Олег Юдин - Рамаяна по-русски

– Знаешь, как правильно маленьких змей брать?

– Как? – поинтересовался Ваня.

– Нужны веник и ведро.

– Зачем?

– Пошли, возьмём их, а по дороге я всё объясню…

Когда вернулись, змеи и след простыл. Ваня долго плакал и, глотая слёзы, причитал:

– Хочу змею, дай змею!

– А ты знаешь, как они кусаются? – спросил дедушка, когда безутешные Ванечкины рыдания пошли на убыль.

– Кусаются? – удивился мальчик.

– Очень сильно кусаются.

– А почему?

– Они маленькие и слабые. Им надо защищаться. Поэтому, чтобы они не укусили, надо взять веник и ведро, аккуратно смести змею в ведро, отнести далеко в лес и аккуратно отпустить. Понял?

Ванюша кивнул.

– Теперь возьми ведро с веником – и отнеси их домой, чтобы потренироваться. И в следующий раз, когда увидишь змею, быстро сбегаешь за ними.

Ваня пронёс ведро с веником два шага, поставил на землю:

– Тяжёлые.

– Конечно.

Ещё немного подумав, Ванечка произнёс:

– Дедушка, я передумал носить змею в лес. Лучше я тебя позову. Или папу.

– Хорошо, – согласился дедушка.

Возвращаясь домой рядом с несущим ведро и веник дедушкой, малыш добавил:

– А если змея большая, она из ведра убежит.

– Или уползёт, змея ведь – не сороконожка! – улыбнулся старик.

Вечером после работы, во время семейного ужина, узнав подробности этой истории, Мама сказала:

– Ванюша, у меня к тебе предложение.

– Какое? – поинтересовался мальчик.

– На свете много неизвестных вещей, которых мы с тобой раньше не видели: змеи, глубокие реки, шаровые молнии, незнакомые люди, хищные звери и многое другое. Я тебе обещаю, что если увижу что-нибудь впервые, не стану это трогать, а, прежде всего, приду к тебе – и расскажу, что видела. Потом мы вместе пойдём к дедушке или папе – и посоветуемся с ними: как нам с новой неизвестностью быть. Я многого не знаю – и обещаю тебе, сынок, что без совета с тобой и взрослыми мужчинами не стану играть с Неизвестностью.

– Хорошо, Мама, – поразмыслив, сказал Ванечка. И добавил: – Я тоже буду советоваться с взрослыми мужчинами.

Дедушка и папа деликатно отвернулись, пряча добрые улыбки.

Ванюша допил компот, поставил стакан на стол и добавил:

– А тебя, Мама, я буду любить и не огорчать.

– Ну, до вечера, Ванюша, – сказала Мама, погладила сына по голове и ушла.

Ваня честно подумал, что ему совсем и не интересно, что там в подвале. Вслух подумал:

– И правда! Дом большущий: три этажа, куча комнат. Больно нужен этот подвал! – Да, если вспомнить, то Ваня и не думал никогда раньше про этот подвал. Не только не думал, а даже и не думал думать. И думать не думал. Вот! Что там, в подвале интересного? Да ничего ровным счётом нет в этом подвале! – Вон сколько игрушек в детской. Сейчас разложу их и поиграю. А подвал этот мне и ни к чему. Ну его, этот подвал! Нет в подвале ничего хорошего. Да и подвала тоже нет. А раз подвала нет, то и хотеть в него пойти тоже незачем.

Странно, что игрушки стали какими-то скучными. Ваня подумал, что это от того, что он вдруг повзрослел – и даже обрадовался немножко по такому замечательному поводу. Но тут снова вспомнился подвал. Вот странный! Ваня про него и не думает вовсе, а он сам в голову лезет и специально вспоминается. Дразнится, наверное. А раз так, то Ваня в него точно не пойдёт! Вот! Нечего дразниться. Тоже мне! Подумаешь – подвал!

Старший брат Изя появился незаметно. Как фокусник!

– Привет, Иванушка! Чем занимаешься?

Ваня сидел на ковре с вытканными на нём лесом, полем, пасущимися на поле овечками, едущей по дороге машиной, стоящими вдоль дороги знаками дорожного препинания, которых взрослые почему-то называют «сотрудники гибэдэдэ поганые», лежащими поверх всего этого разнобезобразия игрушками… И молчал.

Изя сел напротив и поделился сокровенным:

– А я сегодня в университете доклад читал о средствах массовой коммуникации и необходимости нового подхода к глобальной систематизации информации с использованием усовершенствованных постиндустриальных методик на базе метакомпьютерных гиперносителей.

