Юлия Латынина - Не время для славы

Официальные лица также категорически отвергали слухи о том, что заговорщики планировали взорвать химзавод. «Такого рода провокационные домыслы имеют только одну цель – дестабилизировать обстановку в регионе», – приводили газеты слова нового президента республики Джамалудина Кемирова, сказанные в Лондоне во время встречи с банками-кредиторами проекта. «Их распускают идеологи экстремистов и их прихвостни. Тем, кто не может успокоиться, давно пора понять, что наша республика – часть России, и закон для нас все. Я готов умереть за закон».

Это случилось на двадцать первую ночь. Кирилл сидел, как обычно, на жесткой кушеточке напротив бокса, и коридор больницы был наполнен тяжелым, запыленным светом круглых фонарей, как бы сочащимся с ветвей и листвы шуршащих за окнами лип, когда дверь в коридоре скрипнула и на потертый линолеум ступила Диана.

Она была точно такая, как на свадьбе, в белой подвенечной фате и со счастливым, улыбающимся лицом, и только живот ее был взбухший, как ягода, с созревающей в нем новой жизнью. Диана улыбнулась и села рядом с ним, а он взял ее руку и положил голову ей на живот.

– Ну вот, – сказал Кирилл, – а они врали, будто ты умерла. Булавди хотел распороть тебе живот. Ублюдок. Шайтан.

Тут Кирилл поднял голову и увидел, что Диана не одна. За ее спиной, положив ей руки на плечи, стоял Ташов, и в глубине коридора Кирилл заметил силуэт в камуфляже, казавшийся непомерно широким в груди из-за стволов и обойм в кармашках разгрузки. Это был Булавди, но совсем не такой Булавди, которого Кирилл видел три недели назад. Он был в виде большой зелено-коричневой птицы.

Ташов улыбнулся Кириллу и сказал:

– Я же тебе говорил, что в Раю все будет по-другому и в Раю у нас будут дети.

Диана поднялась, и Кирилл увидел по одну ее руку Ташова, а по другую – Алихана. Птица в камуфляже поднялась и тяжело хлопнула крыльями, и от них в воздухе повисла широкая светлая полоса. По этой полосе и пошла Диана.

Кирилл побежал вслед за ними.

– А я? – закричал Кирилл, – возьмите меня!

Но как он ни бежал, расстояние между ними не сокращалось, и они все шли и шли по золотой нити моста, Кирилл понял, куда они идут, и закричал:

– Алик! Стой!

Он вцепился в рукав мальчика и потянул его за собой, и в этот миг Диана обернулась. Она по-прежнему была в белом подвенечном платье, но чрево ее было разорвано, и мраморное лицо пошло синими трупными пятнами. Кирилл потянул, и рука мальчика оторвалась легко, как у давно разложившегося трупа. Кирилл бросил эту руку и вцепился в другую, и в этот момент Булавди ударил его прикладом. Кирилл отпихнул Булавди и снова вцепился в мальчика, но руки его прошли сквозь тело, как сквозь воду, и Кирилл зачерпывал его горстями, а все никак не зачерпывалось.

– Алик! Алик! – захлебывался криком Кирилл.

Он ловил его, а мальчик таял между его пальцами, и с ним таяло бледное мраморное лицо Дианы.

– Мы встретимся в Раю, – сказала Диана.

Кирилл открыл глаза и проснулся.

Он лежал, навзничь, на узком диванчике в коридоре, и у него в ногах сидел Джамалудин. Он был в сером костюме из лучшего английского мериноса, и в белой рубашке со бежевым галстуком, такой же аккуратный, как на фотографии во время встречи с инвесторами, и Кирилл вспомнил, что после этой встречи с инвесторами Джамал убил Магомед-Расула.

Кириллу рассказал об этом Хас-Магомед, а тому Хаген. Джамал приехал с самолета прямо в резиденцию, где его брат сидел под домашним арестом, и собрал самых доверенных своих командиров. Он сказал, что поклялся убить всех, кто виновен в смерти Заура, и что Заура похитили из-за Магомед-Расула в первый раз и убили во второй. «Я твой старший брат, – сказал Магомед-Расул, – это не по шариату!» – «Я здесь шариат», – отозвался Джамалудин.

– Булавди умер, – сказал Джамалудин.

Кирилл молча глядел на него. Тело его, под одеждой, было липким и мокрым от пота. На полу коридора таяла золотая дорожка.

– Сдох сегодня в Бурденко, – сказал Джамал, – врачи сказали – смерть мозга. Как собака сдох. Следователи расстроились.

