Сергей Зверев - Пустыня – наш союзник

Все хотели власти в стране и нефти. Четыре крупных и десятки мелких месторождений находились под контролем боевиков. Нефть тысячами автоцистерн перевозилась в Турцию и Ирак, а оттуда уходила на мировой рынок по дико низким ценам. Боевики получали деньги, оружие, боеприпасы, снаряжение.

Сзади затопали ноги, со стены посыпались остатки штукатурки. Лейтенант Зимин, переводчик группы, упал на землю рядом с Котовым и вытер лоб сгибом руки.

– Ну и что там? – спросил капитан и снова приложил к глазам бинокль.

– Полный порядок, командир. Сирийцы вышли на рубеж атаки. Они немножко постреляли с закрытых позиций в белый свет, чтобы не спугнуть наших клиентов, под этот шумок выдвинули три танка.

– Это я слышал. – Котов усмехнулся. – Слабенькая маскировка, ну да нам теперь не важно. Бандерлоги все равно ничего уже подтянуть сюда не смогут. Сигналы согласовал? Всё без изменений?

– Так точно. В одиннадцать артподготовка, совсем короткая, на три залпа. Сирийцы бьют по заслону на шоссе у въезда в поселок, расчищают нам дорогу. Потом пулеметный трассер по левому флангу – ориентир двенадцать по карте. Наши друзья двумя ротами атакуют с северо-запада и с востока, имитируют охват флангов. Рота в резерве на случай попытки прорыва. Танки ждут приказа. Если захлебнется атака, они прорывают укрепления с северо-запада. По центру и больнице никто не стреляет. К ней сирийцы не идут. Ждут нашего приказа.

– Хрен там уже что-то прикажешь, – проворчал Котов. – Если они встанут, упрутся в стену, то любые команды отдавать будет бесполезно. Клиенты просекут ситуацию и вывезут документацию. Если наши друзья зарвутся и пойдут в центр, то мы друг друга перестреляем или они больницу спалят. Опять хрен редьки не слаще. Нам надо бы центр зачищать, а не в войнушку играть. Но ничего уже не изменишь, и времени на подготовку нет.

– Учить их надо, Борис Андреевич, – сказал Зимин. – Нужны наши инструкторы. Пусть сирийцы перенимают нашу тактику, уставы.

– Ага, сейчас мы все бросим и начнем перестраивать их армию. Оно нам надо? Ладно, Зима!.. – Перед началом любой операции капитан Котов переходил на обращение к подчиненным по позывным. – Свою задачу помнишь?

– Товарищ капитан! – Зимин вскочил с земли, опомнился, пригнулся, чтобы голова не торчала над обломками стены, и принялся отряхивать штаны.

– Я приказал тебе сидеть здесь и не рыпаться! Ты мне должен картинку давать отсюда, сообщать со своего НП, что сирийцы творят, и слать им приветы от меня. Ты мне живой нужен, понял? У меня есть кому воевать. Ты обязан пленных бандерлогов допрашивать и сирийских армейцев до ума доводить. Тебя в МГУ учили, да? Вот и отрабатывай государственные денежки, на тебя потраченные. Как я потом буду у начальства второго переводчика выпрашивать, если первого не сберег? Меня стыдить станут. Оно мне надо?

– Ладно. – Зимин вздохнул, присел на корточки, погладил свой автомат.

– Вы меня расстраиваете, лейтенант Зимин, – заявил Котов и иронически хмыкнул.

– Виноват, – опомнился переводчик. – Есть остаться на этом НП и вести наблюдение за действиями сирийского батальона поддержки.

– Да, как-то так, – подтвердил командир, посмотрел на лейтенанта и усмехнулся.

Зимин Котову нравился. Этот вчерашний студент, выпускник МГУ, сам попросился в Сирию. Парень постоянно рвался в бой. Ему хотелось быть наравне с боевыми друзьями, а не находиться на положении ценного кадра, с которым все нянчатся. Отцы-командиры и в самом деле приказали беречь переводчика.

С другой стороны, Олег Зимин был очень интеллигентным парнем. В группе над ним посмеивались, но без злобы, крутых шуточек и пикантных розыгрышей. Все-таки офицер, лейтенант.

Парни веселились, глядя, как он постоянно отряхивал штаны, когда поднимался с земли или задевал коленом о разбитую стену. От него постоянно пахло хорошим мужским парфюмом. Он всегда был чисто выбрит, откровенно стыдился своих мокрых подмышек, пятен на груди и спине, как и у всех других. Бойцы не раз видели, как он украдкой пытался понюхать себя. Не несет ли потом?

Дисциплина в группе Котова, конечно, была военная. Сексуальная небритость и грязная форма не поощрялись даже в полевых условиях. Ребята с удовольствием при первой же возможности спешили в душ, а потом приводили себя в порядок. На базе были и женщины. Перед ними никто не хотел выглядеть оболтусом. Но Зимин в плане чистоты и опрятности был на голову выше всех.

