Илья Деревянко - Пленных не брать

— Я не виноват, он по встречной гнал, — без малейшего акцента сказал Дебиев, — со скоростью свыше…

— Молчать, черножопый! — цепным кобелем зарычал капитан. — Понаехали тут. Руки и рожу на капот нашей машины, ноги широко раздвинуть. Будем тебя шмонать. Наверняка наркотики найдем или оружие!

Я почувствовал, как внутри меня закипает холодная ярость. Ментов я всегда не слишком жаловал, а после недавних событий (см. «Операция Аутодафе») окончательно утвердился в мысли: структура эта, по размерам превосходящая российскую регулярную армию, зазря прожирает государственные деньги, и надо бы ее вовсе разогнать, оставив лишь процентов восемь действительно работающих людей, а также некоторые элитные подразделения, вроде СОБРа, «убойных» отделов и т. д. Причем минимум половину уволенных необходимо с ходу взять под стражу и, допросив при помощи психотропных препаратов, намотать им сроки от десяти лет до пожизненного (по мере заслуг). А кое-кого и просто шлепнуть, допустим, «при попытке к бегству». Но одно дело думать, а другое — видеть прямо перед собой трех бандитов в форме, нагло, средь бела дня издевающихся над ни в чем не повинным человеком…

— Значит, властям сопротивляешься! — видя, что Дебиев не спешит становиться раком, сквозь зубы процедил «усатый». — Ну, падла, ща-а-ас мы тебя…

— ФСБ, майор Корсаков, — громко представился я и металлическим голосом скомандовал: — Прекратить беспредел! Положить оружие на землю и сами мордами в капот. Живо!!! — одновременно я раскрыл левой рукой служебное удостоверение, а правой вытянул из-за пояса пистолет с глушителем.

— А-а-а?! — дико вылупился капитан.

— Повторять не буду. На счет три стреляю по конечностям, — дослав патрон в патронник, сузил глаза я: — Раз…

Гаишники оказались на редкость понятливыми и на счет «два» послушно раскорячились у своей легковушки с мигалкой и с надписью «ГИБДД» на борту.

— Возьмите, — я протянул Дебиеву чистый носовой платок: — Олег… э-э-э…

— Сосланович, — подсказал он, отстранив мою руку. — Зачем зря пачкать? Лучше из аптечки обработаю. Вы не возражаете? — и направился к кабине «КамАЗа».

— Тэ-э-э-экс-с, друзья ситные! — развернулся я к обтянутыми форменными брюками задницам: — «Скорую» вызвали?

«Задницы» удрученно молчали.

— Я вызвал по мобильнику, — сообщил из кабины Олег Сосланович.

— А вы, стало быть, нет, — заключил я, отвесив капитану смачного пинка: — Вы слишком увлеклись разбоем на большой дороге, — второй пинок, сильнее первого, достался хаму-старшине. — Причем обставляете означенный разбой как служение закону и тем самым его (то есть закон) полностью дискредитируете! — Если первые два гаишника стоически перенесли экзекуцию, то лейтенант придушенно взвизгнул.

— Какие мы нежные, — презрительно фыркнул я, — прямо как девочки. Кстати, вы в курсе, что на ментовских зонах тоже петушатни имеются?

— Товарищ майор, не надо! — хором возопили стражи порядка. — Мы больше не будем!!! У нас семьи большие. Не сиротите детишек!!!

— Не верю ни единому слову, — поморщился я. — И на жалость меня не возьмешь… Короче, так. Пускай потерпевший решает ваши судьбы. Как он скажет, так и будет!.. Олег Сосланович, оформлять их или как?!

— Не надо оформлять, — отозвался из машины Дебиев. — Они еще не самые худшие.

— Вот видите, какой он добрый, — вновь обратился я к форменным задницам, теперь испачканным грязью и заметно подрагивающим. — Я бы на его месте… А впрочем, ладно, — вдали послышались завывания сирены, и я решил сворачивать спектакль. — Приняли нормальное положение, порвали первый протокол, сожрали его на троих, начали составлять новый, а также занялись мертвецом. За все про все вам пятнадцать секунд. Время пошло!

Гаишники проявили чудеса расторопности, и когда возле нас затормозила карета «Скорой помощи», старшина бережно укладывал на асфальт труп, лейтенант старательно писал, а капитан раздавал им цеу и украдкой оттирал «пятую точку».

— Где пострадавшие? — обращаясь почему-то ко мне, осведомился рыжеволосый врач с такими широченными плечами, что за ними свободно могли укрыться оба прибывших с ним санитара.

Я молча кивнул на вышедшего из кабины Дебиева и на труп с застывшим рядом старшиной.

— Грамотно наложена повязка, — осмотрев Олега Сослановича, похвалил рыжеволосый богатырь. — У вас есть медицинское образование?

— Сам обучился, в армии, — неохотно ответил тот.

