Владимир Ефимов - Симуляция

Я нарочно не упоминал сумм, которые придется заплатить за такую работу. Не хочется прослыть меркантильным. Но о количестве процедур и времени, которое они займут, упомянуть не мешает. Деловой человек сам сделает выводы. А мой визави, несомненно, был деловым человеком.

– Мы не можем предложить вам такой скрупулезной работы, – продолжал я. Я всегда говорил "мы", это звучало солиднее. Хотя за этим местоимением кроме меня стоял только Чирок, который сейчас, наверное, только начал свой нелегкий путь в нашу дерьмовую действительность. Впрочем, такого настройщика, как Чирок еще поискать.

– Мы не можем предложить такой скрупулезной работы, – продолжал я, – мы не располагаем на это достаточным временем, – (опять этот неуклюжий эвфемизм), – да и наши клиенты обычно стремятся разрешить свои задачи с меньшими затратами, – (не будем уточнять, чего – времени или денег).

Правда, в настоящее время я… не занимаюсь магнетической практикой, так как не хочу унижать свое искусство слишком низкой оплатой. [21]

– Имеется более краткий путь. Известны типовые имиджи, как негативные, так и позитивные. По логам я могу определить имиджи, которыми вы пользуетесь наиболее часто (на самом деле я мог определить лишь два последних лица, но ведь я и так видел их перед собой). Те из них, которые являются выражено негативными, я заблокирую (стоило сказать "удалю", но некоторых это слишком пугает). Когда система не может получить доступа к ресурсу, она обращается к наиболее близкому из доступных. Результат будет почти таким же.

Я видел, что он уже принял решение. Да он его уже давно принял, иначе бы я здесь не сидел.

– Если с новым состоянием будут какие-то неудобства, вы всегда сможете вернуться к исходному. На крайний случай можно обратиться к техникам и сбросить систему.

Он глянул на меня встревожено.

– Но я не думаю, что до этого может дойти, – улыбнулся я.

– Хорошо, давайте попробуем.

Я удобнее устроился на стуле и сосредоточился. Пальцы привычно запорхали по струнам.

* * *

Мамина дочка, сидевшая передо мной в углу дивана, совершенно терялась под тенью своей мамаши. Та нависала и над дочкой, и надо мной, и вообще твердо вела всю свою вселенную железной рукой прямо от большого взрыва. Сейчас, однако, во вселенной были проблемы, которые невозможно игнорировать. Проблемы создавала дочка лет двадцати. Она непрерывно всхлипывала. Мама, однако, точно знала, как надо вести себя с проблемами и, похоже, весь наш разговор имел одну цель – подтвердить мамину правоту. Во всяком случае, меня совершенно не интересовала та история несчастной любви, которую я выслушивал с таким внимательным сочувствием.

Дождавшись паузы, я порылся в футляре и достал толстое резиновое кольцо. Такие иногда используют как эспандеры для кисти. Кольцо я протянул мамаше:

– Подержите, может понадобиться. Чтобы зубы не повредила… Это может занять несколько часов.

Дочка забыла хныкать и глядела испуганно, но не слишком. С мамой можно не бояться. Впрочем, и мама несколько растерялась.

– Это самый краткий путь. – Заявил я. Я давно научился говорить уверенно. В нашем деле иначе нельзя.

Я вывел пару мелодий, и всхлипывания превратились в великолепный истерический припадок со всеми атрибутам. Только дугу девочка нам не показала. Дуга сейчас не в моде. Дальше мне приходилось лишь повторять и повторять свои темы, чтобы накал страстей не утихал. Идея была элементарна: для того чтобы переживать, печалиться и плакать, тоже нужны некие ресурсы. И если их израсходовать, успокоиться придется волей-неволей.

Когда я уходил, девочка задремала. В прихожей, пряча свой гонорар, я объяснял мамаше:

– Дня три-четыре она будет в относительном порядке. А потом… Все зависит от того, как вы распорядитесь этим временем. Главное, пока вы берете на себя всю ответственность, она не начнет себя вести, как взрослый человек.

Поговорили как образованные люди. Но что это изменит?

* * *

– Это наш бухгалтер. Он отключился.

"Да чтоб вы понимали! Hикакой оргазм не сравнить с тем, что чyвствyешь, когда баланс сошелся" [11]

Я с умным видом посмотрел на склоненную лысину в бисеринках пота и сказал:

– Ого. Категория "Б"?

