Илья Деревянко - Технология зла

На скулах начальника отдела заиграли желваки. Глаза сузились, загорелись холодным огнем.

– Похоже, мы имеем дело с серьезной проблемой, – сквозь зубы процедил он. – И, главное, непонятно, откуда удар?! С какого конца начинать поиски?!

– Может, со служебной деятельности покойного? – осторожно предположил я.

– Может, может, – задумчиво протянул полковник. – А может, и нет… Ладно, делами Жукова займусь лично, – встряхнув головой, подытожил он. – А ты, Дмитрий, покопай поглубже в поселке. Авось наткнешься на какой ни на есть след!..

«Копать» пришлось до позднего вечера. Холмистый располагался в красивой, хвойной местности. Неподалеку от крупного водохранилища с уютным песчаным пляжем. И, невзирая на прохладную погоду в начале июня 2004 года, отдыхающих здесь хватало с избытком. Стыдно признаться, но труды мои успехом не увенчались. Ничего похожего на «след» я не нашел, если не считать слов некоего Семеныча, вечно пьяного сторожа в одном из пустующих «новорусских» особняков: «Ага, видел супостатов!.. И-ик! Незнакомый тип в серой ветровке тут накануне крутился… или два типа?!.. И-ик!.. Почему супостатов? Да рожи больно гнусные и повадки крысиные… Нет, черты лица не запомнил. Во мне тогда уже две поллитры сидело!.. Опознать?.. Да ты чо, парень?! Я же говорю – две поллитры! Но рожи точно гнусные. Отвечаю за базар!»

Такой вот «ценный» свидетель!!! В результате я возвращался домой усталый, голодный и злой как черт. Общественным транспортом, разумеется. (Прислать за мной машину начальство не удосужилось.) Электричка дотрясла меня до Я-го вокзала. Потом меня заглотило суетливое метро, пожевало в потных толпах и выплюнуло в двух кварталах от дома. Часы показывали начало двенадцатого ночи. Народу вокруг было мало. Наш район отличался не лучшей криминогенной обстановкой, а посему редкие прохожие норовили поскорее убраться с нехороших улиц, где у них могли отнять деньги, золото, мобильники или просто двинуть по физиономии. Лишь у круглосуточной коммерческой палатки наблюдалось хмельное оживление. Тутошние завсегдатаи грабителей не опасались или, что более вероятно, являлись ими сами… С трудом преодолев искушение попить холодного пивка, я гордо прошествовал мимо сего пристанища порока, без приключений добрался до своего дома, поднялся пешком по лестнице, полез в карман за ключом и вдруг замер как вкопанный. Бесцветная «контрольная» ниточка внизу двери была разорвана. Вынув из-за пазухи пистолет с глушителем, я прижал ухо к замочной скважине. Спустя долгий промежуток времени изнутри донесся слабый, едва различимый звук. Сомнений не оставалось, в моей квартире находились посторонние!..

С минуту я осмысливал сложившуюся ситуацию. Сколько их там? Чем вооружены? И как правильнее поступить: вызвать подкрепление или попробовать управиться самому? Насчет цели визита я не сомневался. Это явно не друзья, и намерения у них не дружеские. Более того, я интуитивно чувствовал – затаившиеся в квартире незнакомцы отнюдь не заурядные домовые воришки! Они ребята серьезные и, голову даю на отсечение, каким-то образом связаны с гибелью семьи Жуковых. По крайней мере они из той же компании! «Попробую сам», – в конечном итоге решил я, и вот почему: пока дозвонишься до начальства, пока подоспеет подмога, пока то, пока се – будет потеряна масса времени. «Гости» могут удрать или предпринять какой-нибудь неожиданный ход, чреватый непредсказуемыми последствиями. Сейчас же они не знают, что «мышка» вплотную подошла к мышеловке, или знают, но одного меня не опасаются. Значит, есть шанс использовать фактор внезапности и, если повезет, захватить хотя бы одного живым. В свете недавних событий в поселке Холмистый шеф безумно обрадуется такому подарку!

