дороги, то вам нужно хорошо пообедать и отдохнуть?

— Ты очень прав, — усмехнулся Красавчик-Стив. — Девочки?

— О'кей! — кивнул он. — Но… — Конечно, самые лучшие и немые, — подмигнул Никита. — Что значит «немые»?

— Ничего не знают, ничего не видят, ничего не скажут!

— Отлично и прекрасно! Что надо! — КрасавчикСтив поднял кверху большой палец.

— А как в смысле… — Никита, продолжая поглядывать за дорогой, выразительно потер пальцами. — Без проблем! Доллары хорошо? — Девочки на всех, или только одну-две? — хитро переспросил Никита.

— Ты как, Ронни, будешь с девочкой кувыркаться? — повернулся Красавчик-Стив к своему телохранителю.

— Понимаешь, хозяин… — замялся тот, смущенно пожимая плечами.

— Что ты хочешь сказать? — деланно нахмурился Стив. — Ты что, еще ни разу не был с бабой?

— Был, но… — Ронни снова замолчал, потом решительно добавил: — Не нравится мне с ними.

— Не нравится?! — удивленно воскликнул Красавчик-Стив, потом догадливо ткнул его локтем в бок. — Ты хочешь сказать, что тебе больше нравится быть с мужиками?

— Не с мужиками, а с мальчиками! — возмущенно возразил Ронни.

— Да-а-а… — Красавчик-Стив не нашел, что ответить. — Дела… Ну что ж, попробую, — неуверенно протянул он, — черт их знает, может, и в этой стране имеются «голубые». — Он снова повернулся к Никите. — Слушай, Никита, ты каких девочек любишь?

— Я? — хихикнул Никита. — А мне все равно, кого трахать: лишь бы шевелилось и весило больше двадцати пяти килограмм! — Он весело рассмеялся. — Не совсем понял, но думаю, что всякую, так? — Точно! — осклабился он.

— В таком случае мне найдешь лет под семнадцать-восемнадцать, не более, и так! — Он снова поднял кверху большой палец. — Себе сам, что ты сказал, больше двадцать пять килограммов…

— А что хочет Ронни? Снова мальчика? — поморщился Никита.

— Так ты знаешь.

— А то! Каждый день только и просит. И каждый раз нового. — Он тяжело вздохнул. — Где ему столько наберешься?

— Нужно стараться: я хотеть делать ему приятно сегодня, — упрямо заявил Красавчик-Стив.

— Чего уж, надо так надо. — Никита немного помолчал, наморщив лоб, словно что-то соображая. — Значит, так: отдыхать будем на той вилле, что я нашел для Ронни. Там места много — восемь комнат. Пять внизу, три — на втором этаже. Жратвы там завались! — Завались? — снова не понял Красавчик-Стив. — В смысле — много. Но алкоголя нужно подкупить. Две девочки на всю ночь по сто баксов, мальчику и пятидесяти хватит. На круг, вместе с питием, выходит триста-триста пятьдесят долларов.

— Значит, вот тебе пятьсот долларов, и чтобы все о'кей, ясно?

— Будет все, как в лучших домах Лондона и окрестностей Жмеринки! — Жмеринки? Что есть Жмеринки? — Это такая у нас поговорка, когда говорят, что все будет в лучшем виде, — пояснил повеселевший Никита.

— Как в лучший дома Лондона и окрест Жмеринки, так?

— Как в лучших домах Лондона и окрестностей Жмеринки, — поправил водитель и расхохотался: — Вы очень быстро схватываете по-русски! Надо же!

— Слушай, Никита, у тебя есть надежный врач в той больнице, где ты работать санитар? — неожиданно спросил Красавчик-Стив.

— Вы что, уже мою анкету выучили? — изумился тот. — Не успели приехать, а уже знаете, где работал, кем? Очень интересно!

— Никита! — зло бросил Красавчик-Стив. — Я спрашиваю — ты отвечаешь. Понял?

— Понял! — С лица водителя моментально слетела улыбка. — Я там многих врачей знаю, — осторожно ответил он. — Смотря для чего нужен. Если справку там липовую, бюллетень, лекарства какие, то… — Нет, нужен больше серьезней, много больше… — Наркота? — догадливо спросил Никита. — Почти, — неопределенно ответил Стив. — Не знаю… Как-то я просил одного достать мне… — Ну? — Достал. — Много? — Десять ампул.