– Ну!.. – Котов посмотрел на часы и надвинул на голову коммуникатор. – Ждем время «Ч». – Капитан постучал по микрофону возле уголка рта.

Зимин послушно надел свой коммуникатор и под взглядом командира стал очень серьезным.

– Всем, я Барс! – сказал Котов в микрофон. – Доложить!

– Это Седой, – отозвался эфир голосом заместителя Котова старшего лейтенанта Сашки Белова. – На исходной.

– Это Штык. Мы на исходной.

– Это Барс! Ждем три залпа артиллерии по укреплениям на въезде. Потом я командую. План прежний. Вопросы есть, пока не стало шумно?

– Седой готов.

– Штык готов.

– Ждите сигнала.

Котов опять подумал о своих ребятах. Теперь все они бывалые бойцы. Четверо новичков, которые раньше не участвовали в боевых операциях, за два месяца набрались такого опыта, что любого паркетного щелкопера, который призы брал на показательных выступлениях перед генералами, за пояс заткнут.

Кроме Зимина офицеров в группе двое. Сашка Белов – крепкий мужик, твердый командир, немногословен, спокоен. Котов всегда оставлял его за себя, если возникала необходимость покинуть группу.

А вот Андрей Брянцев, который сейчас командовал второй атакующей группой, – это вообще отдельная песня. Этот ас рукопашного боя, которого оставляли в учебном центре инструктором, всегда рвался на живую боевую работу. Он был старшим лейтенантом, но потерял одну звездочку.

У него дивная жена, настоящая красавица. Весь гарнизон ему завидовал. Один полковник из приезжих, молодой и наглый, во время танцев в Доме офицеров распустил шаловливые ручонки, полез к жене Брянцева куда не следует. Ленка в долгу не осталась. Как только полковник начал приставать, она врезала ему коленочкой между ног. Андрей, естественно, тут же подбежал и очень квалифицированно съездил донжуану по морде. Один раз. Больше не понадобилось.

Далеко слева задрожало небо, струящееся от жары, и почти сразу донесся гул орудийных выстрелов. С шелестом пронеслись над головой снаряды. На шоссе, среди каменных стенок, бетонных блоков, составленных в ряд, и мешков с землей, взметнулись взрывы. Снаряды вдрызг разнесли одну баррикаду. Высоко вверх взлетела какая-то нелепо растопырившаяся деревянная конструкция. Загорелась сухая трава на обочине.

Котов с уважением смотрел на работу сирийских артиллеристов. Они точно накрыли цель с первого же залпа.

Снова гул за спиной. Опять прошелестели в воздухе снаряды. Из укреплений на дороге бежали люди с оружием. Они пригибались, закрывали головы руками, кого-то тащили под руки. Второй залп оказался не столь эффективным. Почти все снаряды упали на пустом месте, не повредили укреплений. Но Котов хорошо видел, что боевики спешно покидали свои позиции.

Капитан сунул бинокль в карман жилета-разгрузки, снял с шеи автомат, оглянулся на Зимина. Лейтенант поднял сжатый кулак и стукнул им в кулак командира – пожелание удачи, принятое в группе.

Котов перепрыгнул за стену и побежал через развалины, скрываясь за разрушенными домами от глаз возможных наблюдателей. Сейчас пройдет третий залп, потом сигнал. За ним атака сирийского батальона, и группа бросится вперед. Времени у командира осталось мало, только-только добежать до своих.

В воздухе над головой зашелестело, и Котов мгновенно упал между двух бетонных фундаментных блоков. Он находился на таком расстоянии от места падения снарядов, выпущенных сирийцами, что должен был опасаться разрывов. Земля под капитаном подпрыгнула, в нос ударила пыль.

Отплевываясь, он вскочил на ноги и снова ринулся вперед. Бойцы повернули головы к капитану. Они приготовили оружие и пристально посматривали по сторонам. Солдаты в любой момент готовы были прикрыть командира, если по нему вдруг откроют огонь.

Длинная очередь трассирующих пуль веером прошла слева и уперлась в каменное здание. Буквально через несколько секунд по всему фронту загрохотала отчаянная стрельба. Котов на бегу поднял руку и показал «вперед».

Интенсивность огня впереди нарастала с каждой секундой. Ухали взрывы, почти без перерыва долбили несколько крупнокалиберных пулеметов, автоматные очереди сливались в один сплошной завывающий гул.

Котов мысленно похвалил сирийцев, обрушивших на боевиков такой шквал огня. От союзников и не требовалось сейчас активных маневренных действий, атаки в лоб, интенсивного уничтожения живой силы противника. Их задача состояла в том, чтобы ошеломить исламистов, напугать их, заставить бросить все наличные силы на отражение атаки правительственных сил, отвечать не менее бешеным огнем. В итоге сирийцы должны были отвлечь внимание врага от действий российского спецназа.