Данил Корецкий - Антикиллер

– Привет, Петруччо, – Лис открыл дверь. – Прыгай!

Тот даже не поздоровался, чувствовалось, что он предельно взвинчен.

– Эти молодые отморозки совсем оборзели! Короля грохнули, его «точки» отобрали... Крест послал Гангрену разобраться, а через пару часов ему приносят мешок, там три головы: Гангрены, Черта и Фомы!

– Неужели Гангрену пришили? – удивился Лис. – Это же монстр уголовного мира, символ тиходонского ворья!

– А потом их главный к Кресту заявляется – Амбал, – продолжал Леший.

– Обставил дом тачками с бритоголовыми уродами – рыл пятьдесят с собой привез, а сам гранату вынул, кольцо сорвал и говорит: «Хочешь жить – живи у не хочешь – умирай!» Ну, Крест жить захотел, тот гранату спрятал, условия свои выставил и уехал.

– И что Крест?

– Думает. Сходняк собрал, советовались. Те никаких правил не признают и ничего не боятся. Как с ними быть? Никто и не знает. Раньше с Таким никогда не встречались.

Леший озабоченно помолчал.

– Это же беспредел какой-то!

«Дожили, – подумал Лис. – Преступники на беспредел жалуются! А что тогда честные граждане сказать могут?»

– А что по моему заданию? Неужели никто с Шаманом рассчитаться не захотел?

Леший крякнул.

– Не до него сейчас. Он-то на другом уровне. А ребят бритоголовые беспокоят. Нахрапом ведь лезут, территории отбирают.

– А кто нашего подполковника завалил?

– Не знаю. Нет про то разговоров.

Лис кивнул.

– Ладно. Что-нибудь узнаешь – звони!

Леший вяло ответил на рукопожатие, тяжело выбрался из машины. Он как будто внезапно постарел.

Лис отправился на механический завод.

– Наш банк дал крупный кредит одной строительной компании, – объяснял он заведующему лабораторией гамма-дефектоскопии. – У них возникла проблема: заказчик засомневался в целостности фундамента. Мы заинтересованы в скорейшем возвращении денег, поэтому вызвались помочь. Специалисты подсказали, что проблему можно решить с помощью вашей установки.

– Передвижной гамма-излучатель? – Молодой человек с голодными глазами понимающе кивнул. – Мы можем выполнить эту работу. Вы перечислите на наш счет сто пятьдесят тысяч...

– Зачем затевать бюрократическую волокиту? – перебил Лис. – Мы заплатим лично вам пятьсот тысяч, и вы одолжите нам установку на два часа.

– Что ж, давайте обойдемся без бюрократизма, – согласился молодой человек.

Депутат Воронцов на скромной черной «волге» ехал в городскую администрацию. На углу Большого проспекта и Соборного переулка днем всегда образуются долгие пробки. Рядом с черной «волгой» томился в ожидании зеленый микроавтобус с красной надписью «Изотопы» и знаками радиоактивности по каждому борту. За рулем сидел Леший.

– Чуть вперед, – сказал Лис, и Леший продвинулся на полметра.

– Вот так...

Конус излучателя теперь направлен прямо на Шамана. До него было менее метра. Облаченный в прорезиненный фартук и перчатки, Лис нажал кнопку. Свинцовая заслонка ушла в сторону и жесткое гамма-излучение, пронизав тонкую обшивку микроавтобуса и борт «волги», вонзилось в тело депутата, прошло сквозь него и лизнуло Кабана – нового начальника службы безопасности, сидящего за рулем.

В отличие от пули гамма-излучение не оказывает мгновенного действия. Воронцов вообще не ощущал происходящего. Жесткие лучи разрушали кровяные тельца и поражали костный мозг совершенно безболезненно.

Поток автомобилей двинулся вперед, Лис вернул заслонку на место.

– По первому переулку сверни вправо, – скомандовал он. – Отгони фургон и заплати всем за сохранение коммерческой тайны.

– Понял, – сказал Леший. – А чего ты такое делал?

– Пленку ему, гаду, засветил. Потеряет на этом десяток «лимонов».

– Ото! – присвистнул Леший. И тут же поправился:

– Это нам «ого»! А ему – плюнуть и растереть.

– Ничего, ничего, – Лис снял фартук и перчатки, положил в специальный ящик. – Ему еще перед кое-кем за эту пленку отчитываться придется! Может и на нож налететь!

Леший довольно рассмеялся.

– Другое дело! Это я понимаю! Ну ты даешь, Михайлыч!

И после паузы сказал:

– Из тебя бы хороший пахан вышел для нашей кодлы. Жалко, зоны толком не знаешь. Но по воле бы – цены тебе не было!

Лис хмыкнул.

– Ты всерьез, что ли?

– Конечно. У тебя мозги здорово работают. Ты бы насчет этих бритоголовых козлов что-нибудь сразу придумал!