«Они все умерли, – с беспощадной ясностью понял Кирилл, – Диана. Ташов. Алихан. Они пришли за ним и увели его за собой».

– Он был здесь, – сказал Кирилл.

– Кто?

– Булавди. Такая… птица… в камуфляже.

И Кирилл показал руками, какого размера была птица. Это Джамалудину явно не понравилось. Он нахмурился и сказал:

– Какая птица? Что ты мелешь?

Кирилл встал с кушетки и пошел к боксам. Он шел, ни мгновенья не сомневаясь, что он там увидит. Они пришли за Алиханом и забрали его.

Кириллу казалось, будто он идет не по коридору, а по золотому мосту. У бокса стояли несколько врачей, спиной к нему, и Кирилл остановился и вдруг стал оседать на пол, как будто в теле у него не осталось костей, а потом один из врачей оглянулся, и Кирилл увидел, что он улыбается до ушей.

– Поздравляю, Кирилл Владимирович, – сказал врач.

Кирилл подбежал и заглянул в окошечко, и увидел, что у Алихана открыты глаза. Он глядел, не веря себе, а Алихан хлопнул ресницами, раз, и другой, а Кирилл стоял, и слезы катились по его щекам.

– Алик, – закричал Кирилл, – ты слышишь меня?

Мальчик улыбнулся.

– Он не слышит, Кирилл Владимирович. Все нормально. Пляшите.

Кирилл повернулся и сделал шаг. Он пошел по коридору, быстрой, вертящейся походкой, как будто собирался плясать лезгинку, той же самой, какой Булавди ходил вокруг подбитого БТРа, он шептал что-то себе под нос, и кружился все быстрее, и врачи, столпившиеся у бокса, с недоумением смотрели, как растрепанный, русоволосый, давно небритый человек с усталыми светло-зелеными глазами и широкими славянскими скулами, крича, вертится по коридору.

Кирилл делал зикр.

Спустя два дня новый президент республики Северная Авария-Дарго Джамалудин Кемиров и новый руководитель Объединенной службы безопасности Семен Семенович Забельцын встретились в Кремле с главой России и доложили ему об успехах в борьбе с терроризмом.

Семен Семенович отчитался о ходе следствия по мятежу 6 октября. Он предложил наградить звездой Героя России семьдесят три участника тех героических событий, включая сержанта Зыкова, чей взвод героически сдерживал атаку бесчисленных полчищ боевиков; полковника Лихого, блестяще отработавшего операцию в селе Тленкой, Джамалудина Кемирова, Хаген Хазенштайна, и, конечно, покойного премьера республики Христофора Мао, возглавившего сопротивление боевикам в тот самый момент, когда, казалось, все уже было потеряно.

Джамалудин Кемиров всецело поддержал его предложение и, в свою очередь, заявил, что назовет одну из улиц Торби-калы в честь покойного премьера.

Протокольная съемка закончилась, Кемиров покинул кабинет, и Семен Семенович вынул из бывшего с ним портфеля стопку бумаг.

– Вот это, – сказал Семен Семенович, – договор о переуступке акций. Новые компании зарегистрированы в Швейцарии, и бенефициарами являются люди, которым можно верить, как самим себе. Мы можем быть уверены, что доходы с этих компаний не пойдут на святые цели. На укрепление вертикали власти. Но, к сожалению, из-за всех этих событий нам удалось договориться только о десяти процентах.

Эти парни хотят встречать вертолет или угонять его? (англ.).

Хаген. Я – начальник Антитеррористического центра. А Ташов возглавляет у нас ОМОН. (нем.).

Я вернусь и убью тебя.

Что они обсуждают? (англ.).

Демократию. (англ.).

Демократия – большое достижение вашей страны. Вы не можете построить процветающее общество без демократии. (англ.).

Спасибо, Мовсар. (чечен.)

Я не Мовсар, я Кирилл. (чечен.)

Это не наше имя. (чечен.)

Я Камиль. Когда я принял ислам, я взял себе имя Камиль. (чечен.)

Где хозяин двора? (чечен.).

Отец скоро будет. (чечен.)

Сэр Мартин, вы должны пригласить этих двоих в Лондон. Они говорят, что лучше будут делать дырки в земле, чем в людях. (англ.).

Навалис Авария – на грани банкротства, а республика – на грани войны. Ваше правительство не выполнило ни единого своего обещания. Мне нужно, чтобы господин Кемиров, немедленно, сейчас, был назначен президентом, и чтобы войска покинули республику после так называемых учений. Иначе я останавливаю проект. (англ.).

Кирилл, ты уверен, что эти компании представляют именно государство Российское? (англ.).