Приняв вышеозначенное решение, я выкрутил лампочку на лестничной площадке, дождался, когда глаза привыкнут к темноте, нарочито громко покашливая, отпер замок, мощным ударом ноги высадил входную дверь, моментально нашпиговал пулями открывшееся за ней пространство, упал плашмя на пол и эдаким змеем проскользнул в прихожую. Незваных гостей оказалось трое. Двоих мои выстрелы сразили наповал, зато третий остался цел и невредим и тут же набросился на меня с яростью взбесившейся кошки. По неизвестной причине оружия он не использовал, и мы сошлись врукопашную. (Если можно так назвать ожесточенную возню на полу.) В ход шло все – руки, ноги, колени, локти, зубы… В конце концов агрессор попался на удушающий захват и, подергавшись немного, потерял сознание. Переведя дыхание, я захлопнул дверь, втащил бесчувственное тело в комнату, нашарил в кармане наручники, сковал мужику руки за спиной, усадил его в угол, включил свет и… невольно вздрогнул. Незваный гость был одет в серую ветровку, серые брюки, а физиономия полностью соответствовала краткой характеристике сторожа Семеныча – «Гнусная!». Только непонятно, чем именно. Черты лица правильные, даже приятные, высокий лоб, твердый подбородок, аккуратно подстриженные русые волосы… В принципе – ничего отталкивающего, дегенеративного. И тем не менее рожа гнусная. Просто гнусная, и все! Покачав головой, я отрезал от гардины кусок шнура, скрутил ему ноги в щиколотках и пошел посмотреть на двух остальных. Они оказались одеты точно так же и вооружены двумя «ПСС»[1]. Третий ствол, очевидно, принадлежащий моему пленнику, валялся на полу. Один из мертвецов сжимал в ладони длинную, тонкую иглу, смазанную на конце каким-то сероватым составом. На пороге кухни стоял невзрачный, потертый чемоданчик. Открыв его, я обнаружил внутри четыре рельсовых костыля, здоровенный молоток, паяльную лампу, клещи, щипцы и несколько острых ножей. «Серые» готовили мне такую же участь, как покойному заместителю шефа. Счастливо я отделался и, главное, сумел захватить «языка». Теперь мы выведем гадов на чистую воду! Аккуратно упаковав иглу в целлофановый пакетик, я подобрал носовым платком пистолеты, положил их в чемоданчик и, нагруженный трофеями, вернулся в комнату. Пленник уже очухался, елозил задом по полу, но не издавал ни звука. Разбитое, залитое кровью лицо оставалось неподвижным и невыразительным, как чугунная болванка. Окинув его довольным, многообещающим взглядом, я приблизился к телефону и набрал домашний номер Рябова. Полковник схватил трубку после первого же гудка.

– Я как раз собирался тебе звонить! – опередив мой доклад, прорычал он. – У нас в Отделе новое ЧП! За Кольцевой дорогой, в лесопосадках найден мертвый капитан Валерий Озеров, изуродованный в точности, как бедняга Жуков! С одним лишь отличием – следа укола на шее нет, зато от трупа разит спиртным, а рот заклеен скотчем. Смерть наступила примерно в середине дня. По мнению Альбертыча, капитана предварительно подпоили водкой с клофелином (или с чем-то похожим) и затем вывезли из города и растерзали.

– Подпоили?! В рабочее время?! – удивился я.

– Сегодня у Озерова был отгул, – хмуро пояснил шеф. – Ну а у тебя чего стряслось? – после короткой паузы спросил он.

Я начал рассказывать о засаде у себя на квартире, дошел до захвата «языка» и… осекся на полуслове. Прямо у меня на глазах произошло нечто непостижимое! Здоровенный и почти неповрежденный бугай вдруг содрогнулся всем телом, попытался заглотнуть воздух широко разинутым ртом и… обмяк. Лицо у него побелело, заострилось, нижняя челюсть отвисла, остекленевшие глаза бессмысленно уставились в пустоту.

– Ничего не понимаю! – растерянно пробормотал я. – Сдох, сволочь! Кажется, от инфаркта. Ни с того ни с сего! Владимир Анатольевич, высылайте срочно оперативную группу и… и… и эксперта обязательно!!!

Усталый, хмурый и немного поддатый Кирилл Альбертович однозначно подтвердил мой диагноз – обширный инфаркт. Четыре дюжих лейтенанта забрали трупы и чемоданчик, а судмедэксперт – пакетик с иглой. Старший опергруппы майор Сибирцев записал на диктофон мои показания. После этого коллеги уехали. Оставшись в одиночестве, я прибрался в квартире, отмыл с пола кровь, принял горячий душ, побрился, наскоро поужинал яичницей с помидорами, выпил слабого чая с медом, выкурил сигарету и около трех часов ночи улегся в постель. Однако заснуть долго не удавалось. Ворочаясь с боку на бок, я безуспешно ломал голову над причинами скоропостижной смерти «языка». От страха сердце не выдержало?! Глупости! Судя по поведению после захвата, ему было все по барабану!.. Замаскированная во рту капсула с ядом?! Исключено! Ильин опытнейший эксперт и сразу бы заподозрил неладное!.. Сильнейшее самовнушение?! Гм! Маловероятно. Это, скорее, из области фантастики!.. Мощный гипноз и заложенный в подсознание приказ умереть, если попадешь в плен?! Промаявшись до пяти утра, но так и не придя к определенному выводу, я проглотил три таблетки снотворного и только тогда с грехом пополам уснул. Привиделся мне тот самый пророческий сон, который я видел в декабре 2003 года, в начале нашего столкновения с подручными покойного генерала Кувалдина[2]. Вернее – часть того сна.