— А где, простите за нескромность, служили?

— В Афганистане, в ДШБр.[5]

— Долго?

— Семь лет, офицером, пока не комиссовали по ранению.

— И куда вас? — не отставал любопытный врач.

— Две пули в область сердца, третья — в легкое…

Я волком глянул на гаишников и мановением пальца приказал капитану отойти в сторону.

— Так, ты кого «черножопым» обозвал, вошь лобковая?! — прошипел я в перепуганную усатую рожу.

— Я…

— Молчать, чмо! Отвечать исключительно на вопросы! Итак, ты, сучий потрох, собирался ограбить боевого офицера, нашего брата по вере[6] и инвалида афганской войны. Он-то тебя простил, а вот я не могу. Ну и что с тобой сделать, урод?!

— Я… я готов возместить моральный ущерб! — судорожно сглотнув, выдавил старший наряда.

— Моральный и материальный, — подчеркнуто поправил я. — С лихвой! Сколько вы хотели содрать с него в итоге? Только не ври, хуже будет.

— Ш-штуку б-баксов, — запинаясь, промямлил капитан.

— Заплатите три. Плюс стоимость разбитого лобового стекла и ремонта. Всего… — тут я произвел в уме некоторые расчеты. — Всего, стало быть, пять. Время на выполнение — час. Потом включаю счетчик — десять долларов за минуту просрочки. Засекаю время, — я покосился на часы.

— Не надо счетчика, — тихо попросил усатый. — У нас… у нас с собой есть!

— Ох, и классно же платят российским стражам порядка. Кто бы мог подумать! — иронически усмехнулся я. — Видать, совсем изоврались СМИ. Твердят и твердят, понимаешь, о бедности нашей милиции… Ну да ладно, чмырь, некогда с тобой базарить. Иди, уговаривай потерпевшего принять твою компенсацию. Не уговоришь — поедешь со мной. Ты знаешь КУДА!

Произнеся вышеуказанную тираду, я подошел к врачу, внимательно осматривавшему тело водителя сумасшедшего «КамАЗа».

— Странно, — заметив меня, пробасил он. — Никаких видимых повреждений. Похоже… мужик умер от страха!

— ??!

— Конечно, вскрытие покажет, но по ряду признаков у него обширный инфаркт.

— Дми-и-три-ий! — не успев толком удивиться, услышал я громкий голос Рябова. — Нам пора!

— Уже иду, еще несколько секунд! — откликнулся я и посмотрел на Дебиева с усатым. Капитан горячо, со слезой на глазах что-то втолковывал хмурому осетину.

— Пожалели раз, пожалейте и во второй, — приблизившись к ним, посоветовал я. — У капитана безвыходное положение. Если вы откажитесь от компенсации, то ему, — я провел ребром ладони по горлу.

— Ну хорошо, коли так, — вдруг рассмеялся Олег Сосланович, принимая из рук усатого толстую пачку денег. — Спасибо вам, майор!

— Да не за что, — отмахнулся я. — Работа у нас такая — порядок по мере сил поддерживать и…

— Дмитрий!!! — голос шефа прозвучал достаточно грозно.

— Всего доброго. Возникнут проблемы — звоните! — Я вручил Дебиеву свою визитку, испепелил взглядом усатого и бегом устремился на зов полковника…

Рябов стоял на дороге, уперев руки в боки и, как с облегчением заметил я, лишь притворялся рассерженным.

— Долго валандался, — с напускной суровостью начал он и, не удержавшись, прыснул в кулак. — А козлов оборзевших ты лихо в стойло поставил, — шеф весело улыбнулся. — Я с большим удовольствием наблюдал твой разговор с ними… (зная, что полковник владеет искусством читать по губам, я не удивился такой постановке фразы. — Д.К.)… Однако хорошенького понемножку. Машина из грязи вытащена, пару мелких поломок Гена устранил. Пора нам и…

Из-за давешнего поворота задом выкатилась иномарка без номеров с опущенным задним стеклом, из которого торчали два автоматных ствола.

— Ложись! — Рябов подсечкой сбил с ног шофера и сам бросился на асфальт. Я почти одновременно распластался рядом с ним.

— Тра-та-та-та-та-та-та…. Тра-та-та-та-та-та-та… — хищно затрещали длинные очереди. Пули разорвали воздух в тех местах, где мгновение назад находились наши головы и туловища.

— П-ф-ф… п-ф-ф… п-ф-ф… п-ф-ф… п-ф-ф… п-ф-ф… — открыли мы с Рябовым ответный огонь.

Один из стволов (видимо, лишившись хозяина) перестал плеваться свинцом и бессильно вывалился на багажник.

— Тра-та-та-та-та-та-та… — злобно огрызнулся второй. На сей раз пули легли гораздо ниже, пройдя почти впритирку над нашими затылками.