— Чего? — Морфия.

— Отлично! — Красавчик-Стив рассудил, что если врач достал такое количество морфия, то это очень серьезное преступление даже в его стране, а уж здесь и подавно. — Вот и переговори с ним.

— А вдруг он там уже не работает? А вдруг у него больше нет доступа к морфию? А вдруг откажется? — Было заметно, что Никитине настроение упало до самой критической точки.

— Можешь успокоиться, мой мальчик, — ласково сказал Красавчик-Стив. — Нам не нужен наркотик, нужно другое… Но об этом потом поговорим.

— Если не наркота, то он за хорошие деньги половину больницы вынесет! — Услышав, что речь идет не о наркотиках, Никита сразу успокоился и подумал, что ему очень везет в последнюю неделю.

Первый день на службе новоиспеченный майор Воронов провел в сплошной текучке — внимательно знакомился с делами, которые ему предоставил генерал Богомолов. Он сразу же отказался от кабинета в «святая святых» государственной безопасности, мотивируя это тем, что, занимая должность офицера по особым поручениям, проще говоря, спецагента, должен как можно меньше «светиться» даже среди самых доверенных сотрудников, а потому будет лучше иметь свой «кабинет» где-нибудь на нейтральной территории. После некоторых размышлений Богомолов вынужден был согласиться, что это весьма разумно, но настоял на прямой связи сего личным кабинетом. Он чувствовал, что это сыграет важную роль в ближайшем будущем. Кроме бывшего генерала Говорова, пришлось посвятить в дело еще одного человека, которому Богомолов доверял как самому себе, — своего первого помощника. Как ни странно, именно это решение и помогло вскоре войти Воронову в очень серьезную игру, затеянную его давнишним противником.

Генерал Богомолов не стал с первых же дней нагружать Воронова сложными делами, а просто вручил ему несколько папок с уже раскрытыми делами и попросил представить как можно быстрее свои умозаключения о возможных ходах расследования. Словно что-то предчувствуя, генерал приказал перевести номер телефона, по которому он «засветился» как брат Савелия, тоже на Воронова, придумав для него легенду, что он является вице-президентом компании по импорту-экспорту.

Богомолов прекрасно понимал, что рано или поздно эта обаятельная хищница Лолита обязательно свяжется с ним, чтобы попытаться завязать сотрудничество, на которое она намекала.

Понимал он и то, что их главный противник вряд ли откажется от своей затеи рассчитаться с Савелием и сейчас они просто имеют передышку. Сколько она продлится, никто не знал, но когда они встретились с Говоровым, то пришли к единому мнению, что у них есть в запасе две-три недели хотя бы потому, что Савелий тяжело ранен и находится в реанимации.

Сегодня Богомолов был в самом дурном расположении духа, и даже Михаил Никифорович, его верный помощник со звучной фамилией Рокотов, не решался беспокоить генерала, несмотря на неотложные дела. Отлично зная своего патрона, он не хотел нарваться на неприятности и все, даже важные, звонки откладывал на более подходящий момент. Он и сам терялся в догадках, что произошло за те несколько минут, когда генералу Богомолову спецсвязью был доставлен конверт. Когда генерал пришел на работу, он был в отличном настроении и даже пошутил со своим помощником, быстро просмотрел неотложные бумаги, подписал их, сделал несколько звонков. Все было, как обычно, но около одиннадцати часов прибыл офицер спецсвязи и сразу же вошел к нему в кабинет. Он вышел буквально через минуту, а еще через пять минут генерал вызвал к себе Михаила Никифоровича, и тот сразу же понял — что-то случилось! Богомолов был взволнован и нервно ходил по кабинету, держа в руках какую-то бумагу.

— Полковник, меня ни для кого сейчас нет, — резко сказал он и добавил: — Слышишь, ни для кого!

— Слушаюсь, товарищ генерал! — несколько обиженно ответил Рокотов и тут же исчез из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь.

Только однажды Константин Иванович обратился к нему не по имени, а по званию, и это было, когда к нему явился генерал в отставке Говоров. О чем они тогда говорили — неизвестно, но по некоторым последующим событиям старый служака догадался, что речь шла о пропавшем человеке по фамилии Говорков. В тот момент полковнику даже показалось, что этот пропавший имеет какое-то родственное отношение к его шефу.