Надо по мере возможности демонстрировать мистическую проницательность. На самом деле, единственным или первым бухгалтером в фирме мог быть только специалист категорий "Б" или "С". Ну а ошибиться лучше всегда в лучшую сторону. Откуда я знаю, что он единственный или первый? Элементарно! Если бы это был второй бухгалтер, никто бы не стал суетиться и вызывать программатора.

– "С" прим. – ответили мне.

– Ага, – солидно хмыкнул я.

– Он работал, работал, все было нормально, а потом ему позвонили, он сказал…

Я еще какое-то время выслушивал их важные, на их взгляд факты, а потом принялся за работу. Я уже давно зарекся придавать значение всему, что рассказывают о предыстории сбоя. Рассказы дилетантов только сбивают с толка, и почти всегда неточны именно в ключевых моментах. К тому же сейчас все ясно. Человека, который выключился, нельзя просто пытаться разбудить. Сначала его надо выключить окончательно, остановить все процессы, в числе прочего и тот, который переклинил систему. А потом уже включать по стандартной процедуре. И если это не получится – вот тогда придется задуматься.

* * *

Встреча с Васильком почти всегда неожиданна. Потому что его лицо находится гораздо выше, чем этого можно ожидать. Он надвигается из толпы с громким "Привет!" и мне приходится задирать голову, чтобы понять, что это он, старый приятель Василек, а не репродуктор на столбе.

…однажды мы зашли в открытое кафе, и тут пошёл сильный дождь. Свой суп я ел три часа. [11]

Мы подошли к столикам уличного кафе, стряхнули с двух стульев дождевую воду и привели их в более-менее сухое состояние с помощью подручных средств – газеты и каких-то клочков оберточной бумаги. Я сбрасывал пепел на мокрый асфальт и развивал свою аргументацию:

– И не надо так ухмыляться. Конечно, мы можем гораздо меньше, чем принято считать. И меньше, чем иные пишут в рекламках. Но и это немало. Ты, почему-то до сих пор считаешь меня шарлатаном. Я ведь тебе-то ничего не продаю, обидно просто. Времена изменились. Теперь мы даем реальный результат. Не во всех, конечно, случаях. Но все же.

– Да я разве против? Ежели клиент хочет платить, так и пусть платит!

– Блин! Дело не в том, хочет – не хочет… Это пять лет назад были занятные игрушки и не более. Ну, прикинь – если ты, к примеру, не можешь заставить себя работать, и теряешь на этом конкретные бабки. Да что бабки – жизнь вообще сыпется! А я перешиваю пару связей, и все налаживается… Более-менее…

– Ну погоди… Ты вот память им стирать можешь?

– Что значит "стирать"? Нет, ну могу, конечно. Ну, во всяком случае, результат почти такой же. "Стирать" – не совсем то слово. Видишь ли, система построена так, что на практике ничего нельзя откатить назад без последствий. Каждое событие отражают десятки служб. Любой новый объект встраивается в систему на всех уровнях. Старые объекты как-то с ним взаимодействуют, и у каждого свои представления о том, как нужно реагировать на то или се. Получается такая каша, что разобраться практически невозможно. То, что я могу – это совершить обратное действие. Скажем, настолько затруднить доступ к области памяти, что она станет практически недосягаемой.

– И при этом еще больше запутаешь картинку?

-Лечу от всех болезней!- Лети, лети, от всех не улетишь. [38]

– Исть-эственно! И того, что я делю, тоже никто не сможет "родить обратно". Вообще-то бывает и другая работа, поспокойнее: косметика, профилактика, лакировочка… Но там и результаты не столь яркие.

– А если после тебя он пойдет к другому программатору, и попросит все вернуть…

– Тот поставит на мои связи свои блоки, а в обход моих блоков пробросит "сопли". И если продолжать в том же духе, то рано или поздно оно рухнет. Но у них и в обычной жизни происходит то же самое. Разве что медленнее. "В конце пути нас ждет RESET, как маленькая смерть…" Для того и существуют монтажники.

Василек задумчиво пустил струю дыма в низкое небо, похожее больше всего на накрывший город мутный колпак, выточенный вселенским ювелиром из цельного опала.

– Я вот подумал… Это ж безумной сложности система получается. Если она как-нибудь останется устойчивой… Так они могут черт знает чего достичь.

– Если… Не остается она устойчивой. Безумная сложность не может дать ничего, кроме безумия.

– Так ведь говорят, что гений и безумие…

– А ты не верь. Что-то я их гениальных не встречал. Хотя… – я щелчком отправил окурок в кучу мусора на краю площадки, – возможно, я для этого слишком примитивен.