– Тогда предложил своим. Пусть меня назначат или выберут, как там у вас принято... Леший так замотал головой, что заскрипел позвоночник.

– Не-е-е... Разве овчарка может стать вожаком в волчьей стае? Вор есть вор, мент есть мент. Если они настоящие, целые внутри. А если двоедущные... Такие, как я, вам стучат, твое гнилье блатным помогает. Только кому они нужны...

Лис положил газету с портретом депутата Воронцова на стол Хондачеву. Банкир бегло пробежал крупный шрифт.

– Прет, как на дрожжах, – Хондачев отбросил газету. – Не только уголовники его уважают и поддерживают. Смотри: сколько статей, интервью. Неужели журналисты, редакторы, тот же Лыков ничего не слышали о его делишках? И растят. Чего доброго в областные начальники выбьется...

– Нет, – Лис печально покачал головой. – Он умрет.

– Убьют? – насторожился банкир.

– Нет. Сам умрет. От болезни. В течение месяца. А активной деятельностью не сможет заниматься уже через десять дней.

– Откуда это известно?

– От верблюда. У меня есть хороший агент – верблюд в зоопарке... Лис посмотрел в лицо своему работодателю и решил сменить тон.

– Извините. Я сообщил вам стопроцентно верные сведения. Такой исход вряд ли случаен. Скорее всего это результат реализации взятых мною на себя обязательств. Сообщаю заранее, чтобы вы могли подготовиться к исполнению своих.

Он встал.

– Ничего не понимаю, – развел руками банкир.

– Главное – результат, а не способность объяснить его. Кстати, вам никто не угрожает?

– Абсолютно. Больше того – изменилась атмосфера вокруг меня. Все доброжелательны, предупредительны...

– Отлично. Так и должно быть.

Лис вышел.

На улице у машины его ожидал хорошо одетый человек лет тридцати пяти-сорока.

– Здравствуйте. Вы Филипп Михайлович?

Лис быстро осмотрелся, но ничего подозрительного не заметил. Тогда он шагнул к человеку вплотную.

– Да, я.

– Очень приятно. Я – Борис. Вон, видите, – человек показал на вывеску нового ночного бара напротив банка. На вывеске крупно сверкало позолотой название заведения: «Борис».

– Завтра открываемся, – сообщил Борис.

– И что?

– Хочу попросить быть нашей «крышей». Тут рядом, вам удобно... Байков охотно брал ближние... – он осекся.

– А почему меня, если Байков занимается этими делами?

– Раньше вас не было, теперь вы вернулись. Мне посоветовали вас.

– Кто посоветовал?

– Акоп. Помните его? И еще несколько человек. Полмиллиона в месяц вас устроит?

– Я подумаю, – Коренев хотел обойти Бориса, но тот заступил дорогу.

– А если уже завтра на меня «наедут»?

– Скажите, что Лис думает, и направьте их ко мне: Вот телефон, – Коренев протянул визитку.

– Спасибо, – улыбнулся Борис.

Лис заехал в РУОП.

Волошин развел руками.

– Пока глухо. Боюсь, дело зависает.

Лис выругался.

– Если я раздобуду информацию, дашь людей для ее отработки?

– Без вопросов, – кивнул Волошин.

Лис направился к месту убийства. Переулок Подбельского был застроен старинными домами, многие пережили революцию.

Он постоял там, где обнаружили труп Крылова, внимательно осмотрел окна четырехэтажного здания, что-то прикинул. Зашел к уполномоченному дома, недолго переговорил, после чего поднялся на третий этаж и позвонил у высокой темной двери с тусклой металлической цифрой «восемь».

– Кто там? – послышался старушечий голос.

– К вам, Марфа Никитична. Из собеса.

Дверь приоткрылась на длину цепочки, и Коренев сунул в образовавшуюся щель пятидесятитысячную купюру. Деньги мгновенно выпорхнули из рук и дверь захлопнулась, но вскоре открылась уже без цепочки.

– Заходите, – маленькая пухлая старушка с живыми любопытными глазами провела Коренева в комнату. Он сразу прошел к окну. Лучшего наблюдательного пункта не придумаешь.

– Марфа Никитична, вы всегда дома, много времени проводите у окна и наблюдаете все необычные происшествия.

– Что за глупости! Ничего я не наблюдаю! – оскорбилась старушка.

Коренев извлек еще пятьдесят тысяч.

– Я частный сыщик. Меня интересует убийство. Помните, со стрельбой? Не услышать ее было невозможно. Вы расскажете мне, только мне, все что видели. Повторять это нигде и никому не надо. Ходить к следователю и в суд тоже не надо.

Марфа Никитична внимательно слушала.

– За свой рассказ вы получаете сто тысяч. Если ничего не расскажете, то и денег не получите. Кстати, где та купюра, что я вам дал?