Александр Брукман - Сибирский триллер Том 3 Осеннее рондо

Жизнь в Москве складывалась удачно, но только до того времени, пока к власти не пришли демократы и развалили страну. Ненька Украина объявила о своей самостийности, и Ивану Трофимовичу перестали платить зарплату. Независимость хороша тогда, когда за неё платят. А когда не хватает на жизнь, то в ней ничего хорошего нет. Конечно, запасы на черный день у Ивана Трофимовича скопились немалые, но, в основном, в рублях. И когда отпустили цены, все они сгорели.

Доллары на заграничном счете и наличные в укромном месте дома у него есть, но начнёшь их тратить — вообще останешься без штанов. Директора заводов имели возможность что — то украсть и что — то продать, а что с культуры возьмешь? Тем более, с украинской культуры в Москве, когда Украина стала независимой? Да и культура, такой, как её понимали раньше, вообще перестала быть нужной. Серию "Жизнь замечательных людей" сменила серия "Воровские романы", а мат с улиц распространился на большую эстраду. В борцах за чистоту и национальную самобытность культуры перестали нуждаться, и это угнетало больше всего. Полжизни укреплял культуру и стал в одночасье не нужным!

Красные директора порасхватали промышленность, а деятелям культуры и хватать — то нечего! Что может приватизировать чиновник по культуре его ранга? Только дырку от бублика, да и то потому, что она никому не нужна. Был бы он чиновник по экономике, тогда другое дело. А так снова придется подаваться в коммунисты, раз демократы не хотят его кормить. Но у коммунистов сейчас тоже дела идут неважно и много башлять своим верным сторонникам не могут.

В Киеве оставалась большая четырехкомнатная квартира, которую он решил приватизировать и продать. Но оказалось, что в ней поселился киевский демократ республиканского значения и приватизировал её на том основании, что хозяин квартиры отсутствовал более полугода без уважительных причин. От такой наглости Ивану Трофимовичу стало плохо, но он нашёл в себе силы и обратился с жалобой в администрацию города.

Чиновник, к которому он попал на приём, отказался рассматривать жалобу под тем предлогом, что российские граждане с московской пропиской должны приватизировать квартиры в России. "Украинские квартиры для украинских граждан", — нагло заявил он и сколько Иван Трофимович не доказывал, что его отец сражался за независимость Украины в рядах Украинской повстанческой армии под руководством национального героя Украины Степана Бендеры, ничего не помогало. Бюрократ требовал документы, а как можно было хранить такие документы в советское время? Естественно, что мать уничтожила их, и отец считался погибшим под Ровно. А в каких частях он погиб и за какую сторону сражался — кто же будет уточнять?

Друг детства посоветовал подкупить двух свидетелей из бывших украинских патриотов, воевавших в дивизии СС "Галичина". Они должны были засвидетельствовать, что его отец действительно воевал за вильну Украину в составе этой дивизии. Он приложил немало трудов, но всё таки нашел таких свидетелей, которые за 200 долларов дали письменное свидетельство, заверненное у нотариуса, что его отец, Трофим Богданович Черницкий, действительно служил в 204—м батальоне СС, и в июле 1944 года в составе других военнослужащих батальона был переведен в 14—ю гренадерскую ваффен — дивизию СС "Галичина", ставшую в апреле 1945 года 1—й украинской дивизией Украинской Национальной Армии. В июне 1945 года Трофим Черницкий геройски погиб в львовских лесах, сражаясь за свободу неньки Украине с окружившими отряд войсками НКВД.

Однако Иван Трофимович зря тратил деньги и время: киевские чиновники равнодушно прочли свидетельства воинов — патриотов и пожали плечами.

— Вы не являетесь членом семьи вашего уважаемого отца, — сообщили они ему. — Будь вы несовершеннолетним или, хотя бы, не имей собственную семью, тогда бы у нас были основания рассмотреть вашу просьбу, как члена семьи героя, пострадавшего от НКВД. А так как вы таковым не являетесь, то эти бумаги оставьте для своего потомства или сдайте в музей боевой славы.

Вернулся Иван Трофимович из Киева в скверном состоянии и сразу же лег в больницу — стресс в его возрасте очень нехорошая штука. А в этом году, с началом осенних дождей, у него снова началось обострение болезни, и лекарство, прислать которое Антон попросил Лолу, было просто необходимо! Так зачем Лоле понадобилось его обманывать? Зачем соврала, что плывет в Штаты, если знала, что едет в Чечню?