Ваня отреагировал никак, но Изю по жизни трудно смутить или вывести из себя – и он продолжил:

– Вообще-то, я ожидал гораздо большего интереса к этой животрепещущей теме современности, но аудитория попалась какая-то вялая. Нет, не подумай, они, конечно, слушали внимательно, только… понимаешь… как-то без энтузиазма, без души. И дело даже не в том, что их было всего двое, а скорее в том, что это были моя очень хорошая знакомая и мой научный руководитель… Впрочем, тебе это, наверное, неинтересно…

– Ну почему же, – сказал Ваня. Эту короткую фразу Изе говорили все в семье – и она его чрезвычайно воодушевляла. Воодушевила и на этот раз. Старший брат продолжил развитие мысли в направлении необходимости активизации мобилизации ресурсов, направленных на обоснование и внедрение разрабатываемых систематизационных методик, но тут Ваня сбил его с панталыку вопросом:

– Изя, а ты был в подвале?

– В каком подвале, Ванюша? – Изя даже головой потряс, пытаясь осознать, куда его братишка низверг с заоблачных высот глобальной систематизации.

– В нашем. У нас в доме есть подвал.

– Есть, – согласился Изя.

– И что?

– Я там никогда не был. А ты?

Изя помолчал, приводя свой внутренний компьютер в порядок. Наконец он ответил вопросом на вопрос:

– А почему ты об этом спрашиваешь, братишка?

Ваня посмотрел в глаза Изе, сделал значительную паузу и произнёс максимально серьёзно:

– Мама! – И замолчал.

Молчание длилось долго.

– Что Мама? – наконец нарушил его старший из братьев.

– Мама сказала, чтоб я туда не ходил.

– Хорошо, не ходи.

– Ты что, не понимаешь?! – удивился Ваня.

– Нет, но надеюсь, что ты мне объяснишь, – попытался оправдаться, как мог, Изя.

– Хорошо, – вздохнул Иванушка и добавил единственную фразу дяди Буди, которую от него слышал за без малого пять лет: – ты знаешь: меня очень трудно вывести из себя…

В этом месте Изя засмеялся, а когда успокоился, похлопал себя ладонью по губам и сказал:

– Продолжай!

– Так вот, – продолжил Ваня, – проблема в том, что после того, как Мама попросила меня не ходить в подвал, я только и думаю о том, чтобы туда пойти.

Неожиданно лицо Изи стало серьёзным. Чувствовалось, что он подыскивает слова, но никак не может найти необходимые.

Наконец он сказал:

– Вань, а ты поесть не хочешь? Я ведь на пару минут домой забежал – перекусить. Меня в универе ребята ждут. Мы договорились поиграть в баскет. Если я вовремя не приду, то подведу команду. Понимаешь? Так что предлагаю тебе продолжить наше общение за бутербродами с вареньем и чаем. Идёт?

– Идёт, – тяжко вздохнул малыш и направился за старшим братом в ванную мыть руки.

Изя закатал рукава, обнажив глубокие неровные шрамы на запястьях, и взял мыло. Запахло свежестью. Этот запах очень нравился Иванушке и он тоже стал мыть руки, улыбаясь длинноволосому отражению Изи в зеркале. Всё в старшем брате нравилось Ване: большие печальные глаза, маленькая бородка клинышком, привычка бродить по дому по выходным в длинном простом хитоне… Ваня часто мечтал, что, когда вырастет, тоже отпустит длинные волосы, бородку, заведёт себе серый хитон. Как Изя!

Однако, мечты – мечтами, а дело – делом.

Прихлёбывая из блюдца лимонный чай, Ваня внимательно смотрел на старшего брата, но тот только улыбался и ничего не говорил. Разве что спросил, намазать ли ещё батон вареньем. Наконец, Ваня не выдержал и задал вопрос:

– Так был ты в подвале или нет?

– Был, – жуя, ответил брат.

– И что?

– Знаешь историю о Ходже Насреддине? – улыбнулся Изя.

– Какую?

– Ходжа сказал одному человеку: ты можешь думать о чём хочешь, не думай только о большой белой обезьяне.

– И что? – насторожился Ваня.

– После этого человек стал замечать, что только об этой обезьяне и думает. – Изя доел и допил свою порцию. – Понимаешь, братишка?

– Понимаю, – ответил Ваня. И продолжил: – Значит, чтобы я не думал о подвале, ты мне сейчас о нём расскажешь?

Изя медленно с улыбкой поставил чашку на стол и произнёс:

– Хорошо. Вот что я тебе, Ванюшка, скажу. В этом подвале нет ровным счётом ничего интересного. И никого интересного там нет. Ходить туда – себя не уважать. И вообще, я хочу предложить тебе роскошную идею: сходи в комнату к дяде Буде – и попробуй вывести его из себя. А то дядя Будя совсем чего-то замедитировался – три месяца уже на семейный обед не выходит, а это – непорядок.

Сказав так, Изя громко вздохнул и, уходя, добавил:

– И вообще, все они там злые и неблагодарные. Я их совершенно не понимаю!

И ушёл. И чашку за собой не вымыл. Ваня смиренно вздохнул: весь Изя в этом! Вечно Мама за ним моет чашку!