Антон ехал в Урус — Мартан, чтобы с нею встретиться и прямо задать ей этот вопрос. Арби Бараев, командир "исламского полка особого назначения", выделил ему для поездки машину и трех боевиков для охраны. Время смутное, и хотя от селения Алхан — Кала Грозненского района до Урус — Мартана было недалеко, но в любой момент машину могут остановить боевики других полевых командиров и захватить Антона с целью выкупа.

Он познакомился с Арби пару лет назад у Султана Гелисханова, председателя Службы национальной безопасности Ичкерии. Султан, в прошлом начальник гудермесской ГАИ, знал Арби, когда тот ещё работал у него старшиной. В первые месяцы войны Бараев служил охранником у вице — президента Чечни Зелимхана Яндарбиева и тот, заметив подающего надежды молодого человека, начал его продвигать. Нынче Арби, которому всего 22 года, уже командует полком, и Антон с удовольствием отметил, что у них сложились почти приятельские взаимоотношения.

С такими людьми следует поддерживать хорошие отношения, так как это помогает держать руку на пульсе событий. А ему, как журналисту, это просто необходимо. Какую информацию может раздобыть Лола в Чечне, где у неё нет ни связей, ни знакомых и даже русским языком не владеет? Он раньше считал её более умной, но, видимо, ошибся. Интересно, что она ему скажет? Чем будет обосновывать свой визит в Чечню в тайне от него?

Охранник шепотом доложил Фатхи о приезде Антона Черницкого, когда у него в кабинете сидели девушки.

— Для вас, Лола, у меня сюрприз, — улыбнулся Фатхи и кивнул охраннику на вопрос, можно ли Черницкому войти. — Приехал ваш коллега из Москвы, которого вы хорошо знаете.

Лариса и Лена переглянулись. Такой неприятный сюрприз не предвидели. Что за коллега? Они расшифрованы? Неужели кто — то из ФСБ или ГРУ работает на чеченских боевиков? Девушки, не сговариваясь, вспомнили, как Никитич утверждал, что кто — то в Москве помогает чеченским боевикам, снабжая их информацией об операциях спецназа.

— Видимо, кто — то за большие деньги продаёт им информацию, — утверждал Никитич, и, по всей видимости, оказался прав.

Предчувствие беды сжало сердце — в кабинет входил незнакомый молодой мужчина с кожаной папкой в руках.

— Я думаю, Лола, вас не стоит представлять друг другу, — сказал Фатхи. — А вот ваша приятельница, возможно, незнакома с господином Черницким…

Он осёкся, увидев растерянное лицо Черницкого и, вскочив, метнулся к двери. Он понял, что Черницкий не знает ту, которая выдает себя за Керби, и это очередные козни ФСБ или чеченских предателей. Главное как можно быстрее оказаться в приемной, за спинами своей охраны!

Лена отреагировала мгновенно — она бросилась ему на перерез и сходу ударила кулаком в боковую поверхность шеи. В этой области расположен синокаротидный комплекс — место, где сконцентрированы магистрали нервных путей, при нарушении функции которых невозможна нормальная работа дыхательного центра и центра ритма сердечной деятельности. Это влечет за собой смерть в результате рефлекторной остановки сердца, и Фатхи, схватившись за сердце, начал оседать на пол. Черницкий опомнился и тоже метнулся к выходу, но Лариса в прыжке достала ногой его затылок, и он врезался головой в стену. Лена в это время торопливо обыскивала карманы лежащего ничком на полу Фатхи. Бледность ушных раковин с характерным восковым оттенком свидетельствовала о нарушении кровообращения и Лена сделала вывод, что он мертв. Проверять не было времени — надо было искать документы.

Ключи от сейфа она нашла в боковом кармане и, открыв сейф, обнаружила многочисленные пачки денег и три папки с документами. Сунув документы в кожаную папку Черницкого, они вышли из кабинета, плотно прикрыв двери. Два охранника, находившиеся в приемной удивленно посмотрели на них, но девушки, мило улыбнувшись, молча прошли мимо.

Выйдя на улицу, они не увидели своей машины и вспомнили, что водитель говорил, что должен поехать заправиться. Дело принимало нехороший оборот: на другой стороне улицы чеченец с гранатометом внимательно смотрел в их сторону, а другой чеченец направлялся к ним, снимая с плеча автомат.

— Прыгайте в машину, я прикрою, — неожиданно крикнул он им, показывая рукой на голубенькие "жигули" шестой модели.

Из дверей здания на улицу высыпали боевики — обнаружили, очевидно, мертвого Фатхи. Девушки мигом оказались в машине. Ключ зажигания торчал в замке, и Лена, утопив педаль газа, рванула "жигули" с места. Лариса посмотрела на заднее сидение — там лежали два автомата.